себе корм. Да еще немилосердно слезились глаза.
Ужасное самочувствие на время отвлекло Сьюзен от малоприятных размышлений. Да, так уж сложилось, что она осталась в одиночестве. Оба мужчины, которым она намеревалась кружить головы, недвусмысленно дали ей понять, что ни одному из них она не нужна. Алан перестал видеть в ней идеальную спутницу жизни. Ну а Гэрри…
Похоже, благодаря Гэрри Бенсону она впервые в жизни получила серьезный урок. И этот урок стоил ей замужества.
При этой мысли Сьюзен похолодела от ужаса. Нет, сейчас не время об этом думать. Сначала надо привести в порядок здоровье и свой внешний вид, на это уйдет несколько дней. А там, как знать? Может, Алан одумается и сам предложит ей помириться? Теперь-то Сьюзен осознала, каким она обладала сокровищем и совершенно этого не ценила. Только бы он вернулся, а уж она позаботится о том, чтобы Алан никогда об этом не пожалел.
Сьюзен кое-как встала с постели, чтобы сделать себе горячего чаю с лимоном. Если ей прежде случалось заболеть, Алан срывался с работы, закупал для нее чуть ли не тоннами фрукты, а заодно и все необходимые лекарства. А до появления в ее жизни Алана все это проделывала мама. Лайза привозила сушеную малину, шиповник и тому подобные снадобья, как в шутку называла их Сьюзен.
Однако шутки шутками, а матери всегда в какие-нибудь два-три дня удавалось поставить ее на ноги, побеждая и более серьезную простуду. Сьюзен набрала номер матери.
— Так, — деловито прервала ее мать, едва услышав гнусавый голос Сьюзен. — Насколько я понимаю, тебе срочно понадобились мои снадобья.
— Да, мама, — покорно подтвердила Сьюзен, сейчас у нее просто не было сил на пространные объяснения.
— Хорошо, — отозвалась Лайза. — Ложись в постель и жди, я скоро подъеду со всем своим арсеналом. Пусть Алан откроет мне дверь. Он там, с тобой?
— Нет, его нет, — коротко ответила Сьюзен. — Я сама открою.
Она вновь улеглась в постель, мысленно поблагодарив мать, что она не стала развивать тему отсутствия Алана по телефону. Однако Сьюзен понимала, что избежать неприятного разговора все равно не удастся. Может, зря она побеспокоила мать? В конце концов, она ведь не при смерти.
Сьюзен никогда не стремилась себя обманывать. Она понимала, что ее нездоровье — всего лишь предлог, чтобы позвонить матери. В действительности Сьюзен хотела поделиться с ней своими проблемами. Лайза никогда не лезла дочери в душу и не донимала ее нравоучениями. Но мать всегда понимала ее с полуслова и в случае необходимости помогала и делом, и хорошим советом. Однако лишь в том случае, если Сьюзен сама ее об этом просила.
Лайза была уверена, что лучший способ сделать дочь счастливой — предоставить ей возможность жить так, как она считает нужным. Лайза иногда говорила, что и у этого правила есть немало исключений. Но при этом добавляла, что если поступать наоборот, то твой ребенок будет несчастным. И вот у этого правила исключений нет.
При воспоминании об этом Сьюзен не смогла сдержать улыбку. Беседы с матерью всегда доставляли ей удовольствие, а часто бывали очень полезными.
Лайза действительно приехала очень быстро. Она с улыбкой расцеловала дочь, продемонстрировав ей два объемных пакета с обещанным арсеналом. Кроме сушеной малины Лайза прихватила свежие фрукты и обожаемый Сьюзен черничный пирог.
— Вот, — удовлетворенно произнесла Лайза, раскладывая всю эти лакомства на кухонном столе. — Даже у простуды есть своя хорошая сторона.
Сьюзен присела к столу, наблюдая за матерью. На Лайзу всегда было приятно смотреть. В свои сорок восемь лет она выглядела просто изумительно. О них со Сьюзен было бы правильнее сказать, что мать похожа на дочь.
У Лайзы была великолепная фигура, девическую стройность которой подчеркивали узкие светлые брюки и облегающий персиковый джемпер. Гладкая, почти без морщин кожа, красиво уложенные светлые волосы. Лайза иногда со смехом рассказывала, как ей оказывают внимание молодые мужчины — ровесники Сьюзен. Они ни в какую не желали верить, что у Лайзы есть взрослая замужняя дочь. И у них для этого были все основания.
Лайза достала из кухонного шкафчика ярко-желтый фарфоровый чайник и, щедро засыпав в него шиповнико-малиновую смесь, долила кипяток. Между делом она успела нарезать ломтиками пирог и, положив на блюдце довольно большой кусок, поставила его перед Сьюзен. Лайза двигалась очень быстро и с удивительным изяществом.
Сьюзен принялась за еду. Она еще не успела позавтракать, и пирог показался ей необыкновенно вкусным.
— Ну раз у тебя хороший аппетит, значит, не все потеряно, — заметила Лайза, усаживаясь напротив Сьюзен и наливая себе чаю. — А теперь, может быть, ты расскажешь, как Алан отважился уехать на работу, оставив жену тяжелобольной и даже не купив ей фруктов.
Сьюзен вздохнула. С Лайзой бесполезно ходить вокруг да около. Мать Сьюзен обладала завидной проницательностью и всегда умела безошибочно определить суть происходящего.
— Мы с Аланом… — неуверенно начала Сьюзен. — В общем, мы с ним поссорились.
Лайза устремила на дочь внимательные серые глаза, в которых лишь слегка угадывался зеленоватый оттенок. В глазах Сьюзен он был гораздо ярче.
— Иными словами, ему надоело терпеть твои капризы, — спокойно уточнила Лайза.
Сьюзен отрицательно покачала головой.
— Нет, все значительно хуже, — со вздохом возразила она. — Алан решил, что я ему изменяю.
Темные, идеальной формы брови матери изумленно взлетели.
— Ты изменяешь Алану? — Казалось, обычное хладнокровие покинуло Лайзу. — Ты в своем уме?! Зачем ты это сделала?
Сьюзен вздохнула.
— Собственно, измены как таковой не было. И это обиднее всего.
— Но, дорогая… — Лайза с сомнением смотрела на дочь. — Насколько я знаю Алана, он не из тех мужей, которые придут к такому выводу без серьезных на то оснований.
— В том-то и дело, что оснований больше чем достаточно. — Сьюзен опустила глаза.
Некоторое время обе молчали. Лайза была поражена признанием дочери, а Сьюзен обдумывала, как ей донести до Лайзы все то, что творилось с ней последнее время.
— Ну что, готов твой эликсир? — спросила Сьюзен, так ничего и не придумав.
Лайза молча налила в чашку ароматный темно-янтарный напиток и пододвинула дочери. Сьюзен принялась пить мелкими, осторожными глотками.
— И все же, что случилось? — мягко спросила наконец Лайза.
Сьюзен вскинула на мать глаза. Лайза смотрела на нее участливо, без тени недовольства. Поняв, что мать не сердится, Сьюзен решила все ей рассказать с самого начала. Она подробно описала все произошедшее с ней со дня посещения презентации, умолчав лишь о роли Джуди в этой истории. Слушая дочь, Лайза хранила безмятежно-непроницаемый вид.
Когда Сьюзен закончила свое печальное повествование, Лайза некоторое время молчала, помешивая ложечкой остывший чай.
— Итак, из всех возможных ошибок ты совершила самую глупую, — подвела наконец Лайза неутешительный итог.
— Но ведь я не знала, что все так обернется! — запротестовала Сьюзен.
— Конечно, не знала, — спокойно согласилась мать. — Ты была уверена, что при любом раскладе ничего не потеряешь.
— Что ты хочешь этим сказать? — изумилась Сьюзен.
Лайза пожала плечами.
— Только то, что ты очень плохо знала собственного мужа. Ты была уверена, что Алан простит тебе любую выходку и с радостью примет тебя обратно. А он, как назло, оказался не из тех мужчин, которыми можно вертеть, как заблагорассудится.
