записками самого фривольного содержания! Какой — то болван считает для себя допустимым вмешиваться в жизнь семьи Веласкесов! Летисия дала сыну суровый отпор. Никакого повода для отправки цветов неведомому поклоннику она не давала. И вообще это не его дело. Что это за странная ревность? Или он хочет ее оскорбить?
— Нет, это ты оскорбляешь память отца! — выкрикнул Витор и хлопнул дверью, даже не пригласив с собой на праздник Аманду.
Он отправился туда: вместе с Дави и Оливией. Весь поселок был украшен гирляндами тропических цветов. Домики были покрашены, прибраны и тоже украшены цветами и бумажными лентами. Женщины поселка нарядились в свои лучшие платья. На берегу залива Самюэль развел гигантский костер, вокруг которого поставили угощение и бутыли с вином. Здесь были дары моря, украшенные зеленью и рaкyшками, тропические фрукты и сладости. Кассиану и Серена приготовили пиво по особому рецепту.
Гостей встретили очень радушно. Эстер тотчас увлекла невесту своего сына к себе, чтобы показать ей дом. Витор видел, с какой готовностью Оливия согласил ась на это предложение, и слегка усмехнулся. Как ни демонстрирует она ему свою неприязнь, он знает, что на самом деле девушка испытывает к нему другие чувства. Он ей нравится, хотя она и не сознается себе в этом. Что ж, пусть воркует там себе с будущей свекровью, ему это только на руку; потому что сегодняшняя его цель совсем другая.
И он стал помогать Рамиру жарить на костре кефаль.
Рамиру держался с Витором открыто и дружелюбно, и Витор включил свое обаяние на полную мощность.
Его даже не смущали угрюмые взгляды сына этого рыбака, Кассиану, — он здесь был гостем и чувствовал себя в безопасности.
Асусена, увидев его у костра, покраснела. Витор не встречал еще такой девушки. Те, с которыми он привык иметь дело, давно утратили способность краснеть и стесняться, а эта просто чудо — такая невинная, прелестная, застенчивая! И ее не надо завоевывать, как, например, Оливию, она смотрит на него восхищенными глазами, в которых нет ни капли притворства. В них отражается вся бесхитростная душа этой девушки. Ее подружка Далила куда более смелее.
Улучив минутку, когда Асусена зачем — то пошла в дом, Витор осторожно отделился от веселящихся у костра людей и последовал за ней. Он чувствовал, что эта девушка ждет его, что она жаждет и в то же время боится разговора с ним.
Он постучался и вошел в дом. Асусена, увидев Витора, потупилась и сделала движение, чтобы выскочить из дверей, но он удержал ее на пороге.
— Ты очень красивая, Асусена. Ты не похожа на тех, кого я знаю. Я и не думал, что еще есть такие девушки, как ты, — нежно и в то же время напористо заговорил Витор. — И имя у тебя кра¬сивое. Оно означает «белая лилия». У тебя есть только один недостаток: ты все время молчишь … — говоря все это, он приблизил губы к щеке девушки.
— Не надо, а то вдруг войдет мой брат Кассиану, — прошептала Асусена, отстраняясь.
— Хорошо, — Витор тотчас же выпустил ее руку. — Но ты обещаешь, что потанцуешь со мной?
Асусена кивнула и Витор, улыбнувшись ей на прощанье, выскользнул из дома: столкновение с Кассиану вовсе не входило в его планы …
* * *
… Между тем Кассиану, одержимый ревностью, давал нагоняй своей невесте Далиле чуть поодаль от костра. Все в поселке настолько привыкли к бурным выяснениям отношений этой парочки, что и ухом не вели в их сторону. Милые бранятся только тешатся.
— Раз этот тип здесь, значит, кто — то поманил его! — выходил из себя Кассиану.
— Витор здесь потому, что он — лучший друг моего брата! Это просто совпадение! — отбивалась Далила.
— Ах твоего брата! — уцепился за ее слова Кассиану. — Твой брат хочет отнять тебя у меня! Он хочет сделать из тебя городскую франтиху!
— Послушай, Кассиану, когда ты начинаешь ревновать, то становишься глупее осла, — констатировала Далила. — Витора интересую не я, а твоя сестра Асусена!
— Да? Откуда ты это знаешь?!
— Знаю! — выпалила Далила. — У меня глаза не на затылке, как у некоторых безмозглых ослов! И я ими вижу все очень хорошо!
— А зачем ему моя сестра? — переключился на другую тему Кассиану. — Какой может быть у этого щеголя интерес к моей сестре?
— Об этом ты спроси у него или у нее!
— Спрошу, не беспокойся, — сжав кулаки. пообещал Кассиану и сделал шаг, чтобы идти к дому следом за сестрой, но Далила удержала его:
— Эй! Tы что — то забыл!
— Что именно? — буркнул Кассиану.
— А извиниться передо мной за свои подозрения?
Кассиану вернулся.
— Ну ладно, извини, Далила. Просто мне кажется. что все хотят отбить тебя у меня, — угрюмо объяснил он. — А ты знаешь, как я тебя люблю. — Ладно уж, — великодушно извинила его Далила. — Но ты не ходи сейчас к Асусене. Я сама с ней поговорю о Виторе, идет?
* * *
Уже прошло минут двадцать, как Витор, не желая столкнуться с Кассиану, поспешно вышел из дома Рамиру Соареса, а Асусена все еще пребывала в состоянии транса. Она боялась пошевелиться, точно ее каким — то мощным порывом ветра уносило все выше в небо, и ей страшно и радостно было ощущать собственную невесомость. До встречи с Витором мечты кружили над ней, точно какие — то шумные, неотвязные птицы, но теперь она сделалась легкой и беспомощной, как перышко в их огромных крыльях, уносящих ее за край фантазии, в незнакомую жизнь, где все было совершенно иным.
Бот почему она вздрогнула, когда увидела перед собой смеющееся личико Далилы: ей казалось теперь, что они с подругой расстались жизнь тому назад, так много всего случилось с момента их разлуки, что нет смысла пересказывать минувшее.
— Асусена, ты что, намерена весь праздник просидеть дома?
Асусена с трудом разлепила губы.
— Здесь был Витор, — объяснила она.
— Ну и что? — не слишком удивилась Далила. — Надеюсь, он не приставал к тебе?
— Нет, нет, нет, — торопливо произнесла Асусена, удивляясь звукам собственного голоса. — Наоборот. Он говорил такие хорошие слова… А я вела себя, как дурочка. Стоит мне его увидеть, как я и рта не могу раскрыть…
— Неужели этот хорошенький ротик ничего не произнес? — засмеялась Далила. — Он, наверное, принял тебя за дикарку, которая никогда в жизни не разговаривала с городскими… Ну ладно, успокойся, я шучу. Ты ему нравишься такая, какая есть. Причешись и подкрась губы, и пойдем на праздник!
— А ведь я пообещала ему танец, — мечтательно произнесла Асусена.
— Ну и отлично, пойдем! — потянула ее Далила.
* * *
Аманда Веласкес, которую брат, вопреки своему обещанию, не взял на праздник, все — таки появи¬лась в поселке в сопровождении Питанги. Мануэле очень не хотелось отпускать дочь с Амандой, но обе девушки так жалобно и неотступно молили ее об этом, что она вынуждена была сдаться. Витор, увидев сестру, насмешливо поднял бровь, но ничего не сказал. Серена усадила Аманду рядом с собой, а Эстер заговорила с Питангой.
— Ты Питанга? Дочь Мануэлы? — в голосе ее было что — то странное и не слишком доброжелательное, отчего Питанга вся сжалась.
— Да, донна Эстер, — пролепетала она.
— Подумать только, как ты изменилась! Уже настоящая женщина … Как поживает твоя мать?
— Все отлично, спасибо, — сдержанно проговорила Питанга и хотела было улизнуть подальше от общего веселья, но тут на нее с распростертыми объятиями налетела Далила. За ее плечом маячил, как
