— Ты прав, что доверяешь Джулиане, — сказал Кейн. — Но издания для коллекции мы выбираем вместе.
Себастьяну стало тошно от подобной сентиментальности подкаблучника.
— Она уговорила Бэнкса расстаться со своим собранием пьес, — продолжил Кейн, не замечая неудовольствия Себастьяна. — Думаю, он немного влюблен в нее. И кто его может в этом винить?
— А можно уговорить твоего таинственного человека уступить переплет Екатерины Парр? — спросил Тарквин.
Обрадовавшись, что разговор перешел от совершенств леди Чейз (и раздражавших Себастьяна ее успехов в добывании книг, от которых и он бы не отказался) на другую тему, он, к сожалению, не мог похвастать, что получил то, чего добивался пять лет:
— В письме он намекал мне, что готов продать. Но я вынужден был отправиться на север, а когда буквально вчера добрался до него, он снова передумал.
— Вот досада!
— Да. Человек должен решиться и сделать. Я ненавижу неопределенность.
— Настойчивость, мой мальчик, настойчивость, — посоветовал Тарквин. — С букинистами, как и с женщинами, это единственный способ добиться успеха. Разумеется, — добавил он, — когда речь идет о прекрасном поле, ты не нуждаешься в советах.
Себастьян глубоко вздохнул:
— Кстати, именно в этой области я хотел бы получить консультацию. Скажите, как увлечь даму.
Он замолчал, ожидая от приятелей града насмешек.
— Я всегда полагал, что деньги помогают делу — пошутил Тарквин.
— Не думаю, что Себастьян имеет в виду женщин легкого поведения, — мягко возразил Кейн. — Наверное, речь идет о леди.
— Я и представить не мог, что ты собираешься жениться.
Голос Тарквина выражал крайнюю озадаченность.
— Об этом пока говорить рано, — попытался уйти от прямого ответа Себастьян.
Он и на самом деле так думал. Все эти заморочки остались в прошлом. Но у него не было никакого желания рассказывать собеседникам о своем унижении.
— Я еще не определился в своих намерениях. Просто хочу произвести впечатление.
— Тогда я пас. Расспроси лучше Кейна. Он в этих вопросах эксперт.
— Не думаю, что жена одобрит, если я преподам вам уроки по соблазнению женщин. — Маркиз внимательно посмотрел на Себастьяна. — Вы ей не нравитесь?
— А зачем ей вообще об этом знать?
— Вы вообще не представляете, что такое брак, если спрашиваете об этом. Но со временем вы все поймете, — взгляд Кейна прошил Себастьяна насквозь, — или вам это не удастся. Вы, кстати, не собираетесь ли соблазнить девственницу?
— Отнюдь. Зачем мне девственница?
— Ну, не знаю. Многие как раз на них стараются жениться. К несчастью, бывает, что потом жалеют об этом, хотя мне этого испытать не пришлось. Как, думаю, и Тарквину.
— Благодарение небесам, — произнес Тарквин, выразительно пожав плечами. — Мне нравится, когда женщина знает, чего хочет.
— Дама, о которой я говорю, знает, чего хочет, — сказал Себастьян.
На этот счет у него не было сомнений. Тарквин подозвал лакея:
— Пошлите в «Уайтс» за бутылкой лафита 1795 года и подайте ее к обеду. Отметим это дело, — пояснил он приятелям. — Ты не расскажешь, кто она, твоя пассия?
— Пока лучше не стоит.
— Замужем, — предположил Тарквин и взглянул на Кейна.
— Замужем, — кивнул Кейн. — Берегитесь ревнивых мужей, Себастьян.
— Кейн знает, о чем говорит, — усмехнулся Тарквин.
— Это дела минувших дней, но, как видите, остался жив. Интересно, что было бы, узнай он об этом?
— У нее нет мужа, — сообщил Себастьян, неожиданно почувствовав злость.
— Хм… Значит, вдова. Отлично. Ничего нет лучше вдовы для любовной интрижки. Особенно если она богата. Кто она, как ты думаешь, Кейн?
— Я не знаю, чем здесь могут помочь деньги, — вступил в разговор Себастьян, пока его приятели не начали исследовать круг знакомых вдов.
— Состоятельная вдова, — стал объяснять Тарквин, — менее всего желает вновь выйти замуж, и я не стал бы винить ее в этом. Ради чего лишаться независимости, отдав себя во власть новому мужу?
— Ради любви? — предположил Кейн.
— Это мог сказать только молодожен.
— Ты — прожженный циник. — Кейн повернулся к Себастьяну! — Вы влюблены?
— Нет! — почти крикнул Себастьян.
Его сердце бешено забилось, дыхание стало прерывистым от ужаса, что ему доставляет страдание столь сентиментальное замечание.
— Себастьян влюблен, — заключил Тарквин. — Забавное зрелище.
— Я ведь просил вас о помощи. Ладно, забудьте обо всем, что я говорил.
Оба приятеля дружно стали протестовать и заявили, что готовы всячески содействовать Себастьяну Айверли в постижении науки ухаживания за женщинами.
— С чего начинать? — спросил Себастьян, подавляя в себе желание поссориться. — Как может человек привлечь женщину?
— Прежде всего, — начал Кейн, устраиваясь поудобнее и собираясь говорить серьезно, — она хотя бы знает о вашем существовании?
— Разумеется, — ответил Себастьян, стараясь, чтобы голос звучал не слишком мрачно.
— Далее. Знает ли она, что вы ею интересуетесь?
— Полагаю, что такая мысль приходила ей в голову.
— Отлично. Прежде всего вы должны в деликатной манере удостовериться, что она уделяет вам все свое внимание.
Тарквин кивнул в знак того, что согласен с рекомендациями Кейна:
— Бывай там, где бывает она. Старайся оказаться поближе к ней. Можешь даже коснуться ее в тесноте толпы.
— Но, — вмешался Кейн, — на этой стадии не позволяйте себе ничего, кроме обычной вежливости.
— А Себастьян знает, что такое обычная вежливость? — спросил Тарквин.
— Подождите, — попросил Себастьян, доставая из внутреннего кармана небольшой блокнот и карандаш. — Я должен это записать.
Маркиз с раздражением посмотрел на Себастьяна, но дождался, пока тот не приготовится:
— Вызовите к себе ее интерес, но пускай пытается догадаться, насколько она вас привлекает. Неплохо оказать несколько знаков внимания другой женщине.
— Превосходно! — воскликнул Тарквин. — Пофлиртуй с ее лучшей подругой.
Кейн покачал головой:
— Если она принадлежит к тому типу женщин, которые отбивают поклонников у своих подруг, не стоит заводить с ней никаких отношений, кроме деловых.
— Блестяще, Кейн, — похвалил Тарквин. — Можешь также чуть подразнить ее, прикинувшись, будто равнодушен к ней, — она от этого только заведется. А затем настанет время благородного поступка.
Он повернулся к Кейну за подтверждением.
— Точно так.
«Благородный поступок», — записал Себастьян и обратился к собеседникам:
— Но я не знаю, что это означает.
— Пригласите ее на вальс и не принимайте отказа.
