кухня казалась большой и светлой. Окно выходило на Гудзон, как и в столовой.
Но главные сюрпризы ждали впереди. При виде спальни у Мириам окончательно перехватило дыхание. Тут даже Кевин остолбенел.
– В два раза больше... – пролепетала она.
– ... нашей спальни в Блисдейле, – закончил за нее Кевин.
Туалетный столик из белого мрамора расположился рядом с дверью в ванную. Зеркала на стенах увеличивали размеры комнаты.
– Кевин, – жалобно простонала Мириам. – Теперь наша квартира в Блисдейле кажется мне просто конурой.
– Детка, ты привыкнешь. К хорошему привыкаешь быстро.
– Но нам теперь понадобится мебель, много мебели. Чтобы заполнить... Ты только посмотри, какое пространство.
– Всему свое время, – пропыхтел Кевин, скосив глаза на Пола. – Начинается. Нам надо то, нам надо это.
– Кевин, я серьезно!
– Конечно, конечно, только успокойся.
– Ни о чем не беспокойтесь, Мириам. Кевин сможет предоставить вам все, что пожелаете. Для этого у нашей фирмы есть неограниченные возможности.
– Спасибо, дружище.
Пол рассмеялся:
– Поверьте, я тоже прошел через все это, когда мы въехали сюда. Жена до сих пор бегает по магазинам.
Мириам охала и ахала в ванной, восторгаясь ее вместительностью, медными краниками, ручками и рычажками, после чего переместилась во вторую спальню. Первая носила название хозяйской, а вторая гостевой. Вернувшись оттуда, она известила их, что спальня, очевидно, была раньше кем-то переоборудована в детскую.
– Там мультяшные обои, такие симпатичные, – проворковала она.
– Все, что пожелаете, можно будет сменить в течение суток, – заверил ее Пол.
– Ни в коем случае! Детская в доме – это так прекрасно. – Она посмотрела на Кевина, в поисках поддержки.
Пол понимающе улыбнулся.
– Вполне разделяю ваши чувства. Ну и как вам здесь, понравилось?
– Что, мы можем переезжать? – восхитилась Мириам. – Прямо сейчас?
Кевин рассмеялся: такой восторженно-наивной выглядела она сейчас. Он опасался, что она воспримет переезд в штыки, но сейчас дело казалось решенным. Несмотря на перемены, произошедшие за последнее десятилетие в Блисдейле, этому городку было далеко до столичной роскоши. Нет, Мириам не любила задымленных городов с их неустойчивой экологией, всегда предпочитая мирную жизнь в провинции, где она выросла. Их родители также надеялись, что они последуют семейной традиции и навсегда останутся в тех краях, где прошло их детство. Но стоило им очутиться здесь – и все сомнения были разрешены окончательно и бесповоротно. Об этом говорил счастливый взгляд Мириам.
– Ах, Кевин, я же еще не осмотрела балкон, – сказала она, устремляясь к стеклянным дверям патио. Кевин переглянулся в Полом, но тот не выразил никаких эмоций. На этом балконе совсем недавно его близкий друг и блестящий адвокат свел счеты с жизнью. Но Пол строго соблюдал договоренность: Мириам не должна об этом знать, иначе ее счастье может быть омрачено с первых дней.
Мириам распахнула двери и вышла навстречу свежему ветру.
– Кевин, ты только посмотри, – позвала она.
Он осторожно вышел на балкон, избегая приближаться к перилам. Они замерли, завороженные величественной панорамой.
– Прямо дух захватывает, – сообщила Мириам. – Только представь, как здесь будет шикарно летом. Мы сможем пить вино за столиком и смотреть на звезды.
Кевин молчаливо кивнул, не в силах отделаться от мысли о Ричарде Джеффи. Что с ним случилось на самом деле? Что могло заставить этого человека расстаться с такой благополучной жизнью? Принимая во внимание высоту ограждения, ему пришлось, очевидно, придвинуть стул, и уже с него... Он невольно помотал головой, отгоняя наваждение. Такой прыжок не сделаешь без подготовки. Видимо, Ричард Джеффи заранее рассчитал свои действия. Видимо, он не видел иного выхода Эти мысли производили на него угнетающее впечатление.
– Кевин, о чем ты задумался?
– А? Да нет, все в порядке. Просто... – он не стал объяснять то, что не смог бы сейчас выразить никакими словами.
Тут, к счастью, раздался звонок в дверь.
– Хм? Уже первые гости? – удивился Пол.
Втроем они прошли в вестибюль. За дверью оказались две молодых женщины, Норма Коутейн и Джин Маккарти. Они ворвались точно порыв весеннего ветра, со смехом и болтовней.
– Я Норма Коутейн.
