Следует признать, что перспектива соблазнительная. В течение нескольких недель мамочке будет, чем занять себя. Она будет разъезжать по приемам, коктейлям и клубам, хвастаясь перед приятельницами головокружительным успехом своей дочери. Ее подруги будут локти кусать от зависти. Мамочка будет в экстазе. А затем, когда соглашение утратит силу, Лиз сможет несколько месяцев, а возможно, и лет изображать безутешную брошенную невесту. На какое-то время ей обеспечено прекрасное одиночество и сочувствие. Мамочка перестанет каждый день подсовывать ей новых кандидатов в мужья. Благословенный покой!
Для нее это действительно великолепная возможность на некоторое время устроить свою жизнь так, как ей хочется. Но ему-то откуда об этом известно? Ее охватили сомнения. Подозрительно это!
— Как вы могли знать, что соглашение будет мне выгодно? Вы обо мне ровным счетом ничего не знаете!
— Вы не совсем правы. Мне известно, какая вы альтруистка. Деньги вас не волнуют. По крайней мере, для себя вы их не ищете.
Он улыбнулся, сунул руку в карман и жестом фокусника вытащил связку ключей.
— Ключи от вашего микроавтобуса.
— Это что, взятка?
— Вы что, забыли? Вы выбрали микроавтобус вместо спортивного автомобиля. Раз выбрали — получайте. Хотя жаль, откровенно говоря. За рулем открытой спортивной машины вы бы смотрелись изумительно.
— Я вижу, для вас все просто.
— Деньги дают определенные преимущества.
И отнимают немало…
Она повертела ключи на пальце. Откуда-то возникло скользкое чувство, что она только что продала душу дьяволу. Впрочем… Ведь он мог с помпой раскрутить эту благотворительную акцию, устроить из подарка целый рекламный спектакль. Слетелись бы репортеры, приехало бы телевидение… Но он не стал этого делать.
— Спасибо, — кивнула она. — Дети тоже будут очень благодарны.
Он скрестил руки на груди.
— Не стоит благодарности. Так вот, Лиз, ясно как день, что мои деньги вас не интересуют. По крайней мере, это не личный эгоистический интерес. Это весьма отрадное наблюдение. Все женщины, с которыми я встречался, лелеяли одну-единственную мечту.
— Стать миссис Батлер? — догадалась Лиз.
— Это самый прямой путь к моей чековой книжке.
— Вам можно посочувствовать.
— Так устроена жизнь. Но вы не такая. Потому-то я рассчитываю, что вы вернете мне обручальное кольцо с той же легкостью, с какой вы расстались со своими призами.
Она усмехнулась.
— Этот аргумент мне понятен.
— Вы ведь так и сделаете?
Самые разнообразные доводы и за, и против принятия его предложения теснились в ее в голове.
— А сколько это все продлится?
Он сглотнул и провел рукой по глазам. Не нужно было спрашивать так прямо!
— Пока она… Может быть, месяц. Максимум два.
Лиз заерзала в кресле. Очень неопределенно. Потом, ей не терпелось спросить… Но удобно ли это? После того, что он только что сказал, не сочтет ли он ее жадной? Но, подумав о Джонни и других приютских детях, она решительно отбросила сомнения.
— Когда вы говорили, что переведете в приют миллион… Вы это всерьез сказали?
— Если это необходимо, чтобы скрепить сделку, то да, всерьез.
— Я согласна.
В глубине души надеясь, что не совершает непоправимой ошибки, Лиз протянула руку, и они скрепили договор рукопожатием.
Вдруг Гарри сильнее сжал ее руку и рывком поднял на ноги. От неожиданности она вскрикнула, но он заглушил вскрик, закрыв ее рот горячим поцелуем.
Лиз почти сразу перестала сопротивляться. Почувствовав это, он перестал сжимать ее так сильно. Поцелуй стал нежнее, теплее. Гарри слегка касался ее губ, нежно проникал языком в ее рот. Она не противилась, напротив, приоткрывала губы, приглашая его продолжать. Тело мужчины напряглось, Лиз чувствовала бедрами его возбуждение. Ноги ее стали ватными, она почти повисла у него на руках…
Еще, еще, еще… Но он неожиданно оторвался от ее губ. О, почему?
Со странной улыбкой, от которой внутри у нее все перевернулось, он тихо сказал:
— Рукопожатиями скрепляют деловые соглашения. А помолвку, даже временную, обязательно нужно скрепить поцелуем. Ты согласна?
4
Лиз от волнения покусывала губы.
— Вы уверены… ты уверен, что это нужно? Может быть, попозже? Мне кажется, я еще не готова.
— Нет, сейчас, — ответил Гарри.
Голос выдал его: стало ясно, что он тоже очень нервничает.
Только бы она не передумала, только бы не испугалась! Прошел всего один день с тех пор, как они пришли к соглашению. Но этот день был хуже недели на галерах.
Соглашение… Этот поцелуй все еще горел у него на губах. Всю прошлую ночь он глаз не сомкнул. Почему ему пришло в голову поцеловать ее? Хороший вопрос.
Ну, во-первых, раз уж они помолвлены, им время от времени придется целоваться, чтобы все выглядело естественно. Так что необходимо было как бы порепетировать. Ведь они, в сущности, малознакомые люди, надо же привыкнуть друг к другу.
Во-вторых…
Лжец. Жалкий обманщик.
Да просто ему хотелось поцеловать ее. Во время «консультации» у нее в кабинете ему с трудом удавалось следить за нитью разговора. Он жадно смотрел на ее глаза, на ее руки, ее губы… Это была настоящая пытка.
Но что в этом странного? Было бы удивительно, если бы он не обратил внимания на эти широко расставленные серые глаза. Когда она злится, они у нее темные, как грозовое небо. Когда улыбается, они становятся раскосыми и лукавыми, как у русалки. Правда, она редко улыбается. Если она язвит, то видно, как в глубине зрачков поблескивают льдинки. А когда он обнимал ее, глаза Лиз словно заволокло теплым туманом. Прекрасные, удивительные глаза.
А какое тело! Она такая тонкая и гибкая, словно ракита на ветру. Ножки у нее длинные и соблазнительные. Не хуже, чем у иных моделей, с которыми он встречался. Но, к счастью, она совсем не костлявая. Видно, что Господь Бог создал это тело не для обложек дурацких журналов. А для того, чтобы мужчина, у которого в жилах кровь, а не вода, считал себя счастливцем, касаясь этих потрясающих изгибов.
Так что нет ничего удивительного в том, что он не сдержался. Она, скорее всего, тоже ничуть не удивилась. Разве он не Гарри Батлер, знаменитый сердцеед, эротические приключения которого не сходят со страниц бульварных газет и женских журналов? Если бы он вел себя сдержанно, Лиз, наверное, огорчилась бы, подумав, что он не считает ее привлекательной. Так что, целуя ее, он поступил правильно. По крайней мере, в тот момент ему так казалось. Сейчас, по прошествии времени, его поступок выглядел таким же разумным, как прыжок из окна небоскреба.
Но теперь уже ничего нельзя поделать. Он попался в собственную ловушку. Он просто не ожидал, что
