Журнал Наш Современник 2008 #9

определялись ближайшие задачи. И, конечно, заслушивалась информация секторов о примечательных событиях, встречах, новых произведениях, о настроениях среди 'творцов' (это слово Шеф явно любил - наверное, чтобы не вязнуть в определениях: поэты, прозаики, театралы, художники и т. д.). Когда он отсутствовал, 'планёрки' вела его первый зам. Зоя

Петровна Туманова, или ЗПТ, как мы втихомолку звали её между собой. Потому что точку в любом разговоре ставил Шауро. Туманова в хрущёвские времена была аж членом бюро ЦК по РСФСР - придумал тогда Никита такую уступку 'русофилам': не компартия РСФСР, не надейтесь, но всё-таки… Пришёл Брежнев, бюро это отменил, отодвинул (как и многое другое) 'на потом'.

Так вот, на еженедельных летучках чаще других звучало: 'Наш современник'. Нет, и за 'Новым миром' наблюдали, их тоже, когда надо, урезонивали - мягко, дружески. Интеллигентные ведь люди, интеллектуалы, не то что эта 'деревенщина'… 'Товарищ Викулов, - укоризненно говорил Шауро, - талантливый человек, уважаемый фронтовик, сумел сплотить вокруг журнала целую группу талантливых творцов. А вот помочь им внести в произведения дух партийности, убедить в неодолимости нового, прогрессивного у него далеко не всегда получается. Более того, он и сам частенько упрямствует в своих идейных заблуждениях, не противится историческому пессимизму и любованию прошлым, которым веет со страниц журнала'.

Говорилось это, повторяю, укоризненно. Но - не только: звучала и тайная нота сожаления, даже некоего сочувствия, но уж никак не разоблачения, на что горазды были 'коллеги' из отдела пропаганды. Для тех всё было невыносимо ясно - осудить 'патриархальщиков', 'укрепить руководство', тащить и не пущать! Убеждён: Сергей Васильевич остался на своём посту, несмотря на все лихие нападки цензуры и агитпроповцев, именно благодаря твёрдости Шауро, для которого талант в конечном счёте был выше идеологической правильности. Тонкая материя - художественный вкус. Сплошные эмоции и нюансы! Но пренебреги ими - и останешься один на один со своей никому не нужной 'идейной правотой'…

Среди вороха документов, с которым не так давно мне и Сергею Куняеву удалось познакомиться в архивах, особый интерес вызвала у меня схватка С. В. Викулова с М. В. Зимяниным, секретарём ЦК партии, по поводу письма в редакцию 'Нашего современника' известного русского писателя Дмитрия Жукова. Викулов, прочитав это письмо, обратился напрямую к Зимянину после того, как в 'Литературной газете' в конце 70-х за анонимной подписью 'Литератор' была напечатана хлёсткая статейка: 'Критика: своеволие и своеобразие', буквально размазывающая, как сказали бы нынче, работу Д. Жукова 'Биография биографии', полная подлогов и подтасовок.

Письмо Викулова, смелое, жёсткое, достойно того, чтобы его процитировать почти полностью.

Секретарю Центрального Комитета КПСС товарищу Зимянину М. В.

Уважаемый Михаил Васильевич!

В редакцию 'Нашего современника' обратился с письмом, полным недоумения и горечи, писатель Д. А. Жуков…

Рассказывая о том, как работал над биографической книгой о югославском драматурге Нушиче, Д. А. Жуков пишет: 'Напомню, что писал я её во второй половине шестидесятых годов. Уже тогда началось массированное наступление авангардистов на классическое наследие, использование этими бесплодными и бесцеремонными людьми замечательных творений прошлого в своих разрушительных целях. Всё им надо было обратить в посмешище - историю любого народа, национальную культуру, искусство, литературу - ради торжества безликой, не имеющей народных корней 'массовой культуры', которая выдавалась за нечто интернациональное… Авангардисты объявили писателя, приспосабливая его к своим нуждам, представителем театра абсурда - 'антидраматургом', 'надреалистом', наряду с»онеско и Беккетом… '

Так у Жукова. 'Литератор' же приписывает автору статьи буквально следующее: автор 'громогласно заявляет, что в советском (разрядка наша) искусстве второй половины 60-х годов будто бы… началось массированное наступление авангардистов на классическое наследие… ради торжества безликой, не имеющей народных корней 'массовой культуры'…

Откуда взялось 'в советском', если речь идёт о западных авангардистах?

Чтобы как-то обосновать этот вывод, 'Литератор' перетасовывает вышеприведённую цитату Д. А. Жукова (опустив фразу о посмешище, в которое

авангардисты стремятся превратить национальную историю и культуру), вставляет в неё рассказ Д. А. Жукова о впечатлениях от одного давнего спектакля в театре на Таганке (режиссёр Ю. Любимов) и заключает другой частью цитаты об 'использовании… замечательных творений прошлого в своих разрушительных целях'.

Несложный механизм этой подтасовки очевиден.

Рассказ писателя об одном конкретном факте, о спектакле на Таганке, послужил основанием для вывода, что Жуков безапелляционно судит в целом о 'советской (разрядка 'Литератора') литературе и искусстве'…

Об этом и о других обстоятельствах говорится в письме Д. А. Жукова, присланном в редакцию. Несмотря на то, что справедливость обиды писателя вполне можно понять, редакция не сочла нужным публиковать его письмо, чтобы не делать достоянием широкой гласности недобросовестные, по существу заведомо подложные методы, допускаемые 'Литературной газетой'. Однако, по нашему мнению, и молчать о них нельзя. Трудно будет работать в условиях, если подобные методы, противоречащие традициям и нравам нашей советской печати, будут оставаться без внимания и получат как бы негласное оправдание и поддержку…

Поэтому, обращаясь в столь высокую инстанцию и лично к Вам, Михаил Васильевич, редакция надеется, что будут приняты меры, способствующие упрочению здоровой атмосферы в нашей литературной жизни.

Главный редактор журнала 'Наш современник' С. Викулов

Ну, а что же Михаил Васильевич? В своей резолюции на викуловском письме, адресованной отделу культуры, он предлагает 'поручить ССП (так в тексте. - Г. Г.) СССР разобраться в фактах, относящихся к публикации статей Д. Жукова в 'Нашем современнике' и 'Литератора' в 'Литературной газете', учитывая при этом, что письмо Д. Жукова, упоминаемое т. Викуловым, пронизано не только 'недоумением и горечью', но и выпадами, недостойными советского литератора и гражданина'.

Что имел в виду начальник партидеологии, говоря о 'недостойных выпадах' - наверное, так и останется неизвестным. Во всяком случае, в приведённой выше цитате из жуковского письма, ей-Богу, невозможно обнаружить каких-либо 'недостойностей'. Куда интереснее другое: СП СССР рассмотрел писательские письма, и в своей информации, адресованной ЦК, председатель правления Георгий Марков доложил, что заявителям (и Жукову, и Вику-лову) 'указано на ошибочность положений, содержащихся в их письмах'.

Дело было закрыто. Викулов получал очередную выволочку на самом 'верху', - уж не за то ли, что позволил себе перечить 'Литературке' - тогдашней идеологической 'священной корове', усердно защищавшей советскую власть от русских патриотов? А за что, собственно?

Вспоминаю, как на одной из отдельских 'планёрок', незадолго до моего долгожданного ухода из ЦК, Шауро информировал нас об этом инциденте примерно так: 'Товарищ Викулов напрасно вступается за своего коллегу и автора Жукова, которому чудится, что в творческой среде, да и в партии, постоянно усиливается чуждое, прозападное влияние лиц нерусской национальности. Они-то якобы и пытаются всячески навязать нам модернистские эстетические пристрастия и дурные вкусы, свойственные буржуазной массовой культуре. Здесь всё у товарища Жукова перевёрнуто с ног на голову: идейная и духовная враждебность модернизма увязывается только с опасностями для русской культуры, для русских творцов. Что за странный, явно отдающий шовинизмом, подход к советской культуре, национальной лишь по форме? Модернизм космополитичен по своей природе, да - но тогда совсем ни к селу, ни к городу попытки увязать его только с некоей антирусской тенденцией. Модернизм для всех плох - и для русской, и для европейской, вообще для любых национальных культур'.

Шауро выдержал многозначительную паузу, а потом, как бы нехотя, продолжил:

- Помните, не так давно нам пришлось разбираться с письмом поэта Ку-няева о якобы еврейском засилии в нашей литературе? Товарищи Викулов и Жуков явно подпевают идеологически незрелой,