Ропот прокатился среди присутствующих. Судья укоризненно взглянул на публику, и зал стих.
'Точно школьный учитель, – ядовито подумал Кевин, – наводит порядок в классной комнате'.
– После чего вы решили рассказать все это мистеру Корнблу?
– Да.
– Хорошо, Барбар. Теперь мистер Тейлор наверняка тоже захочет задать тебе несколько вопросов. Будь так же правдива с ним, как ты была правдива со мной, – напутственно произнес Мартин Баам и обернулся к Кевину, укоризненно покачав головой.
Прокурор оказался способным актером, он имел понятие о драматических эффектах, которые могли произвести впечатление на присяжных и публику.
'Ничего, я это тебе еще припомню. Надо же: 'будь с ним так же правдива, как и со мной''.
– Барбара, – Кевин начал, еще не вставая с места. – Полное имя, если не ошибаюсь, Барбара Элизабет Стенли? – Тон его был дружеским и располагающим.
– Да.
– В вашем классе есть еще одна девочка, которую зовут Барбара, не так ли?
Она кивнула, и Кевин не стал настаивать на прямом ответе. Он не собирался уподобляться сейчас прокурору, домогавшемуся правды от ребенка. Он тихо приближался к ней, по-прежнему улыбаясь.
– Только вот ее полное имя – Барбара Луиз Мартин, и, чтобы вас не путать, мисс Уилсон называла ее Барбара Луиз, а тебя – просто Барбара, это так?
– Да.
– Тебе нравится Барбара Луиз? Какие чувства ты к ней испытываешь?
Она пожала плечами.
– Тебе никогда не казалось, что мисс Уилсон, называя твою одноклассницу твоим именем, относится к твоей тезке лучше, чем к тебе?
Барбара покосилась на Лоис, заметно сощурив глаза.
– Да, – сказала она.
Видимо, обида глубоко гнездилась в ребенке, раз она смогла признаться в этом даже перед толпой.
– Потому что Барбара Луиз лучше учится. Или скажем так – является более успешной ученицей в классе?
– Не знаю.
– И потому что Барбаре Луиз никогда не делали замечаний за бранные слова, как тебе?
– Я не знаю.
– Ты никогда не пыталась подговорить других девочек, настроить их против Барбары Луиз?
– Нет.
– Теперь, Барбара, позволь напомнить тебе, что говорил судья. Ты должна говорить правду и только правду, поскольку находишься в суде присяжных. Ты говоришь правду?
– Да.
– Ты не передавала на уроках записки своим подругам – записки, в которых высмеивалась вторая Барбара?
Губы девочки задрожали.
– Разве мисс Уилсон не поймала тебя с одной из подобных записок? – спросил адвокат, утвердительно кивая.
Барбара подняла глаза на Лоис Уилсон, а затем перевела взгляд в зал, туда, где сидели ее родители.
– Мисс Уилсон вела достаточно подробные записи о происходящем на уроках в ее классе, – заявил Кевин, оборачиваясь к Корнблу. – И записки эти сохранились. – Кевин развернул вдвое сложенный лист. – 'Давайте звать ее Барбара Лузер'[1], – написала ты как-то раз, не знаю уж, кому именно было адресовано такое послание, но скорее всего оно, как обычно делается, передавалось по классу, с парты на парту. Как следствие – множество учащихся стали называть ее именно так. Так? – Барбара не отвечала. – И твои подружки, с которыми вы вместе ходили жаловаться на мисс Уилсон, также присоединились к тебе и стали унижать одноклассницу, верно?
– Да, – произнесла Барбара уже сквозь слезы.
– Значит, ты просто лгала, отвечая на мой вопрос, не пыталась ли ты третировать одноклассницу, Барбару Луиз, не так ли? – с вызовом спросил Кевин, и в голосе его внезапно зазвучал металл.
Барбара Стенли закусила губу, пытаясь не разрыдаться.
– Разве не так? – настаивал он.
Она кивнула.
– Так, может, ты лгала и насчет остального? Когда отвечала на вопросы мистера Баама, а?
– Нет, – пропищала девочка.
Кевин спиной чувствовал обжигающие взгляды зрителей. По щеке бывшей ученицы мисс Уилсон
