— Да сядьте же, — взорвался Гарри.
Она с негодованием уставилась на него. Раскомандовался! Привык, что все у него на побегушках! Да таким тоном и к сторожевому псу обращаться невежливо! Лиз не двинулась с места.
Похоже, он выбрал неправильную линию поведения. Рядом с этой женщиной он превращается в какого-то неандертальца! Так и хочется схватить ее за шиворот и встряхнуть хорошенько. Вместо этого он мягко взял ее за локоток и начал увещевать.
— Послушайте, это не займет много времени. Пожалуйста. Я не сделаю вам ничего плохого. Поверьте.
— Я и не боюсь, — фыркнула она.
И не двинулась с места.
Он стиснул зубы и шагнул к ней. Надвигаясь на Лиз, он рассчитывал, что она будет вынуждена попятиться. Но она не отступила. Вот он придвинулся почти вплотную. Она едва доставала ему до подбородка. Ха-ха, ей приходится смотреть на него снизу вверх. В такой позе непросто сохранить высокомерный вид, особенно когда ее маленькая, но соблазнительная грудь прижимается к его груди почти вплотную.
— Ну же, мисс Уилкинсон. Присядьте. Вот сюда, пожалуйста.
— Доктор. Доктор Уилкинсон, — поправила она с убийственным хладнокровием.
Ах, доктор. Ну тогда многое становится понятным. Что ж, по ней видно. Наверное, кроме карьеры ни о чем не думает. Синий чулок. Гарри многое в ней не нравилось. Но он вынужден признать, что, несмотря ни на что, она чертовски привлекательна. Какие у нее прелестные яркие губы, не тронутые губной помадой. И такой прямой аккуратный нос. И большие серые глаза, которые смотрят на него с таким вызовом. Не отступила ни на шаг. Удивительное самообладание. Она довела его до белого каления, но в глубине души он не мог не испытывать восхищения. Впервые он столкнулся с женщиной, которая не ищет малейшей возможности угодить ему. Напротив, словно назло стремится поступить наперекор. Неужели поэтому он не может совладать с собой?!
Она стояла почти вплотную. Ее грудь оказалась плотно прижатой к его груди. Внутри у него все клокотало. Огонь страсти охватил его. Сейчас она почувствует…
У Лиз внутри все перевернулось. Что происходит?! От него пышет жаром, как от печки и… Что это? Да что он себе позволяет? Теперь ясно, почему бульварные газетенки наперебой болтают про его похождения. Да он совершенно неуправляем! Готов тут же, чуть ли не на глазах у всех! От возмущения Лиз попятилась и буквально плюхнулась в приготовленное для нее кресло.
Гарри с облегчением вздохнул. Слава Богу. Находиться в такой близости от нее становилось опасным. Он уже терял над собой контроль. Немного неловко получилось, конечно. Теперь она думает о нем черт знает что. А все-таки удалось выбить ее из колеи! Теперь она никуда от него не уйдет! В смысле, не уйдет, пока не получит сполна. В смысле, все причитающиеся ей подарки. Он занял место рядом с ее креслом и положил руку ей на плечо. Его широкая ладонь коснулась рассыпавшихся по плечам девушки белокурых волос. Какие блестящие, гладкие, шелковистые… Он отдернул руку. Ему нужно вести шоу! Он обернулся к помощнику, знаком показал, что пора переходить ко второму призу.
— Доктор Уилкинсон, хочу предупредить вас, что этот приз — именной. Вы не можете никому его передать.
Того и гляди, она раздаст все подарки кому попало!
Он повернулся к микрофону и с подъемом произнес:
— Леди и джентльмены! Компания имеет честь предложить нашей миллионной покупательнице в подарок пару фирменных сапог. Это эксклюзивное изделие вручную сделают наши мастера по индивидуальной мерке клиентки.
Толпа испустила восторженный вздох. Это придало Гарри уверенности. Он приблизился к креслу. Опустившись перед Лиз на одно колено, он взглянул на нее снизу вверх и подмигнул. Тоже мне, сказочный принц с хрустальными туфельками, с раздражением подумала Лиз. Он тем временем стянул с ее ноги кроссовку и демонстративно отшвырнул ее. Каков наглец! Кроссовка с глухим стуком упала на пол.
Лиз потянулась за ней.
— Прошу вернуть мне мою обувь, — твердо сказала она.
Он поймал ее за руку и силой усадил обратно в кресло. Что за невозможная женщина. Он впервые в жизни столкнулся с такой несгибаемой волей. Но в этом противостоянии характеров он намерен одержать победу. Он не привык проигрывать. Тем более женщине.
— Я предлагаю вам то, с чем ваши старые кроссовки ни в какое сравнение не идут!
Он предусмотрительно положил микрофон на пол, чтобы их препирательства не стали достоянием общественности. А потом взял в ладони ее ступню и поставил ее себе на бедро.
Она широко раскрыла глаза. Во рту у нее пересохло. Он опять… Босая нога ощущала жар и напряжение плоти. Может быть, ей кажется? Скоро она, словно старая дева, будет в каждом встречном видеть потенциального насильника. Нет, наверное, просто толпа возбужденных женщин испускает какие-то особые флюиды. Как психолог она знает о мощной энергии толпы. Конечно, если уж она, профессионал, не в состоянии противиться этому воздействию, нет ничего удивительного в том, что он не владеет собой. Впрочем, ему это явно доставляет удовольствие. Он просто купается в море сексуальной энергии.
Это была ошибка. Ну зачем он опять до нее дотронулся! Ведь по сценарию это должен был сделать помощник. Он и мерок-то никогда не снимал.
Она пошевелила пальцами ноги, и Гарри чуть не вскрикнул. Он весь напрягся, кровь пульсировала в висках. Что она делает с ним! Только бы публика ничего не заметила!
— Я очень люблю свои старые кроссовки, — процедила она сквозь зубы. — Прошу вернуть их. И отпустите мою ногу.
— Я только хочу снять мерку.
— Снимайте мерки с кого угодно, только не с меня. Любая здесь будет рада напялить на себя эти дурацкие сапоги. Давайте выберем…
Он прищурил глаза.
— Исключено. Этот вопрос больше не обсуждается.
Ну почему она так влипла! Чего ей стоило отпихнуть ту противную тетку, которая нахально влезла в двери магазина вперед Лиз! Она попыталась высвободить ногу, но он крепко сжимал ее. Она поморщилась.
Кажется, он сделал ей больно. Он накрыл ладонью ее ступню и погладил больное место. Какой высокий подъем. Кожа тонкая, видна каждая жилка, каждая косточка. Она перестала отнимать ногу. Его прикосновения, кажется, успокоили ее. Взгляд ее затуманился, губы приоткрылись. Он нежными круговыми движениями поглаживал ее ступню, прижимая ее к бедру, туда, где пульсировало его желание. Вдруг она отшатнулась.
— Простите, — прошептал он, с трудом разлепив пересохшие губы. — Это займет всего минуту.
Нужно закончить эту процедуру. Публика ждет.
Он положил на бедро пластину с нанесенной на ней шкалой размеров. Прохладный металл несколько остудил его пыл. Поместил поверх пластины ее ступню.
— Что ж, посмотрим, что тут у нас. Так, тридцать пятый размер. К тому же нога очень узкая.
Но это еще не все. Нужно измерить объем под коленом, и вокруг щиколотки, и в лодыжке. Он не торопился. Медленно-медленно он обернул измерительную ленту вокруг щиколотки. От его прикосновения по ее телу прошел ток. Она затрепетала. Теперь он передвинул ленту выше. Помедлил. Она тяжело дышала. Вот он добрался до ее колена. Грубая ткань джинсов совсем не предохраняла от этого нестерпимого жара. Она закрыла глаза.
— Ваши сапоги будут готовы через шесть недель, док, — донеслось до нее как будто издалека. — Какой цвет вам хочется? Белый, чтобы подошел к халату?
— Не все медики носят белые халаты.
— А чем же вы занимаетесь?
— Я психотерапевт.
Час от часу не легче.
— Тогда давайте закажем черные. Чтобы не раздражать психов и маньяков.
