заслоненную столами дверь? В грязной одежде, с пышной путающейся бородой и усами. Длинные седые волосы спадают на плечи. В общем, просто какой-то старый бомж. И без того грязная одежда пропитана запекшейся бурой кровью. Из шеи выдран кусок, одного уха просто нет, левая рука обгрызена до основания. В общем, его кто-то хорошенько обгрыз, а потом, похоже, наелся. Или старик воскрес и стал не интересен другим мертвецам? Да, какая разница? Петр направил дуло пистолета в лоб бомжа и втопил указательным пальцем курок. Легкая отдача чуть дернула руку, мертвяк осел на землю с дырой во лбу и больше не поднимался. Лисаков сел за руль, дизельный движок мощно рычал, стрелка бензобака указывала ровно половину. Нужно будет заправиться. Вдали показались фары какой-то машины. Водитель спокойно, без паники вез себя домой. Похоже, что не так уж пока много мертвецов разгуливает по городу. Народ находится в сладком неведении. Ну, ничего, скоро узнают. Машина ехала прямиком к Петру и лежащему поперек дороги мертвому бомжу. Фары осветили мертвеца, водитель резко нажал на тормоза. Следующую минуту водитель минивена Volkswagen оставался на месте, смотря то на лежащий на дороге труп, то на Петра, сидящего за рулем. Бывший опер решил, что ждать ему, собственно, нечего. А убивать ни в чем не повинного случайного свидетеля не было смысла. Скоро тот еще не такое увидит, мигом про Петра с его бомжем забудет. Лис врубил передачу, включил дальний свет и нажал на газ. Cruiser, набирая скорость, с рычанием промчался мимо побледневшего от страха человека и скрылся за первым поворотом.
Торгово-развлекательный комплекс «Государь». 28 апреля, четверг, ночь
Егор медленно шел между рядами со всякого рода снедью, пополняя катящуюся впереди корзину продуктами первой необходимости. Он тщательно выбирал, что требуется загрузить в автомобиль в первую очередь, резонно полагая, что второй может и не статься. А если внезапно в торговый центр припрутся мертвяки, если их будет много? Убегать, спасая собственную жизнь, не солу нахлебавши не хотелось. Значит первой партией пойдет еда долгосрочного хранения. Консервы и макароны до верха загружены в корзину. Что еще? Вода. В отделение под корзиной поместилось пять пятилитровых бутылей «Святого Источника». Егор улыбался, укладывая их - немного «святости» сейчас бы и в правду не помешало. Если бы еще эта вода могла обращать мертвяков в прах, а не только названием блистать. Кассирша, женщина в годах, не задавая лишних вопросов, просто посмотрев, как-то так ... удивленно ... приняла кредитную карточку, полосонула терминал и выдала чек для подписи. Содержимое тележки заняло весь багажник, спустя несколько минут, Егор снова прохаживался по торговому залу, загружаясь новой партией провизии. На этот раз в корзину была положена соль, а вдогонку сахар и спички. В оставшееся место Егор погрузил четыре пары резиновых сапог, приблизительно прикинув размеры ног родственников. Теплые фуфайки и свитера, не смотря на то, что на дворе уже апрель. Еще май впереди, мало ли что? Проходя мимо отдела спортивного инвентаря, Егор не удержался и прихватил увесистую биту. Женщина на кассе снова посмотрела на капитана полиции, на этот раз вопросительно.
- К войне готовлюсь, – не стал лукавить Егор, - чего и вам советую.
Женщина дежурно улыбнулась, приняв сказанное за шутку, и решила парировать выпад клиента. Она помотала перед собой кредиткой Егора и с ехидцей в голосе протянула.
- В кредит воюете, как я погляжу? Не хорошо, свои резервы иметь надо.
- Так потому и в кредит, чтоб свои пока приберечь, - улыбнулся Егор, - и, возьму ка я, пожалуй, блок «Marlboro» ... красных ... и, вот эти жвачки. Так ... а еще вот это! – Егор снял с прикассового стенда пять упаковок пластыря, больше там просто не было.
- Ну, а как же воевать без пластыря-то? – смеясь, подколола кассирша.
- Вот и я про то, - сказал Егор, совершенно не смутившись.
Снедь, привезенная к машине со второго захода, пошла на заднее сиденье. Теперь нужно определиться, куда поехать в начале? К родителям, которым он, кстати, еще не звонил. Или к Булату сперва заявиться? Терзали его подозрения, что у бывшего смотрящего придется задержаться, а родители поутру могут куда-нибудь лыжи навострить. Не к добру о родных забывать. Не достойно это. А куда он их посадит? Машина-то битком забита. Нужна машина повместительнее, или выгрузиться куда сперва? Телефонный звонок прервал размышления Егора. «Егор Алексеевич, вы скоро ко мне придете? Я вас жду ...» Ну, что ж ... ждет, значит будем. Егор поднажал на газ и двинулся в сторону резиденции Семеновых. Попутно он набрал номер телефона родителей. Пора будить стариков. Трубку поднял отец.
- Да? – прозвучал в трубке его сонный голос
- Пап, просыпайся, буди маму и брата. Мне нужно, чтобы вы собрали вещи на пару дней и все, что найдется съестное в доме. Ждите меня, я часа через полтора за вами заеду.
- Сынок, что случилось? – в голосе волнение, от сна и следа не осталось. Жалко старика, не стоит его сейчас ересью всякой загружать. Подумает грешным делом, что сынок у него с катушек сдвинулся.
- Пап, в городе беспорядки начались. Террористы активизировались, война настоящая грядет. Оставаться в городе будет опасно, потому и хочу увезти вас загород. Есть куда, но, об этом позже. Главное, никуда не выходите из квартиры и ждите меня собранные. Можно даже обуться заранее.
- Но, ...
- Па, все потом расскажу, когда приеду. Делай, как я говорю. Это очень серьезно. Хорошо? – перебил отца Егор.
- Хорошо, я все сделаю, сынок ... только ... ты уж там поосторожнее, хорошо?
- Хорошо, па.
Светало ...
Ферма семьи Фаерман. 29 апреля, пятница, раннее утро
«Скоро ты будешшшшь моиииим ...»
Слова ножом врезались в уши Виталика. Вот только врезались с обратной стороны, будто иголки из мозга решили прорости сквозь ушные перепонки. Он кричал. Долго кричал, но никто не приходил на его крики. Один в темноте, связанный по рукам и ногам, вокруг сырость, лежит на голой земле в каком-то сарае. Сквозь маленькую щелку в стене, на землю падает лучик красного света. Значит рассвет. Где он? Как попал сюда? Голова страшно болела, на шее чувствовалось что-то засохшее. Это кровь, она стягивала кожу.
«Скоро ты будешшшшь моиииим ...»
- Кто здесь? – Виталик кричал, казалось, не своим голосом. Каким-то тонким и жалостливым, не в пример мужественному басу, каким наградил его отец.
«Скоро ты будешшшшь моиииим, мальчииик ... Твое тело станет моииииим ...»
Голос стих, как только за воротами сарая послышались шаги. Брякнула связка ключей, послышался хруст отпираемого амбарного замка. Ворота распахнулись, ослепляя Виталика яркими лучами солнца. Он сощурил глаза, пытаясь разглядеть фигуру стоявшего перед ним человека. Рослый мужчина солидного возраста с лысой, покрытой кровавой коркой головой, кое-где проросшей клочками седых волос. «Похоже, что он рвал на себе волосы», подумалось Виталику. Он огляделся и заметил, что лежит в центре здорового амбара с чуть подгнившими стопами сена, а прямо рядом с ним, повернутое лицевой частью к воротам, возвышается зеркало, длиной с человеческий рост. Сейчас мужчина смотрел не на него, а именно в это зеркало. Он заговорил ... и голос его был точь-в-точь, как тот, что всего минуту назад резал уши Виталика, доводя его до сумасшествия.
«Еще раааано. Найди книиигу. Я подскажууууу», говорил он себе. Затем, его голова затряслась с огромной скоростью. Она вертелась взад-вперед, влево и вправо, каждый раз балансируя на грани вывихнутой шеи. Мужчина повернулся к зеркалу спиной и вышел из амбара, затворив за собой ворота. Его
