— Папа, ты невозможен.
— Я приеду за тобой завтра утром. Будь готова ко второму по расписанию омнибусу.
— Как хорошо, что ты здесь, папа! Я скучала по тебе. Я устала от этих богачей с их личными каретами и повсюду снующими слугами.
— И я скучал по тебе, Бесс. — Он поцеловал ее в щеку. — Ты все сделала хорошо. До завтра! Будьте осторожны в пути, пусть Джерид не позволяет гнать «личную карету» Прэнтисов во весь опор.
Бесс спустилась в холл гостиницы и увидела Джерида. Он стоял спиной к ней, рассматривая картины на стене. Это были, главным образом, пейзажи, действительно достойные внимания. Бесс помедлила минутку, наблюдая за ним: волосы слегка взъерошены, одежда вроде бы небрежная, но искусно подчеркивающая широкие плечи и стройные бедра. «У этого „демократа' явно превосходный личный портной», — подумала Бесс. В его облике и манерах сочетаются таинственность и надменная мужественность. «Что я знаю о нем? Ничего!» — еще раз сказала она себе. Он выглядел одинаково хорошо, ехал ли вместо кучера на облучке, играл ли в бильярд или рассматривал картины в холле Кларендон-отеля. Джерид Инмэн, казалось, везде на своем месте.
Она подошла и встала рядом с ним.
— Я готова.
— Мой экипаж у самого входа.
Он еще раз окинул взглядом картины, повернулся на каблуках и вышел. Удивленная таким поведением, Бесс, поколебавшись немного, последовала за ним.
Джерид уже сидел в карете. Бесс скорчила гримасу и, подобрав юбки, без его помощи одолела ступеньку и устроилась на сиденье. «Он демонстрирует, видимо, свое дурное настроение, а получается — дурные манеры. Ну и пусть». Она закуталась в шаль. С чего это он сердится? Уж если кому и сердиться, так это ей! Он игнорировал ее целый день и на ее глазах любезничал с Мелиссой. Бесс вздернула нос и не стала даже смотреть на своего провожатого.
Экипаж свернул на Конгресс-стрит, миновал беговую дорожку и стал двигаться по широкой Юнион- авеню, когда Джерид нарушил тягостное молчание:
— Я был удивлен, увидев твоего отца.
— Я тоже. — Бесс по-прежнему не смотрела на Джерида.
— Ты ведь занималась сбором информации для него?
— И для себя, и для своей страны, — ответила она, высокомерно подняв подбородок.
— Черт возьми, вы оба бываете иногда непроходимыми идиотами!
— Нельзя быть идиотом иногда, — парировала она все так же высокомерно. — Или человек идиот, или нет.
— Справедливо, — проворчал он, почти не разжимая губ.
— Я полагаю, ты раздражен тем, что мы с отцом мешаемся на твоем пути, — язвительно произнесла она.
Он сжал ее руку у запястья:
— Я раздражен тем, что ты самоуверенная дура!
Глаза ее вспыхнули и зло сузились, остановившись на руке, зажатой в его ладони:
— Пожалуй, синяков для одного вечера избыток. Сначала меня хватает всей пятерней Моррисэй, теперь ты.
Он отпустил ее руку, фыркнув:
— Не приходите ко мне плакаться, когда настанет расплата за ваше легкомысленное любопытство!
— Нам с отцом удавалось уберечься все эти годы, не обращаясь за помощью и советом к вам, мистер Инмэн, — сказала она, стараясь быть надменной. — Жаль все-таки… Я думала, вы с отцом нашли общий язык.
— Это не означает, что я считаю благоразумным его приезд сюда.
— С чего бы вам беспокоиться по этому поводу? Боитесь, что он расскажет что-то о вас? Или не хотите, чтобы он спас от разорения Вильяма Прэнтиса?
— Что, черт возьми, ты знаешь о Вильяме? — взорвался Джерид. — Проклятье! Ты рассуждаешь о делах, в которых ничего не смыслишь!
— Напрасно вы со мной так нелюбезны, мистер Инмэн, — насмешливо произнесла она. — Актер из Нью-Йорка, не умеющий играть в карты, многое узнал о делах за какие-нибудь пять минут… Вильям должен Ричарду Хоскинсу, который работает на «Балтимор и Огайо». Хоскинс предпочитает, чтобы Вильям не забирал оттуда свой вклад, а вошел в долю к Добсу, в его западную железную дорогу. Я полагаю, Ричард будет шпионить на завтрашнем совещании, так как Джон Гаррет отказался на нем присутствовать… Ты можешь объяснить свое участие во всем этом?
— Нет.
— Почему?
— Потому что это не твое дело.
Бесс надула губы и уставилась на лошадей, цокающих впереди.
— Бесс, дорогая! — Его голос наконец смягчился, но в нем все-таки звучало разочарование. — Ты не можешь просто верить мне?
— Вирджиния Прэнтис верила Жаку Лебрэку. Теперь она верит Ричарду Хоскинсу. А те куда больше заботятся о своих финансовых интересах, чем о ней. Я узнала, Джерид, что в мире чрезвычайно мало мужчин, которым можно слепо доверять. Пока ты не будешь со мной откровенен, не жди и от меня искренности.
— Ладно, все, забудем о делах! — Он повернул Бесс к себе и поднял за подбородок ее лицо. Она увидела жадную, неприкрытую страсть в его черных глазах.
— Чего ты хочешь? — спросила она почти испуганно.
— Хочу представить себя диким переселенцем, не знающим условностей цивилизации, — ответил он, все еще держа ее за подбородок. — Что бы я сделал с женщиной, которая сводит меня с ума одним взглядом своих фиалковых глаз?
— Джерид…
Его руки погрузились в каштановые волосы Бесс, и он запрокинул ей голову.
— Джерид, оставь меня!
Он сбросил шаль с ее плеч и ладонями ласково обвел округлость груди над низким вырезом платья. Бесс плотно сомкнула глаза, когда его губы прикоснулись к груди и медленно двинулись вверх, к шее и губам. Его язык жалил ее прохладную от ночного воздуха кожу, пробуждая трепетную теплоту внутри. Он сильно прижал ее к себе, его язык вкушал сладость теплой глубины ее рта. Она обхватила его за плечи, и стон родился у нее в горле в ответ на всепоглощающий поцелуй. Она еще сильнее прижалась к нему. Он оторвался от ее губ и стал легко и быстро целовать ее лицо и шею.
— Скажи, чего ты хочешь от меня, Бесс! Чем ты недовольна?
— Джерид, я не могу думать, когда ты касаешься меня, — шептала она, пристанывая и целуя его щеку. — Я не хочу думать. Я только хочу…
Бесс замолчала и подняла голову, ища его взгляд. Страсть билась в его глазах, но она знала, что ничего не произойдет. Сняв руки с его плеч, она подобрала упавшую шаль и отодвинулась.
— Не знаю, что со мной случилось. Я вела себя, как…
— Как семнадцатилетняя девчонка с неистовыми глазами.
— Я уже говорила тебе: я не девчонка! А ты постоянно играешь со мной, воображая, что я наивна и глупа!
— Попробуй объясни это Моррисэю, — усмехнулся Джерид. — Уж он-то имеет все основания считать, что ты импульсивная девчонка, а вовсе не зрелая и чопорная молодая женщина.
— А которую из них предпочел бы ты?
Улыбнувшись, он коснулся пряди волос, упавшей ей на бровь:
— Обеих.
— А сколько же вас, Джерид?
— Увы, всего один. Дикий переселенец, который мечтает затащить тебя в кусты!
