– А теперь, – тут же переключилась она с улыбкой, будто в ней щелкнул невидимый рычажок, – мы будем есть киевские котлеты из 'Русской чайной'. Тут на Шестой прекрасная кулинария. Норма ее откопала. Там та-акие заморозки! Я уже включила микроволновку, так что сейчас подам к столу. Мой руки и садись.
Кевин кивнул, сжав губы.
– Хорошо, – прошептал он. – Хорошо.
Он сделал, как она сказала, но, вымыв руки, не мог избавиться от ощущения бессмысленности происходящего. Котлеты были восхитительны, вино прекрасно. Мириам щебетала без умолку, точно весенняя птаха, рассказывала о том, как занималась 'шоппингом', о занятиях в гимнастическом зале, о том, что ей рассказывали Норма и Джин, слухи о Хелен Сколфилд, которой стало хуже, о великолепном пентхаузе мистера Милтона и так далее. Она говорила и говорила без перерыва, не давая вставить ни слова. И речи быть не могло, чтобы поделиться с ней волнующими его деталями дела.
То ли из-за этой ее глухоты, то ли из-за усталости, но виски и вино вдруг ударили ему в голову, и он заснул на диване в гостиной за телевизором. Проснулся он оттого, что Мириам выключила свет.
– Как я устала, Кевин, – зевнула она.
– Что? Ах да, конечно.
Встав, он проводил ее в спальню. Вскоре Кевин скользнул в постель рядом с ней и моментально заснул. И снова был застигнут эротическим сновидением. На этот раз он проснулся в своей кровати, ощутив возню рядом с собой.
Мириам сидела верхом на мужчине, опираясь спиной на его колени. Груди ее ритмично подпрыгивали в такт скачке. Он вцепился в ее колени. Она постанывала, откидывая голову назад. Затем наклонилась вперед, так чтобы мужчина мог охватить ее груди, лаская пальцами соски.
Кевин замер. Картина привела его в возбуждение, но он не мог ни оторвать тело от кровати, ни шелохнуться. Все попытки совершить хоть какое-то движение были тщетными. Он, как и в первый раз, словно приклеился – на этот раз к кровати, а руки – к бокам.
Тем временем пара энергично двигалась, Мириам достигала оргазма за оргазмом, стонала, кричала в экстазе и, наконец, обессиленно рухнула на голого мужчину, учащенно дыша. Мужские руки скользили по ее плечам, и Кевин обратил внимание на пальцы. На мизинце красовалось золотое кольцо с монограммой 'К'. Он с усилием пытался повернуть голову – медленно и мучительно – пока глаза его не встретились с глазами любовника Мириам.
И снова он заглянул в свои глаза, самодовольные и бесстыжие. Двойник улыбался. Кевин зажмурился, желая одного – чтобы сон этот кончился как можно скорее. Наконец это случилось, и он впал в забытье, провалившись в беспамятство. Проснувшись утром и повернувшись к Мириам, он обнаружил, что она спит на животе, без одеяла, в той же позе, как упала на грудь двойника. Только под ней не было ничего, кроме простыней.
Кевин смотрел на нее, пока глаза Мириам не раскрылись.
– Доброе утро, – протянула она. Он не ответил. Тогда она перевернулась на спину и протерла глаза. – Я так здорово выспалась после ЭТОГО, – проговорила она, нежась и потягиваясь в постели. Слово 'этого' громом прозвучало в голове.
Он хотел спросить: 'после чего'? Но сдержался.
Она приподнялась и застонала.
– Что такое?
– Зверь, – сказала она. Трудно было понять, чего в этом слове было больше: укора или восторга.
– Что?
– Смотри.
Привстав, он посмотрел на ее ноги.
Над коленями красовались два синяка, как раз там, где двойник хватал ее.
– Витамин С здесь ни при чем, Кевин Тейлор. Ты просто дьявол, вот ты кто.
Он ничего не ответил. Он просто бессмысленно таращил глаза. Мириам вскочила и побежала в ванную, а Кевин обессиленно рухнул на подушку, чувствуя себя таким разбитым, точно действительно всю ночь прозанимался сексом. Но почему в таком случае все это представлялось ему кошмаром?! Каким образом он мог видеть собственное тело со стороны?! Или это в самом деле душа покидает телесную оболочку? Если это будет продолжаться, придется проконсультироваться у психиатра...
Кевин встал, принял душ, оделся и сел завтракать, выслушивая планы Мириам на текущий день. Он еще не видел ее настолько поглощенной собой. Нет, конечно, как и все, она отдавала свою дань бытовой суете, но при этом всегда оставаясь умеренной и здравомыслящей. Однако, покинув дом, Кевин понял вдруг, что она за все утро так и не сказала ничего, не имеющего отношения к расширению ее художественного кругозора на галереях и выставках, к улучшению формы бедер в гимнастическом зале и к поискам новомодных нарядов. То есть с таким же успехом она могла разговаривать с зеркалом.
Сегодня ему предстояло опросить Трейси Кейсвелл по делу Ротберга. Тот позаботился о том, чтобы она вовремя прибыла в офис Кевина.
Красавицей ее не назовешь, думал Кевин, рассматривая сидевшую напротив девушку, – но фигура у нее вполне ничего. К тому же ей всего 24, так что Ротбергу она вполне годилась в дочери. В отеле у него она работала всего каких-то три года. Видимо, он давно присмотрел ее для себя, и вряд ли это можно было назвать случайно вспыхнувшим служебным романом.
Она подтвердила версию Ротберга, красочно описав, как он явился к ней после ссоры с женой, когда все всплыло, и обстоятельно посвятил в детали размолвки. Рассказ ее, целиком совпадавший с показаниями Ротберга, был чересчур точен и содержал такие подробности, которые нельзя запомнить, предварительно не выучив текст. Так что обвинителю будет нетрудно убедить присяжных, что она находится в преступном сговоре с обвиняемым.
