дневного света гудели над головой и мигали в конце коридора. Подождав еще минуту, я направился дальше по коридору — к своей комнате.
Там было поразительно холодно — я оставил окно чуть-чуть приоткрытым, внутрь даже залетел снег. Все оказалось словно замороженным — будто я никогда и не уезжал: неубранная постель, открытая тетрадь на комоде, ручка без колпачка на полу рядом со свернутым носком. Это напомнило мне рассказ из книги «Необъяснимые существа, животные и явления» — историю корабля-призрака «Мария Целеста», который бесцельно плыл по Атлантике, без единого человека на борту. В камбузе была приготовлена пища, да так оставлена на столах. А экипаж исчез бесследно, оставив судно.
Я отправился в «Горошину». Там оказалось гораздо больше народу, чем я ожидал. Студенты рассказывали о том, как провели каникулы, обсуждали будущее расписание. Мне хотелось рассказать кому- то о своем путешествии, но я понял, что говорить придется слишком многое, и ни во что из этого невозможно поверить. Что я сделал? Я ехал на поезде из Парижа в Прагу, нашел комнату, полную сохраненных частей человеческих тел, помог Арту украсть древнюю рукопись у монахов-бенедиктинцев. Затем я напился и вырубился в холле пятизвездочного отеля, тогда как Артур принял белладонну, его преследовали галлюцинации — огромная черная собака, которая безобразничала у нас в номере.
Отличный рассказ. Что я мог сказать людям? Пожалеть, что их там не было?
Я уселся в уголке, пил горячий шоколад и читал «Квилл» — литературный журнал, издаваемый студентами-отличниками, обучающимися по специальности «Английский язык». Пролистнул его, мне стало скучно, я откинулся на спинку стула и задумался, чем заняться в следующие несколько часов. Все еще не хотелось возвращаться в дом доктора Кейда. Может, стоит взять такси и съездить в город, походить по улицам, рассматривая витрины? Можно покопаться в антикварной лавке или отправиться в кафе «У Эдны» и посмотреть, не узнает ли меня кто-нибудь.
Затем я поднял голову и увидел ее. Эллен. Она отходила от кассы. Парень, который только что принимал от нее деньги, очарованно следил за девушкой. («Да, я знаю, что ты чувствуешь», — подумал я). На лице парня одновременно отражались паника и болезненное желание. Я внезапно понял, что Эллен улыбается и идет ко мне. Захотелось уйти, может, даже вылететь через черный ход.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она, остановившись около моего стола.
Я чувствовал себя так, словно не видел ее несколько лет. Выглядела она роскошно — коротко подстриженные волосы цвета меда или чуть темнее, небесного цвета свитер с воротником-хомутом, который заворачивался у нее прямо под подбородком. На девушке были узкие черные брючки и длинный синий шерстяной жакет. Рукой в черной перчатке она держала маленькую красную сумочку. Я сразу же понял, почему люблю ее — из-за сдержанности красоты Эллен. Она требовала твоего внимания, но проявляла себя лишь слабым мерцанием и отдельными вспышками. Девушка показывала себя всегда не полностью, позволяя тебе самому соединять все вместе.
В другой руке она держала стаканчик кофе, из которого торчала красная палочка для размешивания.
— Я думала, что ты в Праге с Артом, — сказала Эллен, сняв пластиковую крышку со стаканчика. Вверх повалил пар. — Ты ездил или нет?
Я жестом предложил ей сесть, все еще будучи ошарашенным ее внешностью.
— Да… — произнес я не очень уверенно. — Он пришел за мной, а на следующий день мы улетели.
— Как я думаю, он рассказал тебе про нашу ссору. — Эллен села, совсем не выглядя расстроенной. Может, она немного смущалась, но не злилась, как я ожидал. — У нас не получается совместное путешествие. После ссоры в Лондоне он заявил мне, что отправляется домой за тобой. Я ответила, что это прекрасная мысль. — Девушка заставила себя улыбнуться. — Но хватит об этом. Расскажи мне, как тебе понравилась Европа.
Я выдал ей обычную версию — место зарождения истории, вино, еда, архитектура…
— А как тебе Прага? — спросила она. — Ты видел Градчаны?
— Нет, — ответил я. — Но мне едва не предсказали будущее по картам Таро.
Это было самое удивительное, что я мог ей рассказать. Больше на ум ничего не приходило.
Эллен потягивала кофе.
— О-о, — протянула она. — Интересно. А чем ты еще занимался?
Я пожал плечами.
— Это все, — сказал я. Я не знал, сообщил ли ей Арт про книгу Малезеля.
Девушка отодвинулась от стола.
— Все? Никаких экскурсий? Хоть куда-нибудь вы ходили?
— В основном, мы оставались в гостинице, — сказал я. — На самом деле мы провели там один день.
Она прищурилась.
— Как странно. Арт обычно все осматривает. — Эллен посмотрела в стол. Рот у нее был слегка приоткрыт. — Артур заключил какую-нибудь сделку, пока вы вдвоем находились в Праге?
Я колебался — происходила небольшая внутренняя борьба между двумя привязанностями. Как сохранить верность обоим?
Затем я ответил:
— Нет.
— Он ничего не говорил ни про какую книгу?
— Нет.
— Тебе неудобно говорить со мной? — мягко спросила Эллен, откинув волосы назад.
— Со мной все в порядке, — произнес я.
— Конечно, конечно, все в порядке, — улыбнулась она по-доброму, вновь отпивая кофе. — И ты — друг Арта. Я понимаю.
Она бросила взгляд на свитер и что-то с него сняла.
— Я знаю, что он собирался купить книгу, — произнесла она ничего не выражающим тоном и встретилась со мной взглядом. — Это связано с алхимическим проектом. Арт отказывается сообщать мне детали, но я знаю, что он на это тратит много денег. На самом деле, мне наплевать. Просто не нравится вся эта таинственность. — Она вздохнула. — Знаешь, он мне звонил из Лондона и сказал, что Джордж серьезно болен, самому Арту все наскучило, он устал от прогулок по городу в одиночество. Артур просил меня приехать пораньше. И я приехала; мне нравится Лондон. Арт сводил меня в «Мантру», недавно открывшийся ресторан. — Эллен замолчала, понимая, что мне лондонские названия ничего не говорят. — За ужином Артур начал говорить про философский камень и бессмертие — как обычно. Ты знаешь, каким он становится, когда у него появляется какая-то навязчивая идея.
Я знал, притом — очень хорошо.
— А затем он заявил мне, что собирается опробовать рецепт на себе в ближайшее время, поскольку только так будет все знать точно. Ну, кошек я еще могу понять. Но люди — это совсем другое дело. — Эллен прикрыла рот рукой. — Ты не знал? — спросила она.
— Про кошек он мне уже рассказал, — сообщил я.
— И ты это нормально воспринял? Не пришел в ярость? Не посчитал это ненормальным?
— Посчитал, — признался я. — Но затем я решил, что доктор Кейд должен об этом знать, и если он не возражает…
— Профессор Кейд? — Эллен покачала головой. — Если бы он знал, то отправил бы Арта к психиатру.
Девушка размешала кофе.
— Так что, ты теперь тоже замешан в деле?
— Нет, — ответил я. Было стыдно признаться в этом. — Я не верю ни во что подобное.
Похоже, Эллен меня не услышала.
— Мне следовало знать, — произнесла она. — Я высказала ему свое мнение за ужином, говорила, что считаю всю эту алхимию пустой тратой времени. И я — не единственная, кто так думает. Хауи пришел в чувство и не хочет больше иметь с этим никаких дел. Он изначально ввязался только потому, что ему
