наши коллеги не передумают… Если же по каким-то причинам не случится саммита в России — я не знаю, что это может быть, теоретически все возможно… ' (там же).
Намеренно фиксирую эту лихорадочную смену настроений, выдающую неуверенность нашей политической элиты.
3 сентября — я буквально рву сообщения с ленты новостей — распространилась информация: Медведев заявил, что Россия не против международной конференции по Грузии. Сам он выразился более уклончиво, но газеты, в частности, 'Время новостей', передали его слова так. Если интерпретация верна, то остается воскликнуть: 'Полный Альбац!' (это не ругательство, а название передачи на 'Эхо Москвы'). Уж мы-то знаем, чем заканчиваются подобные конференции: пример Сербии перед глазами.
Международные конференции так же, как и международные наблюдатели — численностью до армейской бригады — в значительной мере лишают смысла победу России, давшуюся с таким трудом. И дело не только в том, что Запад, 'просочившись' на Кавказ, может вернуть Южную Осетию и Абхазию Грузии. Куда более вероятен другой сценарий: получив от нашей страны всё, что она могла дать, республики сами начнут 'флирт' с Западом. Ведь от него зависит их дальнейшее международное признание, равно как и денежные вливания в их истощённую многолетним противостоянием экономику.
Первые признаки такого разворота проявились быстрее, чем можно было ожидать. 2 сентября президент Абхазии С. Багапш будто бы заявил, 'что никаких новых военных баз в Абхазии не будет и Черноморского флота в курортной республике не ждут' ('Время новостей', 03.09.2008). Болезненный щелчок по интересам наших военных, рассчитывавших обосноваться в Абхазии всерьёз и надолго! Напомню к случаю, что Москва в своё время отчаянно противилась избранию Багап-ша президентом, и его вряд ли можно считать твёердым союзником Кремля.
Это не значит, что 'непризнанных' не надо было защищать — как бубнят сегодня московские либералы. Это значит, что, защитив республики, их следует удержать в российской орбите. А для этого продемонстрировать последовательность и политическую волю.
С последним в верхах, по-видимому, проблемы. Возможно, наших лидеров подкосила недостаточно явная поддержка на саммите ШОС. А в Кремле так рассчитывали на Китай и среднеазиатские республики! Расхожими стали рассуждения, что, если нас отбросит Америка, мы — без проблем — развернемся к Китаю.
Похоже, 'высоколобые' в Москве считают Россию этаким 'тоже Западом', не первого, конечно, но и не второго, а какого-то полуторного сорта. И всё равно настолько выше Востока, что он обязан кидаться к нам с изъявлениями признательности всякий раз, как мы обратим на него просвещенное внимание.
Нелепое самообольщение. Заставляющее вспомнить эпизод из мемуаров одного русского жителя Харбина. До революции 17-го года русские чиновники подзывали китайцев пренебрежительным окликом 'ходя!' Те услужливо отвечали: 'Да, капитана'. Но когда, с падением империи, с улиц исчезли русские полицейские и военные, а сами чиновники изрядно обнищали, китайцы перестали подбегать на оклик. Они с насмешкой отвечали: 'Теперь твой — ходя, а моя — капитана'.
До революции и после Второй мировой китайцы и другие народы Азии действительно смотрели на русских снизу вверх, приоткрыв рот от восхищения. Но сегодня Поднебесная далеко опережает Россию по экономической и политической мощи. У нее собственные интересы, и она не желает жертвовать ими ради кого бы то ни было.
В Пекине ценят Москву, прежде всего, как источник сырья. Но имея 400-миллиардный профицит в торговле с Вашингтоном, стараются без нужды не портить с ним отношения. Поэтому в приватной беседе Ху Цзиньтао заверил Медведева в 'понимании', но воздержался от выражения публичной солидарности. Так же поступили и другие лидеры ШОС.
Поддержка пришла откуда не ждали. Или, честно говоря, откуда хотели получить ее в последнюю очередь. В первые же дни конфликта на сторону России стал Фидель Кастро. За ним выступили Уго Чавес и Даниэль Ортега из Никарагуа. С нами также солидаризовались президент Сирии Башар Асад, руководители Ливии, движений 'Хезбалла' и 'Хамас'. Все те, о ком я писал в этой книге.
Арабы высказали понимание особой ситуации, в которой оказалась Россия. Ведь она, по сути, подверглась не только грузинской, но и из-
раильской агрессии. По Цхинвалу, а значит, и по российским миротворцам били израильские пушки — об этом с гордостью сообщил Са-акашвили ('Бильд', 28.08.2008). А возглавлял грузинскую армию министр обороны Давид Кезерашвили, являющийся, так же как и министр реинтеграции (он отвечает за присоединение Южной Осетии и Абхазии) Тимури Якобашвили, гражданином Израиля. 10 августа Якобашвили на иврите рапортовал Израильскому армейскому радио: 'Только за один вчерашний день мы убили 60 российских солдат!' ('Известия' 18.08.2008). Вот какие подробности просачивались в прессу в пылу информационной войны! Впоследствии их, конечно, 'попридержали'. Но арабы запомнили!
Быть может, официальная Москва предпочла бы иметь в качестве симпа-тизанта гражданина Израиля. Но увы, он оказался по другую сторону линии огня, а поддержали нас Асад и Чавес. Кое-кто в столице сморщил нос. Один из журналистов 'НГ' утверждал: '…Поддержка, высказанная популистами типа Уго Чавеса, создает еще более негативный фон' ('Независимая газета', 01.09.2008). Другой подхватывал: 'Некоторые наблюдатели даже поспешили предположить, что Москва может возглавить некий антизападный фронт с участием Исламской Республики, Венесуэлы, Кубы, Белоруссии и других государств, не жалующих Вашингтон. Правда, российскому руководству эта роль, судя по всему, не по душе' (там же).
Кстати, Иран и Белоруссия, чохом записанные в группу поддержки, на этот раз проявили непривычную сдержанность. И кто осудит их за это после того, как Россия в очередной раз 'кинула' Иран со сдачей атомной электростанции в Бушере, а своему союзнику в Минске выставила астрономические цены за газ — лишь на 20% меньше, чем Польше. Умникам из правительства следовало бы определиться, кем они считают Белоруссию — врагом по типу Польши, только чуть менее опасным (на 20% в газовом эквиваленте), или союзником, от которого требуют солидарности и на земле которого планируют разместить ракеты — в противовес тем, что Соединенные Штаты разворачивают как раз в Польше.
Подводя промежуточный итог, упомяну, что во время дебатов по 'грузинской' резолюции в Европарламенте позицию Москвы отчасти (но и это дорогого стоит в откровенно русофобском сборище) поддержали левые фракции ('Время новостей', 04.09.2008).
Такое позиционирование ставит Кремль, политическую элиту да и общество в целом перед рядом вопросов. Первый: кто мы? В быту его обычно задают с похмелья. Что же, в политической жизни война тоже своего рода п о -хмелье. Пережив ее, впору поднять голову и оглядеться: в какой ситуации мы оказались, кто наши друзья и враги.
С самого возникновения 'демократической' России ее руководство взяло курс на Запад. Ныне стало очевидно: Запад нас отверг. Правящая партия 'Единая Россия' устами своих лидеров неоднократно позиционировала себя как правая. В Европе и США именно правые подвергли Россию сокрушительной атаке. На Ближнем Востоке Москва предпочла традиционным арабским союзникам Израиль. Российских миротворцев расстреливали из израильских орудий.
С другой стороны, Ельцин поставил Кубу на грань краха, прекратив поставки нефти по льготным ценам. Путин нанес еще один удар экономике острова Свободы, выведя оттуда военную базу — стратегически важную для нашей страны. Но Куба стала одной из немногих стран, поддержавших Россию. Так же, как и Никарагуа, которую Горбачев бросил один на один с Америкой. И Венесуэла, президента которой Медведев подчеркнуто сдержанно принял в Москве.
Кремль не раз демонстративно дистанцировался от арабских режимов. Публично заверял Израиль, что не будет поставлять им наступательные вооружения. И все-таки арабы оказались на нашей стороне.
17 лет 'демократический' Агитпроп — телевидение, пресса ведут травлю советского прошлого и самой социалистической идеи. Но если кто-то и поднял за нас голос в Европе, то это левые партии.
А теперь второй вопрос: господа начальники, вам не кажется, что вы ошиблись в выборе партнеров да и в политической ориентации? И третий вдогонку: как вы думаете, долго ли протянет правительство,
строй, государство, лишившееся способности ориентироваться, потерявшее чутье, жизненный инстинкт? Особенно в условиях резкого нарастания конфликтного потенциала вокруг (пока
