мотоцикле бросал в нашу сторону осторожные взгляды.
— Сколько хотите? — спросил мотоциклист. Его акцент оказался не таким сильным, как у товарища.
— Несколько сигареток, — ответил Арт. — Если товар окажется хорошим, вероятно, возьмем еще.
Мотоциклист кивнул:
— Он хороший.
Парень на мотоцикле расстегнул куртку, достал трубку из одного из внутренних карманов и украдкой протянул ее Арту. Мой приятель кивнул в сторону узкого переулка между двумя маленькими домиками, и мы туда нырнули. По обеим сторонам возвышались кирпичные стены, из одного из закрытых окон доносился звук работающего телевизора. Парень в оранжевой куртке остался на улице, вероятно, он стоял на стреме.
Арт сделал несколько затяжек и протянул трубку мне. Я сделал одну большую затяжку, и у меня возникло ощущение, будто кто-то бросил раскаленный уголек мне в горло.
Я сложился пополам и попытался не кашлять, но это было бесполезно. Дым валил из меня, как из трубы. Артур и мотоциклист расхохотались.
— Неплохо, — услышал я голос Арта.
— Гораздо лучше, чем неплохо, — ответил мотоциклист. — Отличный товар, черт побери! Возьмешь весь мешок?
Я снова закашлялся и поднял голову. Трава оказалась крепкой. Уже чувствовалось, что она будто бы гладит мой мозг спереди. Я потер лицо руками и посмотрел в зимнее сумеречное небо, потом сделал несколько глубоких вдохов. Стало лучше.
— Ты знаешь что-нибудь про церковь, которая здесь сгорела? — спросил Арт и вручил мотоциклисту несколько сложенных купюр.
Мотоциклист быстро пересчитал деньги, убрал их в карман и передал Артуру раскрытый мешочек. Внутри лежало что-то темно-зеленое.
— Это была не церковь, а монастырь, — сообщил он, хлюпая носом, потом застегнул куртку. Ветер стал холоднее. — Место сгорело дотла, парень. Думаю, что здесь собираются построить «Макдоналдс». Будут продавить биг-маки и картошку, — сказал он, улыбнулся и погладил живот. — Есть хотите?
Арт покачал головой.
— А куда делись монахи? — спросил он.
Мотоциклист мгновение раздумывал, затем щелкнул пальцами.
— Гостиница «Париж», — сказал он. — В Старе Место. Вы знаете, где находится улица Махова?
Арт кивнул, посмотрел на мешочек, раскрыл и опустил туда нос.
— Это не то, что мы курили, — сказал он.
— Нет, то, — ответил мотоциклист.
Мой приятель достал немного травы и размял пальцами.
— Нет, — повторил он. — Пахнет по-другому, бутончики короткие и узенькие. — Он поднял один кверху. — Это дикорастущая трава. А мы курили посевную, специально разводимую. Уверен в этом, могу определить по ощущениям.
Казалось, слова Арта никак не тронули мотоциклиста.
— Это неважно, — обратился Арт ко мне, показательно игнорируя парня на мотоцикле. — На самом деле, трава здесь такая дешевая, что это не имеет значения.
Он улыбнулся и бросил мешочек в снег. Мотоциклист недоверчиво рассмеялся, а Артур пошел назад на улицу. Похоже, ему хотелось уйти.
— Ступайте с Богом, — сказал мотоциклист, снова надел шлем и завел мотоцикл.
Парень в оранжевой куртке держат мешочек, брошенный Артом, смотрел на него и быстро что-то говорил другу на чешском.
Артур сунул руки в карманы, и мы продолжили путь по узкой улочке.
Человека характеризуют мелкие детали. Теперь, наблюдая за приятелем, шагающим по снегу и опустившим голову, не замечающим чудеса вокруг нас — шпилей, мощеных улиц, древних церквей, которые, словно каменные кулаки, торчали из склона, — я, наконец, понял масштаб его навязчивой идеи. Это не испугало меня. Наоборот, я стал уважать Артура еще больше.
Мы прошли по Карлову мосту и направились в Старе Место, оказавшись на площади в Старом Городе. Хотя я сделал всего лишь одну затяжку, но находился под кайфом. Думаю, что и Арт тоже был под кайфом, потому что мы бродили где-то с час перед тем, как найти улицу Махова. Снова пошел снег, легкие снежинки напоминали пух. Они лениво и неторопливо спускались с черного неба, их или проглатывали темные, медленно текущие воды Влтавы, или они кружились вокруг фонарей, словно мотыльки с дрожащими крыльями.
Из баров на улицы вываливались группы людей, смеясь и держась друг за друга. Некоторые несли в руках бутылки и победно поднимали их к ночному небу, словно языческие короли, выли на луну. Я увидел, как один человек согнулся пополам и блевал в сугроб. Ему спину терла женщина, одновременно разговаривавшая с подругой. Я поразился тому, сколько хороших людей живет в мире. В этот момент мне не хотелось бы оказаться в каком-то другом месте. Этим зимним вечером в Праге я с радостью скользил по покрытым снегом улицам Старе Место, рядом со мной шел Арт. Его черное пальто развивалось сзади на ветру, через плечо была перекинута сумка. Я слушал его рассказ про первую богемскую династию, Пржемыслов — о том, как они поднялись к власти в десятом веке.
Затем внезапно мы оказались на месте — перед остроконечным, стоящим в низине кирпичным забитым досками зданием. Оно шло вдоль тротуара вплоть до перекрестка. На старой поблекшей вывеске облезающей черной краской значилось «Гостиница „Париж“». Под названием красовался силуэт танцовщицы.
Мы с Артом мгновение стояли на месте, глядя на вывеску. Каждое окно было забито доской, а дверь изрисована граффити.
— Этот мотоциклист был полон дерьма, — сказал Артур, закрыв глаза и потирая лоб.
— Ты все еще под кайфом? — спросил я.
Арт продолжал тереть лоб.
— Думаю, да, — ответил он, резко выдохнув воздух и открыв глаза. — На самом деле, я под большим кайфом. Я просто одурел от наркотиков.
Он уставился на меня, и мы оба расхохотались, смеясь так сильно, что рухнули в мягкий снег. Потом мы уселись на бордюр и смотрели на реку. Огни на Маластранской площади мигали.
— Давай останемся здесь, — сказал Артур.
— Мы замерзнем и умрем от холода, — ответил я.
— Я имел в виду, в Праге. — Арт подтянул колени к груди и укутал их полами пальто. — У меня достаточно денег. Мы могли бы сиять квартирку недалеко от университета, получить дипломы здесь. Нам не потребуется никогда возвращаться назад.
— А как же насчет проекта доктора Кейда? — спросил я.
Артур молчал несколько минут.
— Он найдет кого-то другого. Всегда кто-то находится.
Это было странным, искушающим предложением. У меня ничего нет. Я никому ничем не обязан. Кто- нибудь станет обо мне скучать? Кто-нибудь вообще заметит, что я уехал? Я сделаюсь героем еще одной истории, которую станет рассказывать доктор Ланг. Еще одним городским парнем, который бросил учебу. Может, когда-нибудь я случайно встречусь с каким-то студентом Абердина и предупрежу его насчет Корнелия — сумасшедшего старика Корнелия Грейвса, который убивает голубей в поисках бессмертия. Арт продолжит поиски философского камня, пока я живу среди тусклых книжных полок Карлова университета, затерянный в старине.
Если наше существование имеет значение, то мы должны оставаться в одном месте достаточно долго, чтобы врасти в землю и оставить свой след. Моя проблема заключалась в том, что я нигде не оставался достаточно долго, чтобы пустить корни. Оставил след ноги на пыльной земле фермы в Уэст-
