англосаксонском стиле, вроде 'с одной стороны это так, а с другой не совсем'. Но тут он просто увидел нарушение некоторых границ, через которые я перехожу и 'захожу слишком далеко'. Это и означает нарушение некой идеологической нормы, что предполагает господство какой-то идеологии.
Или как, например, объяснить, что в обширной статье 'Размышления над Февральской революцией', содержащей квинтэссенцию его многолетних исследований - этого, как он сам неоднократно писал, ключевого события нашей истории, А. И. Солженицын, перечисляя основных деятелей Временного правительства, пишет, что они - 'тёмные лошадки тёмных кругов, но даже нет надобности в это вникать'. На самом деле те 'трое', о которых пишет автор, были попеременно руководителями русского масонства - секретарями 'Великого Востока народов России'. В указанном списке, правда, опущен последний секретарь 'Великого Востока' - Гальперин, недавно опубликованные воспоминания которого касаются как раз его участия в Февральской революции. Я вполне допускаю, что через несколько десятилетий историки установят, что никакой 'масонской тайны' в Февральской революции не было. Но на настоящее время - это явный штамп подчинения некоей идеологической дисциплине. Это вопрос, в который 'нет надобности вникать'. То есть идеология - хоть и не сформулированная явно и не изложенная в учебниках - существует. На Западе даже сформулирован термин, обозначающий отклонения от этой идеологии: 'неполиткорректность'.
Таким образом, представляется, что любое государственное устройство предполагает некоторую идеологию и, значит, имеет некоторые черты 'идеократии'. Опыт последних десятилетий показал лишь, что государственное устройство более устойчиво, если эта идеология не сформулирована явно. Так что одним из условий отбора в правящий слой является способность её угадывать и ей следовать.
Таков общественный строй современного Запада и контролируемых им стран (включая Россию).
Именно это, как мне кажется, и порождает слухи о том, что западный мир контролируется тайным 'мировым правительством'. Тому же способствуют и высказывания некоторых 'торопящихся' (используя любимое словечко Достоевского) влиятельных людей Запада. Так, в начале прошлого века один из самых богатых (тогда) людей мира - Вальтер Ратенау - писал, что '300 человек, лично знающих друг друга, решают судьбы континента'. Может быть, когда-то идеи Ратенау и окажутся полезными кому-то. Но для него лично эта торопливость оказалась губительной. Именно он в 1922 году стал министром иностранных дел Германии, причём поддерживал так называемую 'Realpolitik', предусматривающую согласие Германии на выплату колоссальных репараций, растягивающихся на много поколений. Тем самым для немецких националистов он стал воплощением врага, 'еврейского плутократа, продающего Германию', и в результате был убит так и не найденным террористом - как подозревают, из националистической организации 'Консул'.
Мне лично существование такого строго очерченного центра, управляющего всем западным миром, кажется сомнительным. Я, конечно, никаких конкретных фактов по этому поводу не знаю, но наблюдал, как управляются несопоставимо меньшие единицы - какой-нибудь институт Академии наук или факультет Университета, - и предполагаю, что и в грандиозных масштабах дело обстоит в принципе так же. А именно, всегда имеется некоторый круг 'влиятельных лиц', который по существу и является правителем. Но он состоит обычно из нескольких концентрических кругов, состав которых переменный. Его ядро образуют 'самые влиятельные' лица, без согласия которых никакой вопрос не может быть решён. Дальше идут 'более или менее влиятельные' лица, которые участвуют в решении одних вопросов, но без обращения к которым обходятся в других случаях. Но я не знаю никаких твёрдых фактов, которые подтверждали бы существование жёстко ограниченного 'мирового правительства' западного мира.
Таких слухов и не возникало по поводу тоталитарного строя, при котором мы прожили 70 лет. Тут (по крайней мере, на поверхности) - всё ясно. Есть единый вождь, как бы он ни назывался: председатель Совнаркома, Генсек. Вокруг него есть круг ближайших помощников - на моей памяти они назывались членами Политбюро, и их портреты вывешивались по праздникам, а внизу - 'единая и единственная' партия. Но и тут было чувство недостаточной устойчивости всей системы, которое 'компенсировалось' выборами, правда очень грубо организованными - с одним-единственным кандидатом. И здесь был свой 'правящий слой', для принадлежности к нему необходимым (но далеко не достаточным) условием было членство в 'единой и единственной' партии.
Сам правящий слой состоял из активных членов этой партии - это была номенклатура разного уровня. Очень похоже, что так же обстояло дело и в других государствах, построенных по тоталитарному принципу - Германии, Италии… Но сейчас в мире одерживает верх другой принцип отбора 'правящего слоя'. Поскольку он проявляется в самых разных странах, можно предположить, что здесь вырисовывается общий уклад, который будет господствовать в большей части человечества в ближайшие десятилетия. Он основан на господстве денег и в этом смысле является 'плутократией'.
В нашей стране он осуществлён в результате 'перестройки' - переворота, совершённого в конце 1980 - в начале 1990-х годов. Естественно, что правящий слой состоит из тех, кто этот переворот совершил, и их наследников. Этот слой (в том числе и в западном мире) образуют владельцы крупных состояний (в нашей стране их называют 'олигархами') и те, кто обслуживают их власть: политики, журналисты, телевизионные комментаторы и т. д.
Несколько лет назад, когда Путин (тогда ещё президент) 'общался с народом' по телевизору, через цензуру каким-то образом проскользнул вопрос: какова величина его состояния? На что он и ответил, честно глядя в экран, что его главное состояние - это доверие народа. На самом деле вопрос был разумный, он определял его 'рейтинг', то есть определял, какое место в правящем слое он занимает - принадлежит он к внутреннему кругу 'олигархов' или к какому-то из концентрических кругов, составляющих правящий слой.
Возвращаясь к 'евразийцам', с которых начата работа, естественно рассмотреть книгу Н. С. Трубецкого 'Европа и человечество', в которой он излагает свои основные концепции - по существу, эта книга содержит базу учения евразийцев. Её главные положения таковы: сейчас (то есть в период написания этой книги) в мире господствует европейская или, как её называет Трубецкой, 'романо-германская культура'. Она подчинила (в разном понимании этого термина) многие страны мира и стремится подчинить себе весь мир. Для этого (или параллельно с этим процессом) она выработала особую идеологию.
Идеология эта заключается в том, что только романогерманцы являются людьми, поэтому их ценности - общечеловеческие и только их цивилизацию, собственно, и можно называть цивилизацией.
Эта идеология, которую романогерманцы называют 'космополитизмом', по мнению Трубецкого, является 'общероманогерманским шовинизмом'. В основе её лежит чувство, которое Трубецкой называет 'эгоцентризмом'. По-видимому, оно является врождённым и наследуемым. Во всяком случае, Трубецкой называет его 'бессознательным'. Это чувство безусловного превосходства над другими народами. Из него и вытекает идеология, согласно которой те народы, которые более похожи на романо-германцев - лучше, 'цивилизованнее', а те, которые менее похожи - хуже. Те же, которые романогерманцам вовсе не понятны, объявляются 'дикарями'. Доказательство этого взгляда сводится к тому, что, как правило, романогерманцы оказываются сильнее 'дикарей' и способны их себе подчинить. Процесс подчинения мира романо-германцами называется 'европеизацией'.
Трубецкой указывает на нелогичность такого взгляда, который и не подтверждается историей. Он пишет: 'Нет высших и низших. Есть только похожие и непохожие. Объявлять похожих на нас высшими, а непохожих - низшими - произвольно, ненаучно, наивно, наконец, просто глупо'. До сих пор эта идеология служит лишь для того, чтобы 'оправдывать перед глазами романогреманцев и их приспешников империалистическую колониальную политику и вандалистическое культуртрегерство 'великих держав' Европы и Америки'.
Процесс 'европеизации мира', по мнению автора, для других народов является несомненным злом. 'Народ, не противодействующий своей 'отсталости', очень быстро становится жертвою какого-нибудь соседнего или отдалённого романогерманско-
го народа, который лишает этого отставшего члена 'семьи цивилизованных народов' сначала экономической, а потом и политической независимости и принимается беззастенчиво эксплуатировать его, вытягивая из него все соки'.
В той же работе Трубецкой ставит вопрос: 'Как же бороться с этим кошмаром всеобщей европеизации?' Он подчёркивает, что человечество, 'состоящее в своём большинстве из славян, китайцев, индусов, арабов, негров и других племён, которые стонут под тяжёлым гнётом романогерманцев', в целом гораздо сильнее, но разъединено (что предполагает некоторое биологическое или культурное единство 'романо-германцев'). Сам
