их поцелуй всколыхнет в нем такую первобытную страсть. Нужно постараться как можно быстрее все забыть. Забыть огонь, который охватил его тело, когда он коснулся губами ее пахнущих мятой губ. Легко сказать — забыть. Он искоса взглянул на Лиз. Забыть, что она с ним сделала — все равно, что пытаться потушить пожар с помощью кофейной чашки.
Нужно просто постоянно помнить о том, что это временно. Не дольше, чем его традиционные шесть недель. Дело в том, что Гарри уже давно взял за правило не встречаться с одной женщиной больше шести недель. Он на собственном горьком опыте убедился, что после этого срока женщины начинают питать ненужные иллюзии относительно обручальных колец, свадебных колоколов и общего счета в банке. Ах, черт…
— Прости, совершенно вылетело из головы. Я забыл про обручальное кольцо.
Гарри рассеянно погладил кожаную оплетку руля. Что с ним происходит? Он никогда ничего не забывал. Это все из-за Лиз! Да нет, она ни при чем. Скорее всего, это из-за болезни бабушки.
— Не стоит беспокоиться. Я не ношу украшений. Только эти сережки. Но это — особый случай. Дорогой подарок.
Она отодвинула прядку волос и коснулась крошечного бриллианта в простой оправе. Неброская, но элегантная и стильная вещь.
Подарок. От кого? Бывшего любовника? А может, она была замужем? Со злостью и раздражением он нажал на газ. Ревность, вот что это такое. Какого черта? Через шесть недель их пути разойдутся навсегда. Лиз интересует его лишь потому, что она идеально подходит для его плана. Самое главное для него сейчас — благополучие бабушки. Он решительно подавил в себе желание спросить про серьги. Лиз, не ведая, какую бурю эмоций спровоцировала своим замечанием, спокойно отвернулась к окну.
— Так что, ты не стала бы носить обручальное кольцо, даже если бы действительно выходила замуж?
Она безразлично пожала плечами:
— А зачем?
То, что она совершенно равнодушна к украшениям, его не удивляет. Женщина, которая без колебаний раздаривает машины и деньги, словно это вышедшие из моды платья, не обращает внимания на побрякушки, это понятно. Он пристально посмотрел на Лиз. Следует признать, что ей нет особой необходимости красить лицо, украшать себя драгоценностями или дорогими платьями. Ухищрения, к которым прибегают другие женщины, ей не нужны. Она прекрасна такая, какая есть.
— И все-таки. Неужели тебе не хотелось бы носить красивое обручальное кольцо, ужасно дорогое, чтобы похвастаться перед подружками, например? Или чтобы кавалеры не одолевали своим вниманием?
Она взглянула на него с недоумением, словно он вдруг заговорил по-китайски.
— Я не вижу во всем этом никакого смысла. А если мне суждено однажды сочетаться священными брачными узами, никакое кольцо не сделает мою клятву крепче и искреннее.
Она произнесла эти слова спокойно и убежденно. То, что она сказала, поставило его в тупик. Все знакомые женщины только и думали о том, как переплюнуть друг друга. Все мечтали о бриллиантах крупнее, особняках роскошнее, автомобилях дороже, чем у приятельниц. При условии, конечно, что за все платят мужья или любовники. Его мать точно такая же. Только бабушка, казалось, слеплена из другого теста. Неужели и Лиз — из той же редкой породы?
Он тайком бросал на нее испытующие взгляды. Лиз обеими руками вцепилась в дверную ручку. Она что, собирается выскочить из машины на ближайшем светофоре?
— Почему нельзя подождать хотя бы неделю? Как можно объявлять о помолвке, когда мы три дня назад познакомились?
Об этом даже говорить страшно, но…
— А вдруг у нас не будет этой недели? Бабушка серьезно больна. Ты что, забыла? Мы все это затеяли ради нее. Ведь это ее последнее желание.
Лиз кивнула, но лицо осталось напряженным. Она машинально скользила ладонью по бедру, разглаживала несуществующую складку на своей простой строгой юбке. У него перехватило дыхание. Рука его сама собой потянулась к ее колену, но он вовремя одумался и вместо этого переключил скорость. Надо сосредоточиться на дороге, не то бабуля получит печальное известие вместо радостного.
— Почему ты нервничаешь? — спросил Гарри.
— Мы совершенно не подготовились. Нужно было договориться, как все это преподнести. Отработать легенду, так сказать.
— О чем ты говоришь? Мы же не преступление планируем! Что нам, алиби друг другу обеспечивать? Мы обручились, вот и все. О чем тут договариваться?
— Ну, как мы познакомились? Как случилось, что мы полюбили друг друга? Где…
— Мы познакомились в магазине. Ты была нашей миллионной покупательницей. Я рассказывал бабушке…
Не стоит говорить лишнего! «Стихийное бедствие» — это ей вряд ли понравится.
— Что ты рассказывал?
— Да ничего особенного. Рассказал, как ты раздала все свои подарки.
Он улыбнулся, вспомнив, как Лиз камня на камне не оставила от разработанного рекламным отделом типичного образа рядовой покупательницы.
— Положим, не все. Я оставила себе сапоги. Кстати, я их еще не получила.
От улыбки ее широко расставленные глаза заискрились.
— Всему свое время, Золушка. Не волнуйся.
Она снова сосредоточенно наморщила лоб.
— Вернемся к нашей легенде.
Он решительно кивнул и крепче взялся за руль.
— Хорошо. Второй раз мы увиделись, когда я доставил в приют микроавтобус. Тогда мы и полюбили друг друга.
— Вот так сразу?
— А почему нет? Не нужно все усложнять.
Она фыркнула.
— Как же не усложнять? Если ты не знаешь, что любовь — самое сложное чувство, ты вообще ничего не знаешь о любви.
— Когда это настоящая любовь, то все просто.
Так ему говорила бабушка. Но для него любовь и брак всегда были тайной за семью печатями. Так что он решил прекратить обсуждение.
— Ты склонна все раскладывать на элементы. А другие об этом даже не задумаются. Все подумают, что я свое отгулял, вот и все.
— Они подумают, что я тебя окрутила, так?
— Ну, что-то в этом духе.
— Так вот. Я за тобой не бегала. И ловушек тебе не расставляла!
— Не кипятись! Это же не по-настоящему! Но если тебе это не нравится, то давай придерживаться версии, что тебя интересуют мои деньги.
Она бросила на него уничтожающий взгляд.
— Хорошо-хорошо. Тогда вот что: ты сначала мне отказала, но потом уступила под напором моего обаяния. Пойдет?
— Пожалуй, да. Так пойдет. Погоди-погоди, а для кого мы выдумываем все эти небылицы? Ведь, кроме твоей бабушки, об этом никто знать не должен?
— Будем надеяться. Но пресса…
— Какая пресса?! — воскликнула Лиз. — Мы так не договаривались!
— Они наверняка пронюхают. Я ведь достояние средств массовой информации. Считается, что мое имя обеспечивает тиражи.
Лиз только застонала. Гарри подъехал к парковке и остановился.
— Не волнуйся. У нас все получится. Думай о том, что это ненадолго. А я сделаю все возможное…
