— Ну как?
— Ох! — послышалось в ответ.
И в этом «ох!» была такая безнадежность, что мне сразу стало ясно: муж Дуси Морозовой решил пока оставить свои отношения с женой на прежних, половинных началах. Ни войны, ни мира. Будь что будет, он по-прежнему не откроет рта в свою защиту.
А она не из тех, кто молчит, она из тех, кто кидает камни в окна.
НЕ ОТХОДЯ ОТ КАССЫ
Из тайги, в наш город прилетел начальник комплексной археологической экспедиции, доктор исторических наук Рафик Айрапетович Мугурдумов. Экспедиция занималась раскопками древнего урочища в богом забытом месте и четыре месяца находилась в пятистах километрах от ближайшей почты и в тысяче — от ближайшего универмага, поэтому члены экспедиции дали доктору наук тьму-тьмущую всяких поручений. Рафик Айрапетович должен был сдать на почту 70 простых и заказных писем, отправить 85 телеграмм и позвонить в разные города по 20 телефонам.
Кроме того, начальник экспедиции должен был купить: кому-то несколько тюбиков хвойной зубной пасты, еще кому-то — яичного мыла и еще кому-то — болгарских сигарет «Слънце». Чем только не приходится заниматься научному руководителю в дальних экспедициях!
Три первых дня по приезде доктор наук выполнял частные поручения членов экспедиции. Купил зубную пасту, мыло, сигареты. Сдал в окошко на почте 70 простых и заказных писем. Рафик Айрапетович думал таким же образом разделаться и с телеграммами, но девушка в окошке телеграфа отказалась принять не по форме написанные их отправителями телеграммы и заставила доктора наук переписать каждую на телеграфном бланке. И доктор наук переписал все восемьдесят пять.
Потом он сдал заказ на 20 телефонных вызовов и два дня провел в телефонной будке, выкрикивая на разные лады, разным людям, в разные города одну фразу:
«Жив. Здоров. Скучаю. Целую». Или: «Скучаю, Жив. Здоров. Целую». Или: «Целую. Скучаю. Жив. Здоров».
Доктор наук кричал сегодня по телефону то, что он писал вчера в телеграммах. Загрузив до отказа телефон, почту и телеграф своими «скучаю» и «целую», Рафик Айрапетович отправился в областное отделение банка получать заработную плату за прошедшие месяцы на 35 членов экспедиции. Если бы доктор наук пошел за деньгами не сегодня, а, скажем, вчера, все, что случилось потом, может быть, и не случилось бы. Ибо вчера в отделении госбанка был тихий невыплатной день, это во-первых, и, во-вторых, вчера не было еще известно, куда приблудился муж бухгалтера Квакши, три дня назад сбежавший после ссоры с женой из дома.
А сегодня служащие банка работали с двойной нагрузкой. Сегодня жители нашего города получали зарплату и банк наводнили кассиры городских предприятий и учреждений. Не всех, конечно, а только половины. Но для того, чтобы обеспечить зарплатой даже половину, из подвалов областного отделения банка наверх в кассу беспрерывно подносились чемоданы, полные денег.
Служащим банка было от чего сбиться с ног, а тут еще к физической нагрузке прибавляется морально-этическая. К двенадцати дня становится известным, где был и что делал пропавший супруг бухгалтера Квакши. Он, оказывается, приблудился к квартире счетовода Шевержеевой и остался у нее не на ночь, что он делал обычно, а уже на постоянное жительство.
Шевержеева была молода и красива, а Квакша немолода и некрасива. В поведении супруга сотрудники банка видели логику, и всерьез его, этого супруга, никто не осуждал. Общественность осуждала ее, молодую и красивую, обездолившую товарища по работе, не молодую и не красивую, с которой проработала пять лет в одном подсекторе и сидела через стол в одном операционном зале.
— Этично это или неэтично? — спрашивала общественность и дружно отвечала: — Неэтично, не по- товарищески.
Больше других осуждала факт увода чужого мужа со двора старший кассир Ксения Борисовна, которая тоже была немолода и некрасива и тоже имела малонадежного мужа. И то обстоятельство, что сегодня оказалась обездоленной Квакша, а не она, Ксения Борисовна, было чистой случайностью. Завтра и ее муж мог сделать то же самое, уйти к другому счетно-кассовому работнику, молодой и красивой. Не к счетоводу Шевержеевой, та, слава богу, увела супруга у Квакши и была уже занята. Муж старшей кассирши мог уйти к счетоводу Мушкиной, которая работала в том же операционном зале и была еще моложе и красивее Шевержеевой.
Кассир Ксения Борисовна отсчитывает деньги клиентам, а сама ругает не Шевержееву, которая обездолила Квакшу, а счетовода Мушкину, которая еще никого не обездоливала, но которая могла в любой момент обездолить ее, Ксению Борисовну.
И в такой неудачный день, когда сотрудники банка должны были, с одной стороны, обеспечивать деньгами кассиров городских предприятий и учреждений, а с другой — осуждать поведение молодой, красивой Шевержеевой, в операционном зале появляется доктор наук Myгурдумов и подает старшей кассирше Ксении Борисовне чек на получение денег. Кассирша выкидывает в окошко десять пачек, забыв сказать, как говорила обычно:
— Сосчитайте.
И Мугурдумов, не считая, кладет пачки в портфель и уходит.
Почему забыла сказать «сосчитайте» Ксения Борисовна, понятно. Ее мысли были заняты счетоводом Мушкиной.
Чем были заняты мысли доктора наук и почему он забыл сосчитать деньги, не отходя от кассы, остается пока невыясненным. Доктор наук вспомнил о пачках с деньгами только через час, в гостинице, и установил, что старший кассир выдала ему не ту сумму, которая полагалась. Рафик Айрапетович тотчас мчится в банк, стучит в окошко Ксении Борисовне.
— Я только что получал у вас деньги. Помните?
— Нет.
— Вы дали мне десять пачек…
— Где вы обнаружили ошибку?
— В гостинице.
