— Приходится! Наступил отлив!
— Значит, туда смогут вернуться Негритята-Лилипутаники? — сказал Соломенный Губерт.
— Кто-кто, а Лилипутаники туда не вернутся!
— Неужто они не добрались до Острова?
— Добрались! Все белые-белые! — сказали Рыбушмены.
— В колонну по два? — спросила Анечка-Невеличка.
— Кто их разберёт, таких мелких!
— Значит, они добрались в виде Муравьёв! — вздохнула Анечка и добавила: — Жаль, что им снова не удалось стать людьми!
— Стали они людьми! Не беспокойтесь! Их в Мастерской опять в людей переделали! — ответили Рыбушмены.
— Вот бы поглядеть! Только я не знаю, где эта Мастерская, — вздохнула Анечка- Невеличка.
— Они уже не в Мастерской! Они, скорей всего, на витрине! — сказали Рыбушмены.
— Их Абаба купил!
Соломенный Губерт даже присвистнул.
— Что ни подвернётся, всё покупает! — со вздохом продолжали Рыбушмены.
— Опасаемся, что нас тоже купит!
— А многих уже успел купить? — спросила Анечка.
— Лилипутаников купил, Кролика купил, Верблюда купил и вообще весь Зоологический Сад купил.
— Не везёт человеку, если его купят! — сказала Анечка.
— Конечно! Все с ним играют, а он — ни с кем и должен дожидаться, когда кто-нибудь соблаговолит с ним поиграть.
— А Кролику и Верблюду тоже не везёт, если их купят? — спросила Анечка-Невеличка.
— Ясное дело, — ответили Рыбушмены.
— Мне бы очень хотелось узнать, как это бывает и как это не везёт, когда тебя купят! — сказала Русалка. — Не может ли кто-нибудь рассказать об этом?
— Я могу рассказать, как не повезёт Самокату, если человек его купит! — воскликнул Соломенный Губерт.
— Пожалуйста! — попросила Русалка.
Соломенный Губерт откашлялся, одёрнул было курточку, но нащупал в кармане что-то твёрдое. Это что-то оказалось колесиком, полученным от Мартышки, и Соломенный Губерт сказал:
— Сперва мне хотелось бы узнать, для чего вот это?
Он вытащил часовое колесико и показал Тёте. Тётя ахнула и сказала:
— Хорошо, что ты не потерял его! От колесика ведь зависит наша судьба! Это колесико от Кареты подходит к часам, на случай если они сломаются.
— А что будет, если они сломаются? — спросил Соломенный Губерт.
— Они остановятся, а вместе с ними остановимся все мы, — сказала Тётя.
— Почему это?
— Потому что в нас тоже остановятся колесики.
— Разве в вас есть колесики? — спросил Соломенный Губерт Анечку-Невеличку.
— Кажется, нету.
— А в вас есть? — спросил Соломенный Губерт Ры-бушменов.
— А как же! — ответили Рыбушмены и напрягли мускулы, чтобы Соломенный Губерт потрогал и убедился, что в них есть колесики.
— Да откуда же они взялись? — спросил Соломенный Губерт.
— Их в Мастерской вставили.
Соломенный Губерт взглянул на Русалку и с грустью подумал, что в ней, вероятно, тоже есть колесики. Русалка опустила глаза, словно бы поняв, о чём Соломенный Губерт думает, и долго и печально глядела в одну точку.
Соломенный Губерт покраснел: он решил, что Русалка стала печальна, угадав его мысли.
— Значит, если часы остановятся, в н а с остановятся колесики? — спросил он громко.
Соломенный Губерт сказал «в нас», чтобы Русалка подумала, что и в нём имеются колесики, и перестала быть печальной. — Я сразу понял, что оно для чего-то необходимо, поэтому берёг его как зеницу ока! — сказал Соломенный Губерт, передавая колесико Тёте.
— Вы бережёте зеницу ока? — удивились Рыбушмены.
— Конечно, чтоб мошки не залетали!
— А как вы это делаете?
— Моргаю, и всё!
— Моргаете? А как это? Соломенный Губерт и Анечка моргнули.
— Вот здорово! — воскликнули Рыбушмены и попытались моргнуть, однако у них ничего не вышло.
Тётя тоже попыталась моргнуть, но у неё тоже не вышло.
Только Русалка не пыталась моргнуть. Она по-прежнему глядела в одну точку и казалась печальной. Соломенный Губерт пожалел поэтому, что вспомнил поговорку про зеницу ока, и, чтобы как-то всех отвлечь, схватил Разувайку и заиграл.
Однако Разувайка на этот раз звучала так грустно, что Соломенный Губерт даже удивился. Услыхав грустную мелодию, Русалка стала ещё пристальней и печальней глядеть в одну точку, а потом запела:
Когда Русалка допела, все уронили по слезе: Тётя, Рыбушмены, Анечка-Невеличка и даже Соломенный Губерт.
Только Русалка не уронила слезу, а наоборот, стала веселей. Пока все ей хлопали, она сказала:
— Я даже не знаю, почему выбрала такую грустную песенку. Вероятно, потому, что на дворе скверная пора. Давайте-ка лучше, чтобы развеяться, послушаем рассказ о Самокате.
И Соломенный Губерт приступил к своему рассказу. Рассказал он вот что
