с 'двойным дном'? Они чреваты утратой достижений, которых добилась наша страна благодаря мужеству русского солдата. Неслучайно в Европе немедля заговорили о том, что в качестве международных 'наблюдателей' в рай-
он конфликта необходимо ввести 'полевую полицию', численностью до 2 000 человек ('Независимая газета', 22.08.2008). Да это и есть иностранное военное присутствие на Кавказе, смертельно опасное для Москвы!
То, что с Америкой мы обречены на противостояние и речь может идти лишь о том, насколько жестким оно окажется, в Кремле, похоже, поняли. Но можно ли доверять Европе?
Этот вопрос не одно столетие вставал и перед русскими правителями, и перед русскими мыслителями. Выдающийся философ Николай Данилевский посвятил его изучению знаменитую книгу 'Россия и Европа', написанную в 1868 году по следам Крымской войны. 140-летний юбилей этого труда Запад отметил еще одной войной в Причерноморье.
'Все самобытно русское и славянское кажется ей (Европе. — А. К.) достойным презрения, и искоренение его составляет священную обязанность и истинную задачу цивилизации, — подводил итог Н. Данилевский. — 'Gemeiner Russe. Burtrusse' (подлый русский, бородатый русский. — А. К.) суть термины величайшего презрения на языке европейца и в особенности немца… Прочтите отзывы путешественников, пользующихся очень большою популярностью за границей, вы увидите в них симпатию к самоедам, корякам, якутам, татарам, к кому угодно, только не к русскому народу; посмотрите, как ведут себя иностранные управляющие с русскими крестьянами… Прочтите статьи о России в европейских газетах, в которых выражаются мнения и страсти просвещенной публики; наконец, проследите отношение европейских правительств к России. Вы увидите, что во всех этих разнообразных сферах господствует один и тот же дух неприязни, принимающий, смотря по обстоятельствам, форму недоверчивости, злорадства, ненависти и презрения' (Данилевский Н. Россия и Европа. 6-е изд. СПб, 1995).
Здесь не место рассматривать сложнейший комплекс причин — исторических, экономических, психологических, цивилизационных, обусловивший подобное отношение. Упомяну лишь о двух. Это прежде всего неизбывное желание поживиться природными богатствами России, побуждавшее в качестве первого шага дегуманизировать образ жертвы. Так на Западе поступали не только с русскими, но и с китайцами, индийцами, а еще раньше с византийцами. Не пристало благочестивым крестоносцам грабить христиан Константинополя. Но столько богатств в городе! Поэтому византийцев объявляют 'схизматиками' и грабят и режут без зазрения совести.
Вторая причина кроется в нашей… европейскости. По виду русского трудно отличить от 'настоящего' европейца. Действительно, у нас общий расовый и, что особенно важно, духовный исток. Но за десяток столетий наши пути слишком разошлись. Чтобы понять, к чему приводит такой разрыв на уровне не только межгосударственных и межцивилизационных, но даже личностных отношений, надо испытать это на себе.
…Как-то, находясь в Шанхае, я заблудился. Увлекся экзотикой старого города и потерял счет улицам. А у меня была назначена важная встреча, и я опаздывал. Обращаться к китайцам бесполезно: английского большинство не знает, а те, кто его изучал, говорят на каком-то особом — журчащем и совершенно непонятном языке.
И вдруг я увидел белого человека. Только тогда я понял, что это значит — встретить такого же, как ты! В мареве желтых лиц ко мне приближался белокожий и белокурый гигант. Он уже заметил мои метания и спешил на выручку. Белый брат спасает белого брата! Теперь эти размышления кажутся излишне патетическими, но в той критической ситуации, поверьте, все выглядело именно так.
Я объяснил мою проблему. Гигант кивнул и бодро повел меня на нужную улицу. Мы разговорились. Оказалось, мой проводник — американец. 'I am Russian', — отрекомендовался я. И тут он преобразился. Улыбка исчезла с лица. Нет, американец не бросил меня, но о непринужденном общении не могло быть и речи. Он хмуро довел меня до перекрестка и сухо кивнул на прощание.
Когда я рассказал об этом случае повидавшему мир политологу В. Нико-нову, он согласился, что реакция довольно типична.
Мы с людьми Запада, как библейские братья Каин и Авель. Жизненный путь, само поведение одного кажется другому вызовом, обличающим неправильность и неправедность его собственного пути. Именно
поэтому 'средний' европеец испокон века клял и презирал 'варварскую Россию', а высшие умы, способные возвыситься над племенной и цивилизационной ограниченностью, такие, как Райнер Мария Рильке, видели в ней воплощение христианского идеала. Россия граничит с Богом, — записывал этот крупнейший в XX столетии поэт немецкого мира (Рильке Р. М. Ворпсведе. Пер. с нем.: М., 1991).
Современные читатели, привыкшие к упрощенным схемам, могут счесть такие дефиниции надуманными. Что же, можно оценивать их как угодно. Но они подтверждены историей.
В 1854 году Запад добровольно и без всякой видимой угрозы со стороны России объединился и напал на нее. Выступил на стороне Оттоманской империи, где людей, уличенных в вольномыслии, сажали на кол…
Историки раскопали еще один выразительный факт, имеющий отношение к кавказским войнам. В 1918 году армия только что провозглашённой Грузинской республики захватила русские города Сочи, Адлер и Туапсе. Эту территорию контролировала Добровольческая армия генерала А. Деникина. Генерал приказал отбросить захватчиков, и вскоре русские войска вышли к границам Грузии. 'Но тут вмешалась 'мировая общественность' — русских признали агрессорами, и на войска добровольцев на Черноморском побережье были наведены 343-миллиметровые орудия британских дредноутов' ('Независимое военное обозрение', № 29, 2008).
Сегодня эскадра НАТО вновь курсирует у Черноморского побережья.
Историческая 'предопределенность' наших отношений с Европой заставляет усомниться в реальности прекраснодушных прогнозов отечественного экспертного сообщества. Московские аналитики выражают уверенность, что 'Запад, успокоившись и трезво подойдя к ситуации, вряд ли пойдет на избыточную эскалацию отношений с Россией. Ведь политика политикой, но всё-таки нормальный бизнес намного важней' ('Время новостей', 05.09.2008).
Если исходить из рациональных посылок, то, несомненно, важней. Но кто сказал, будто межгосударственные, а тем более межцивилизацион-ные отношения рациональны? Разве торговля с Российской Империей не приносила сказочные барыши в середине XIX века? Но это не помешало Англии, Франции и Сардинии развязать Крымскую войну. В которую на стороне европейской коалиции чуть не ввязались Швеция, Испания и Пруссия (см. содержательную статью В. Багдасаряна. 'Наш современник', № 6, 2008).
Что касается Белого движения, то его вожди видели в англичанах недавних союзников по Антанте и могущественных покровителей в противоборстве с большевиками. За помощь в сокрушении Ленина они готовы были предоставить Западу всевозможные концессии. С рациональной точки зрения отношения с Добровольческой армией были для англичан куда важнее и выгоднее союза с местечковым грузинским правительством. А вот поди ж ты…
Могут возразить: не всегда же мы враждовали! Действительно, не всегда. Но, припомните: периоды плодотворного сотрудничества приходились на время расцвета нашего могущества. Это эпоха Екатерины, годы после Венского конгресса 1815 года, царствование Александра III, период брежневского 'развитого социализма'. Тогда Запад много торговал с нами и относительно мало интриговал против нас. Но не потому что так уж любил Россию, а потому что интриговать против нее, а тем более конфликтовать с нею было себе дороже.
Но как только мы слабеем…
Вот и нынешним августом на Западе звучали требования 'наказать' Россию — лишить кредитов, ограничить импорт стали, алюминия, удобрений. Инвесторам предлагалось сократить объем финансовых вложений под предлогом неустойчивости российского рынка ('Коммерсантъ', 29.08.2008).
Кое-что из этих планов выполнено — 'за время военных действий на территории Южной Осетии иностранные инвесторы вывели с российского фондового рынка более 20 млрд долл.' ('Коммерсантъ',
