унизить тех бедолаг, которым неймется. На многолюдных вечеринках таких, как правило, хватает — с независимым видом они слоняются у заветной двери, карауля, когда туалет освободится и туда можно будет незаметно нырнуть. Помню, однажды Эмбер жутко надралась, добрела до туалета и завопила: «Эй, кто тут последний?» Ее тогда чуть не испепелили взглядами.
Туалет оказался очень чистым и прилично оборудованным, там даже туалетная бумага имелась. Облегчившись, я выхожу из кабинки и обнаруживаю у зеркала ту самую блондинку, что висла на Данфи. Она очень красива — если вам, конечно, нравится такой тип. У моей матери подобные особы проходят под определением
Девушка закрывает кран и достает из сумочки алую губную помаду, хотя, на мой взгляд, там и так уже, наверное, слоев десять, не меньше. Проведя помадой по губам, откидывает голову, довольно улыбается своему отражению, взбивает волосы, а потом — надеюсь, она не заметила меня — поднимает точеные руки и сосредоточенно нюхает собственные подмышки. Не сдержавшись, я зычно хихикаю. Девушка пронзает меня лазерным взглядом и исчезает за дверью; до меня доносится звонкое щелканье каблуков.
Я возвращаюсь в бар. Роберт увлеченно болтает и смеется в компании каких-то артистических натур. Он тут без меня явно не скучает. Что ж, прогуляюсь одна — сделаю кружок без сопровождения, с бокалом шампанского для храбрости. Странная все же штука — одежда… Меня потянуло на философию. Большинство из здешних гостей днем на меня и не взглянули бы, а сейчас здороваются, предлагают вместе выпить. Ну вот, еще один. Костюм чересчур с иголочки, на остатках волос флакон лосьона. Мистер Ферт. Мистер Мягко-Стелет-Жестко-Спать. Мистер Я-Могу-Себе-Позволить-Шикарное-Авто. Мистер Пшик-в- Постели. Словом, вы поняли.
— Привет, божественная, — тянет хлыщ. — Я — Гас.
— Привет, — отвечаю без улыбки.
— Выпьем? — интересуется он, после чего оглушительно чихает и трет нос ладонью. (Кокаином балуемся, не иначе, погода вроде не гриппозная.)
— Пожалуй.
Новый знакомец свистом подзывает официанта. Вот скотина. Не выношу таких наглецов.
— Ну, божественная…
— Пожалуйста, не надо меня так называть. — Спиртное сделало свое дело; вместе с шампанским я набралась и смелости. — Я вас не знаю, к чему эта фамильярность. Или, точнее, вульгарность. Возможно, вы хотите продать мне фунт-другой картошки? Тогда ладно. Я угадала? Вы торгуете овощами?
— Ну-ну… — Гас бочком отступает. — Я ж по-хорошему… А глазки красивые.
— А у вас несколько мелковаты. Интересно, вы вообще видите? — Я корчу рожи, изображая отчаянные попытки увидеть мир глазами-щелочками. После чего покатываюсь со смеху. Есть у меня эта идиотская манера — смеяться над собственными шутками.
Гас давно убрался, а я все хохочу.
— Клара.
— О, Роберт. — Уткнувшись носом в сумочку, я выискиваю носовой платок — искусственным ресницам слезы противопоказаны. — Жаль, что ты не слышал… — Одной рукой я промокаю влагу на щеках, а другой цепляю локоть мужа. — Тут один тип подошел… полное ничтожество, заявил, что у меня красивые глаза. А я… а я… — Я снова заливаюсь смехом. Поворачиваю голову и обнаруживаю рядом не Роберта, а… вы уже наверняка и сами догадались кого.
— Привет, — говорит Данфи. — Неплохая шутка, но вы всегда так грубы?
— Вовсе нет. Это можно расценить как эксперимент. Решила попробовать — каково это, хамить в платье от-кутюр. (Данфи недоуменно смотрит на меня.) Вы не поймете. Ладно, неважно. Все равно он свинья. Вон тот, видите, на ящерицу похожий. Знаю я таких типов. Небось дарит своим подружкам съедобные трусики со вкусом киви. Никчемный фрукт — это я о киви, — хоть и напичкан витамином С. — Господи, кажется, я снова перебрала. — Его зовут Гас. — Меня несет дальше. — А полное имя наверняка Гас-стролер.
Данфи неожиданно разражается хохотом:
— Ах, этот! Этому можете хамить. Брат моего приятеля… не помню, чтобы его приглашали. Вам здесь нравится? Развлекаетесь?
— Да! — отвечаю четко и трезво. — А вы? Как ваши… э-э… насекомые?
— Избавился. Масло чайного дерева творит чудеса. У вас пустой бокал. Повторить?
— Почему бы и нет? — Слишком громко прозвучало, ну тут все орут. Официант наполняет бокалы. — За ваше… это самое… как его… Танцы.
Мы чокаемся. Странное дело. Обычный жест нас сближает, как пресловутый пуд соли.
— За мое шоу? — подсказывает Данфи.
— Точно. Большой успех, говорят.
Данфи пожимает плечами.
— Похоже, всем понравилось, — соглашается он с ослепительной улыбкой.
Несколько секунд мы потягиваем шампанское. И молчим.
— Красивое платье, — прерывает паузу Данфи.
— Нравится? Класс! — У меня шумит в голове, да и каблуки что-то подкашиваются. Или ноги — как правильно? — Класс. — Кажется, я это уже говорила? А кто это так мерзко хихикает? Неужели тоже я?
— Вы выглядите… м-м… очень мило. — Данфи ухмыляется.
— Комплимент! — ору я на весь зал. — От вас! Кто бы мог подумать?
— Только не вы. — Еще одна улыбка. — Я, собственно, насчет ужина…
— Это была ошибка, да? — Шампанское вмиг выветривается у меня из головы.
— Почему ошибка? Никакой ошибки. А вы не сможете прийти? Как жаль.
— Вы действительно меня пригласили? С какой стати?
— Решил, что это будет мило.
— Мило? — переспрашиваю я тупо. — Мило? Как это — мило? Почему?
— Не знаю. — Данфи заглядывает мне в глаза. Синие. Синие. Синие. У него синие глаза. — Так вы не придете?
Очень хочется пойти. Страшно хочется. Понятия не имею, почему мне вдруг так чертовски хочется пойти на этот ужин.
— Может, и приду. Раз уж это не ошибка…
— Буду ждать, — негромко говорит Сэм.
Господи, и как это я раньше не заметила? Данфи мог бы сделать карьеру на радио. Его голос звучит как… мед. Как
Ха. Я и есть домохозяйка. Причем не у радиоприемника, а у… рядом с живым Данфи.
— Буду ждать, — повторяет Данфи.
— Постараюсь. Честное слово.
— Отлично, — успевает кивнуть он, прежде чем в поле зрения возникает
— Сэм! Вот ты где. — Она припадает губами к его щеке и дергает за руку. — Пойдем, детка, я соскучилась.
Мне остается только в полном одиночестве таращиться на свой бокал. Нет акцента сексуальнее, чем ирландский, это общеизвестно. Данфи тут ни при чем: все дело в акценте.
Хорошо бы раздобыть Роберта. И воды. Можно в другом порядке.
Роберт выгуливает меня по Хокстонской площади. Один круг. Еще один. Десятый. Два-десятый… Тьфу, черт!
— Дыши, Клара. Дыши глубже. Вот, глотни воды. Как это ты умудрилась так напиться?
