Глава двенадцатая, в которой Соломенный Губерт рассказывает как он бывал в ГДЕТОТАМ
— Стоит мне уснуть, и я попадаю в Гдетотам. В большой такой сад. А на деревьях растут бутылки с малиновым сиропом. Сорвал и пей!
Ух, до чего холодный! Даже допить невозможно. Приходится выплеснуть остатки в красивый такой ручей; а в ручье плавают яркие фонарики!
Срываю ещё бутылку — и эта холодненькая! Что не выпил, выливаю. Только не в ручей, а в колодец.
А в колодце сидит дракон. Он как заорёт: «Я твоя жажда!» А я срываю бутылки, отпиваю немного и остатки — в колодец! Дракон только пасть разевает. А я сорвал последнюю бутылку, отпил и, что осталось, — опять в колодец. Тут дракон захлопывает пасть, и кончено!
Потом я попадаю в сад, где сплошь растут ученические перья. Сорвёшь одно, макнёшь: большой чёрный пруд и пишешь на стене:
или
Тут я — хватъ какую-то метлу и давай трясти её! Потрясу-потрясу, а в метле — самописка!
Ещё бывает, бегаю от окошка к окошку и гляжу, как ребята пишут в школе контрольную по арифметике. А у меня с собой рогатка. Я — раз! — и цифрой прямо в собственную тетрадку, которая на парте моей лежит. А потом — ещё одной цифрой, а потом — пятью сразу. И контрольная готова!
Ещё бывает, льва поймаю. Сижу на большом ящике, а лев идёт по своим делам. А я кинул в ящик рогалик и жду. А лев приглядывается. Потом прыг в ящик! И готово! Поймали! А я на пятке повернусь, и ящик поехал. Едем по мосту. А люди выходят с флагами и кричат: «Ура! Он поймал льва!»
И мне вручают главный приз.
Я, когда сплю, всегда попадаю в Гдетотам.
Вот оказался я в физкультурном зале. И никого там больше нету, кроме сотни тапочек, которые гоняются за мной. Я — раз! — и на потолок. А тапочки бегут по стенам и тоже на потолок. А с потолка падают, как тараканы, и всмятку разбиваются. После этого где уж им ловить меня!
Потом я попадаю в погреб. А там два разбойника прячутся. У них с собой корзина, а в корзине узел с сокровищами. И никак они не могут развязать узел на узле. Развязывают, развязывают — никак не развяжут. И всё время друг друга по башке лупят. Как даст один другому, так из стенки кирпич вываливается! А когда в стенке дыра получилась, я убежал и позвал пожарников. Пожарники трубили и поливали погреб из шланга. Весь-весь залили. Тут узел и выплыл. Я его развязал, а в нём — осиное гнездо!
Однажды прихожу в чулан; а там целая куча яиц. Разбиваю одно, из него выскакивает солдат и — раз! — в окошко. Второе разбиваю — тоже солдат и тоже в окошко. И в третьем солдат. Я все яйца разбил, и в каждом было по солдату. А в последнем оказался конь.
Сел я на коня и приказал солдатам строиться. Солдаты построились и запели:
Потом я скомандовал: «Разойдись!» — и солдаты пошли по домам.
Ещё бывает — стою на полу, а надо мной гиря от ходиков. Я хвать за неё — и вверх! Колесики крутятся, часы стучат, а я лечу. Выше! Ещё выше! Вдруг гиря трах-тарарах обо что-то, и я — вниз! Падаю, падаю, падаю… Потом как закричу и проснусь.
Стоит мне уснуть, я всегда попадаю в Гдетотам. А когда просыпаюсь, снова оказываюсь в Тут.
Глава тринадцатая, в которой Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт, находясь в Тут, решают, что очутились в Гдетотам
— Я ТОЖЕ, КОГДА СПЛЮ, ПОПАДАЮ в Гдетотам, — сказала Анечка. — Но сейчас-то я не сплю, а в Гдетотам очутилась.
Она глядела не отрываясь в самый конец мира за бесконечным стеклянным окном и видела там себя и Соломенного Губерта, и было это наяву — ведь она ясно видела и себя, и Соломенного Губерта.
— А я в Гдетотам плавать умею! — сказал Соломенный Губерт и прищёлкнул пальцами. Прищёлкнул пальцами он и в Тут, и в Гдетотам.
— Прыгну в реку и выловлю шляпу! — продолжал он уверенно.
— А если шляпа утонула?
— На дне найду.
— А если её Рыба-Кит проглотила?
— Проткну Рыбу-Кит гарпуном!
— А вдруг шляпа размокла?
— Высохнет!
— А если высохнет и ничего не останется?
— Тогда я тоже стану невидимкой.
— Как это?
— А вот как! — сказал Соломенный Губерт и отпрыгнул на одной ножке от бесконечного стеклянного окна.
— А я вас вижу! — сказала Анечка-Невеличка.
— Вы меня видите в Тут! А в Гдетотам видите?
Анечка поглядела в бесконечное стеклянное окно.
