Первое слово Паннвиц сказал по-русски. От атаманов слово взял Татаркин. Пришлось говорить и мне. Шкуро порывался сказать, но к нему подошли из дивизии и попросили спеть. После моей речи музыка сыграла персидский марш, завершающийся «Боже, Царя храни». Все стояли.
Все же в тот вечер выскочил с речью Шкуро и, читая в ней наугад, называл Паннвица «Панвиченком». Видно, это последнему не особенно понравилось. Кононов был очень любезен, чокался со мной, подсаживался ко мне и просил посетить полк. Я с ним был холоден. Говорит по-русски неправильно, «стоить» вместо «стоит». Впечатление неприятное, глаза сверлящие, большие желваки.
Шкуро, несмотря на хулиганство, всем нравится. Он спросил начальника дивизии, каково его положение при объездах частей и каково будет ему назначение. Тот ответил, что об этом можно говорить только впоследствии.
… Был в хорватском и немецком лазаретах. В первом 14 больных и раненых. Оставлены при них русский врач и две сестры. Во втором врач немец. Там около 40 казаков раненых и больных.
… Пошли в отделение контрразведки. Говорил с офицерами. Между прочим, там мне сказали, что в 5 -м полку Кононова: кубанцев 175, донцов 44, остальные не казаки. Что пока воюют хорошо, но стоят на первом месте по грабежам, насилиями над женщинами и дизертирствам.
4 февраля почти весь 4-й полк участвовал в экспедиции, или, как здесь говорят, в операции. Выступили оба дивизиона разными путями в охват четырех деревень, где были бандиты. Говорят, что убито человек 30 бандитов. В двух дивизионах потеряли ранеными 4 казаков.
5 февраля. Сегодня говорили со штабной сотней и командой связи. Казаки хорошие. Штаб- фельдфебель немец сказал, что в сотне не было ни одного случая грабежа или насилия. Встретил двух станичников-петровцев. Славные ребята.
6 февраля выехал в район 3-го Кубанского полка. Адъютант сообщил, что завтра надо будет принимать участие в операции, почему мы не сможем видеть сотни 1-го и 2-го дивизионов. Можно было посмотреть 1-ю, 6-ю и 9-ю штабную сотни.
1-я сотня была построена к 11 часам. Говорил с ними, как всегда. Сотня состоит главным образом из кубанцев и донцов, есть терцы и не казаки.
После обеда пошли поговорить с 6-й сотней. Эта сотня состоит почти сплошь из горцев, большей частью баталпашинцев. Ребята почти все молодые. Пока говорили с сотней, нас засыпало снегом и к концу разговора валил так, что засыпал все белой пеленой, на шапках и на плечах лежал пальца на два толщиной. С 9-й сотней были представители 1-го и 2-го дивизионов, человек двадцать, которые прибыли по моей просьбе, так как к другим сотням вырваться я не мог. С последней группой я говорил более подробно и вышло складно.
7 февраля выстроены 7-я и взвод 9-й сотен, батарея, саперы. Батарея почти сплошь донская, счастливы, что Донской Атаман приезжал,… а к ним не зашел. Вечером — остальные взводы 9-й сотни, построение с трубачами. Трубачи играли Кубанский Войсковой марш.
В полку офицеры разбитные. Саперные сотни совсем хороши. Рассказали, что у Кононова в полку большое послушание ему, что он очень энергичен, храбр, но необуздан.
<…> 11 февраля. 6-й Терский полк в Суньу. Командир полка подполковник фон Кальбен выразил свое удовольствие по поводу моего приезда. В казино были собраны офицеры, с которыми меня познакомил командир полка. Были выстроены наличные казаки в количестве 487 человек, штаб, 6-я Кубанская батарея.
Перед строем меня встретил рапортом и представил казаков сам командир полка. Я обошел его 6- сотенный центр строя, поздоровался с казаками, затем вторично обошел строй и разговаривал с отдельными казаками.
Виденные мной казаки произвели на меня хорошее впечатление. Отличные строевики, хорошо одеты, то обстоятельство, что сам командир представил своих казаков придает особую торжественность смотру.
В семь часов вечера был в казино. Командир полка был в черкеске, которую он надел впервые. Кулаков сидел рядом со мной. Он очень хорошо отзывался о командире полка, говорил, что он очень внимательно относится к казакам и что благодаря ему такая сплоченность в полку. Между прочим, командир в разговоре с нами сказал, что он все думал, где бы ему найти часть по душе. Был в нескольких частях, а попав в Терский полк решил, что он нашел то, что искал и другого ему ничего не надо. К Кулакову отношение командира полка почтительное.
Сегодня проснулся в 6 часов, услышав однообразные звуки с перерывами. Оказывается, что это рожками будят казаков.
В ночь на десятое, то есть накануне нашего приезда в Суньу, было нападение бандитов на станции. Его легко отбили.
Еще не записал. В 6-м полку есть интересное нововведение. В офицерской столовой… ежедневно в вечер пишется четыре слова русских и рядом перевод на немецкий. Все немцы должны выучить эти четыре слова. Вчера было написано: «Я приветствую господ гостей».
4 марта 1944 года. В пригороде Берлина крепости Далевиц, где жил П. Н. Краснов, состоялась его встреча с В. Г. Науменко спустя многие годы после Великой войны.
<…> Краснов встретил меня дружески, вспомнил, что 29 лет назад почти в это время мы с ним впервые встретились в Галиции, тогда я был послан принять от него боевой участок.
Выпили, пока мы сели, он спросил меня, как я смотрю на возрождение России. Я ответил, что рано или поздно она возродиться. Но когда? — спросил Краснов и ответил сам, что этого еще никто сказать не может.
Дальше он развил мысль о том, что казачество не может ждать ничего не только от советского правительства, но и от полусоветского.
… Я высказал мысль, что могу проехать на восток, чтобы повидать казаков Павлова. Краснов этому очень обрадовался, сказал, что было бы очень хорошо, если бы я туда поехал. Ввиду того, что я хорошо знаю положение 1-го нашего полка и 1-й дивизии, я предложил Краснову еще раз быть у него и об этом рассказать.
Так я сказал потому, что от него знал, что по состоянию здоровья он не может ответить мне визитом.
… Краснов считает, что первым делом Главного Управления Казачьих Войск это вытащить казаков из Русского Шуцкора.
Уже в конце разговора он вдруг сказал, что по состоянию здоровья он не может быть начальником Управления и что должен быть назначен кто-то другой, он же останется идейным руководителем. Если сопоставить с этим слова 3., то, возможно, это назначение не минет меня.
Я бы хотел, чтобы был Краснов.
Когда он извинялся, что не может ответить на визит, я совершенно согласен — это ему не по силам.
… Всего я говорил с ним от 4 с половиною до 7 с тремя четвертями.
9 сентября 1944 года генерал Науменко прибыл из Белграда в Берлин. В своем дневнике (от 13 сентября) он записывает:
<…> По приезде в Берлин виделся со Шкуро, Домановым, Гимпелем, С. Красновым, П. Н. Красновым…
Узнал, что Шкуро назначен начальником Казачьего Резерва, зачислен на службу как генерал- лейтенант с правом ношения немецкой генеральской формы и получением содержания по этому чину. Он развил работу. В [отеле] «Эксельсиоре» у него и штаб, в котором много офицеров. Главную роль играет есаул Н. Н. Мино.
… Шкуро набирает людей и отправляет их в лагерь около Граца. Поступают казаки в довольно большом количестве. Сколько поступило, пока не знаю.
Затем видел Доманова. Его пять полков перешли в Северную Италию, расположившись центром в Толмеццо. Там же и его штаб, откуда он прибыл за два дня до моего приезда в Берлин. Остальные части пока передвигаются туда из района Лодзи, где они и гражданское население живут полубиваком в лесу, занимая также отдельные пустые строения. Настроение у казаков, по словам Доманова, бодрое.
