В Северной Италии процветает бандитизм, масса вооруженных бадольевцев (партизан- националистов. — П. С.). При занятии этого района пришлось их оттуда выбивать. О переселении туда семейств, как о том мечтает генерал [П. Н.] Краснов, не может быть и речи. Семейства, по-видимому, будут переведены частью (до 500 человек) в район Братиславы, но только на правом берегу Дуная, в Германии, где для них будут построены бараки. Это место предполагается как бы тыловым нашим районом, а остальные направятся на юг Германии, примерно в район Виллаха, где они станут по германским деревням у крестьян. Считаю и это очень сомнительным… Едва ли немецкие крестьяне пожелают потесниться. В районе Толмеццо уже было несколько бомбардирований со стороны противника.
Виделся также с полковником Медынским, который назначен командиром 3-й бригады. Его бригада пока в районе Лодзи (Лицманштадта). Остальными бригадами в Италии командуют полковники Вертепов и Силкин. Кравченко остается начальником штаба у Доманова.
<…> Вчера [12 сентября] были у П. Н. Краснова — я, Доманов и Зимин (помощник члена ГУКВ от Терского Войска. —
Краснов прочел свое обращение к германскому правительству, в котором он пишет о том, что мы хотим отдельное казачье государство из Дона, Кубани, Терека, Ставрополья, Астрахани, Урала и Оренбурга. Далее он просит себе диктаторских прав в смысле организации казаков и чтобы германским правительством было отдано распоряжение о выделении всех казаков в ведение Главного управления, которому должен быть подчинен и генерал Шкуро. До получения ответа на это обращение он не считает возможным обращаться к казакам.
… Я сказал Краснову, что считаю неправильным отдачу им приказа о разжаловании в рядовые сотника Донскова (редактора газеты «Казачья земля». — 77. С.) и о заключении его в лагерь. Этого он не имел права делать. Но он стоит на своем. Вообще, он упрям невероятно.
Он, как бы извинялся за то, что делал некоторые выступления самостоятельно, не посоветовавшись с нами, но нас не было, и просил в будущем дать возможность выступать ему единолично. Конечно, правильно бы было, если бы все принципиальные вопросы разрешались на собрании членов Правления [ГУКВ], а проводил бы в жизнь их генерал Краснов. Но это невозможно ввиду нашей разбросанности. Краснов и я здесь, Доманов при своих частях, Кулаков при 1-й дивизии [Паннвица]. Приходиться согласиться с настоящим порядком.
В казачьих частях в Северной Италии
26 сентября 1944 года генерал Науменко выехал от ГУ KB в инспекционную поездку в Казачий Стан. Штаб Походного атамана полковника Доманова находился в городе Джемона (Северная Италия), куда Кубанский Войсковой атаман прибыл в тот же день.
<…> На станции Виллах встретил ротмистра Андерсона, ведающего казачьим распределительным пунктом в Вене. Он возвращался из Италии и о казачьем поселении сказал, что казаки живут в трудных условиях. Видно было, что он не разделяет наше стремление поставить казаков на работу на фабрику аэропланов в Ингерау, считая, что там казаки будут закабалены.
Пока мы стояли в Виллахе, через станцию прошел эшелон терцев из Здунской Воли на Джемону. Повозки разобраны и на каждую платформу погружено штук по двадцать-тридцать, люди, лошади, коровы в теплушках. Настроение у людей хорошее.
Дорога до Джемоны красивая, сначала подъем, а затем длинный спуск с Альпийского хребта. Вершины покрыты снегом. Скалистые горы частично покрыты хвойным лесом. Местность дикая, отличная для обороны. Дорога часто проходит по тенистому ущелью, масса тоннелей.
… Нас провели в дом, где помещается полковник Доманов и еще некоторые офицеры. Там отвели комнату. Около получаса разговаривал с хорунжим Сосыкой и полковником Тарасенко: полковник Доманов не пришел ко мне, а через Тарасенко сообщил, что он ожидает меня.
По-видимому, донцы все сшиты на один лад. Когда я приехал в Новогру-док и, ныне покойный, Павлов забегал вперед меня, чтобы самому принять рапорт, то Доманов удивлялся его безтактности, а теперь сам нахамил, подав пример своим подчиненным неуважения к старшим в чине.
Если он, считая себя равным по положению, полагает нас равными, то хотя бы считался со мной, как с гостем. Поднявшись к нему в кабинет, я, подходя к нему, сказал: «Представляюсь по случаю приезда». Он или не понял в чем дело, или показал вид, что не понимает.
… У Доманова мне представился полковник Балабин из эмигрантов, предназначенный на должность командира 1-го Донского полка. В этот же вечер я виделся и говорил с редактором газеты «Казачья земля» и начальником пропагандного отдела подъесаулом Болдыревым. Газета его гораздо лучше, чем была при Донскове.
Полковник Тарасенко мне сообщил, что приказом генерала Краснова помощником Походного атамана назначен донец полковник Силкин, с оставлением командиром бригады.
… Перед отъездом из Джемоны я говорил по этому вопросу с Домановым. Он сказал, что взгляды Вертепова (терца. —
Так как 27 сентября Праздник Воздвижение честного, животворящего креста Господня, то 26-го была всенощная с миропомазанием.
В гимнастическом зале какого-то городского здания поставлен хороший деревянный иконостас, на стенах несколько икон. Служили три священника, служили благолепно, только для глаза моего несколько непривычно видеть священников безбородыми и с короткими волосами. Хорошо пел хор из казаков и казачек, находящихся в Джемоне.
… Узнал, что недавно перешло к бандитам 60 донцов с двумя женщинами под командой сотника Черячукина. Это случилось 12 сентября.
…27 сентября, с утра, посетил помещение штаба Походного атамана, караульное помещение, арестованных. Их человек 20–25, вместе офицеры и казаки, подследственные и дисциплинарно арестованные, и даже итальянцы. Указал на этот беспорядок следственным властям.
Около половины первого вместе с Походным атаманом поехал в расположение кубанцев. По дороге остановился в расположении донцов, построившихся несколькими группами, сказал им несколько слов.
Все донские и кубанские, а также иногородние семейства расположены в селении Озопо (в трех- четырех верстах юго-западнее Джемоны). Живут под открытым небом, рядами, в своих повозках или под ними. Над повозками, кто как мог, устроили покрытия из материи, кож, досок, железа. Здесь и мужчины, и женщины, и дети. Здесь же строевые казаки 3-го Кубанского полка. Надо удивляться, как безропотно люди переносят такую жизнь. Два дня тому назад ночью шел дождь, и все промокли буквально до костей.
Лукьяненко (отдельский Кубанский атаман в Казачьем Стане. —
Для моей встречи были выстроены казаки 3-го полка и все семьи. Встретили с музыкой, хлебом- солью. Я обошел строй, здороваясь с каждой сотней и станицей, потом все собрались вокруг меня и я обратился к ним со словом. Потом очень долго и тихо говорил Доманов, за ним сказал несколько слов командующий полком полковник Новиков и последним батюшка.
Осмотрел лагерь, а затем меня пригласил полковник Лукьяненко на хлеб-соль. Прекрасно пел кубанский хор и играл донской оркестр (состоящий из казаков всех войск). Потом я пошел к своим станичникам-петровцам, которые просили навестить их. Собралось много народа, пел хор и танцевали казаки.
Посетил лагерь иногородних, из них некоторые просили о переводе их в РОА и в украинские части.
Вечером у меня был полковник Вертепов, который жаловался на то, что он, как старший, был обойден в назначении на должность помощника Походного атамана, и вообще, сетовал на отношение Доманова. Впоследствии я узнал, что ему ставилось в вину то, что он громко, не стесняясь присутствием посторонних лиц, неодобрительно отзывается о немцах.
