Отступив в глубокий сумрак так осторожно, что под ногой не сдвинулся с места ни единый камешек, я замерла, надеясь, что нас не заметят и погоня пронесется мимо…
Так оно, наверное, и случилось бы… если б не Виола.
— Вот они! Смотрите! Вот они! Девчонка обманула вас и присвоила приз себе! — взвизгнула она так громко и истошно, словно кошка, которой наступили на хвост.
Кто‑то угрожающе зарычал.
«Спокойно, — сказала я себе, — игра еще не проиграна. Я справлюсь. Я сильнее и, главное, умнее их всех».
Стараясь не обращать внимания на угрожающе наступающих вампиров, я зажмурилась и представила перед собой толстую ледяную стену. Ну что, съели?! Попробуйте доберитесь до меня! Теперь можно испытать дипломатию. Уверять, что жертву выпила не я, было бесполезно. Кто мне поверит, когда все видели меня рядом с телом?! Нет, лучше постараться напугать их и показать, что мое место значительно выше их. Только внушив стае, что я в своем праве и властна распоряжаться их жалкими жизнями, я обрету спасение.
— Стоять! — тихо, но внятно сказала я. — Вы что, забыли, с кем связались? Я…
— Она издевается над нами! Она предала стаю! — закричала Виола так громко, что в ушах зазвенело, и замершие было после моих слов вампиры резво ринулись вперед. Оставалась единственная надежда на воздвигнутую мной стену.
Первым бежал однорукий здоровяк, сразу за ним, отставая буквально на шаг, еще несколько диких. Виола осторожно держалась за их спинами, науськивая их на меня.
Я ждала. Вот сейчас они наткнутся на мою стену, и мы еще посмотрим, кто кого. Вот сейчас…
Вот однорукий на линии моей защиты. Сейчас он ударится в нее, и на его огромной морде возникнет выражение недоумения и обиды. А я рассмеюсь и скажу этим идиотам, что им не справиться со мной.
Вот сейчас…
Но здоровяк продолжал двигаться вперед. Его движения замедлились, однако он упрямо шел. Я чувствовала его злость, ярость и жажду крови. Между прочим, моей крови…
Его товарищи тоже наступали, и я вдруг отчетливо поняла, что моя стена тает, разбивается на куски и уже ничто не отделяет меня от обезумевшей от злости стаи.
Медлить больше нельзя!
Я бросила обескровленное тело в подступающих вампиров и побежала.
Они всей толпой ринулись за мной. Молча. Страшно. Словно все это снилось мне в кошмаре. Проснуться сейчас было бы очень кстати. Но я не просыпалась.
Я и не знала, что можно бегать так быстро. Бегать, ползать на корточках, ужом пролезать в самые узкие коридоры. Очень скоро я поняла, что перед моими преследователями у меня есть ровно одно, зато неоспоримое, преимущество. Все они, ну разве кроме Виолы, были широкоплечие и крепко сложенные. Я — худая и верткая — могла протиснуться в самую узкую щель, куда им ходу не было.
Основательно ободрав ладони и локти, я скользнула в узкую расщелину. Увы, она оказалась не сквозной, второго выхода из нее не было, зато забраться сюда и достать меня мог далеко не каждый, а я, в свою очередь, способна просидеть здесь сколько угодно долго, ведь мне не нужны ни воздух, ни вода, ни пища.
Преследователи сгрудились у входа в мое убежище. Я слышала, как они переговариваются, пытаясь придумать, как достать меня отсюда. Разумеется, придумать что‑нибудь путное они не могли. Просто не были способны в силу своей природной ограниченности. Природа мудра и часто дает какую‑то способность в ущерб другой. Сильные, приспособленные к битве люди, которыми дикие и пополняли свои ряды, обычно не отличались высоким уровнем интеллекта. Вот я бы на их месте сунула в расщелину, скажем, горящие ветки. Уйти от огня у меня не было бы ни малейшей возможности… Хорошо, что они не додумались до этого!
Но, видно, сегодня была не моя ночь, потому что только я успела подумать об этом, как услышала звонкий голос Виолы.
— Я знаю, как вытащить из норы эту лису. Ее нужно просто выкурить! — проговорила эта ехидна.
Ну все, если ко мне немедленно не придут на помощь, то я пропала!
— Что. Здесь. Происходит.
Голос Королевы казался ледянее арктического льда. Она говорила спокойно, подчеркивая каждое слово, и от этого становилось еще страшнее. Холод пробирал буквально до самых костей. Даже меня, хотя вместе с ужасом я почувствовала огромное облегчение: вот и долгожданная помощь!
Тишина в пещере стала воистину гробовой. Я слышала, как капает где‑то далеко, за стеной вода, как шуршат в песке какие‑то мелкие насекомые.
— Я спрашиваю, что здесь происходит, — повторила Королева.
Кажется, пора. Собравшись с силами, я поползла к выходу.
— Королева! Она украла нашу добычу! Она нарушила закон стаи… — загудел чей‑то бас.
Я осторожно высунула голову.
Однорукий здоровяк, притащивший сюда злосчастную жертву, стоял перед Королевой и, набычившись, смотрел на нее.
Она казалась абсолютно спокойной, но я, зная ее, возможно, лучше некоторых, поежилась. Что‑то будет.
— Девчонка нужна мне! Разве я не приказывала вам не прикасаться к ней?
— Но моя Королева…
Однорукий тоже понял, что что‑то неладно, и растерянно оглянулся на товарищей. Те благоразумно молчали, предоставляя ему нести груз ответственности единолично.
— Ты возражаешь мне? — четко очерченные тонкие брови недоуменно поднялись. — Ты смеешь возражать своей Королеве?!
Резкое, едва уловимое движение тонкой холеной руки, и здоровяк вдруг, судорожно и нелепо всхлипнув, как подкошенный упал на пол пещеры, заливая ее своей кровью.
Рука Королевы, словно затянутая в алую перчатку, держала что‑то небольшое и странное… Я не сразу поняла, что это — сердце! Она одним едва заметным ударом пробила грудину и вырвала сердце из груди однорукого бугая! Какой же силой обладает эта невысокая хрупкая на вид женщина!
Тем временем Королева, брезгливо поморщившись, бросила сердце себе под ноги и медленно облизала испачканную в крови руку.
Зрители этого страшного спектакля стояли безмолвно, не решаясь ни на шаг сдвинуться с места.
— Кто‑то из вас тоже хочет пойти против моего приказа? — ледяным тоном поинтересовалась Королева, и вампиры, опомнившись, поспешно бросились прочь.
Буквально в долю секунды они покинули грот, и тогда я увидела еще одного участника этой сцены.
Ловчий стоял у самого входа. Небрежно облокотившись о стену и сложив на груди руки, он смотрел на меня.
Я отвела взгляд. Неловко получилось. И ведь не объяснишь им, что я вовсе не виновата в новой переделке, в которую умудрилась вляпаться. Все слова типа «не виновата я, меня подставили» будут звучать как жалкое оправдание. К тому же в этом случае обязательно всплывает вопрос о том, кто это сделал. Я не сомневалась в причастности ко всему происходящему моей давней врагини, однако назвать ее имя — значит выдать ее на расправу Королеве или Ловчему. Мне же хотелось отомстить самой, не чьими‑то руками, только тогда я смогу уважать себя и упиться всей сладостью мести.
Все это промелькнуло в голове буквально в считаные секунды, и вот я уже, улыбаясь, будто ничего не произошло, взглянула на Королеву. Она посмотрела на меня так, что я испугалась, не собирается ли она повторить со мной тот же фокус, который только что продемонстрировала на одноруком, но, к счастью, все обошлось. Бросив на меня всего один взгляд, Королева, не говоря больше ни слова, покинула грот.
Зато ко мне тут же подошел Ловчий. Он мило улыбался, и от этой улыбки становилось очень не по себе. Слишком уж ласковой она была, прямо‑таки истекала медом.
