Контрольные выстрелы уже не потребовались.
И лихорадочно засуетился, путаясь в мыслях.
«Неужто один и тот же киллер? Но где Москва и где Краснохолмск? А если просто совпадение? И у двоих киллеров один стиль работы?»
В горле что-то запершило, и он повернулся к следователю прокуратуры:
— Еще не выясняли, выстрелы кто-нибудь слышал?
Тот покосился на подполковника, с которым, видимо, ему не впервой приходилось работать вместе, и в его глазах можно было прочесть вполне законный вопрос: «А это что еще за хрен московский? Доверять можно?»
Моисеев хмыкнул и утвердительно кивнул:
— Наш товарищ, командирован Московским управлением. Их тоже ленкоранская наркота достала.
Слишком недоверчивый следователь прокуратуры перевел оценивающий взгляд на щеголеватого блондина, сделал какие-то умозаключения и только после этого произнес без особого энтузиазма:
— Убийство произошло в шесть утра, может быть, в самом начале седьмого, в это время еще мало кто просыпается, но даже из того, что удалось узнать, выстрелов никто не слышал.
— Значит, пистолет с глушителем?
— Судя по всему, да.
— А оружие… оружие нашли?
— Нет. Да и что бы это дало? — пожал плечами следователь. — Такие профи, как этот, пользуются разовыми стволами.
— И все-таки? — настаивал Сергачев. — Не станет же он таскать его с собой.
— Само собой, — почти что в рифму отозвался следователь. — Так что ищем. Все силы брошены на прочесывание кустов.
Следователь прокуратуры был примерно тех же лет, что и Сергачев, в нем еще играла язвинка собственной значимости, однако он все-таки нашел в себе силы, чтобы рассказать подполковнику наркополиции и этому столичному гостю то, что удалось накопать ему самому:
— Я тут воспроизвел предполагаемую позицию, с которой стрелял киллер, и получается, что у него был вальтер, возможно даже тридцать восьмого года выпуска.
Замолчал было, однако тут же добавил:
— Да и гильзы, похоже, от вальтера, калибр тот же.
При этих словах Сергачев невольно напрягся — в двух последних убийствах, которые находились сейчас в разработке оперативников полковника наркополиции Замятина, также фигурировал вальтер. Добротный немецкий восьмизарядный пистолет образца именно тридцать восьмого года, отличительной чертой которого была не только надежность и убойная сила, но и сброс патрона вверх налево. И если воспроизводить боевую позицию, с которой стрелял киллер, то получалось, что те два убийства в Москве и убийство резидента азербайджанской наркоторговли в Краснохолмске дело рук одного исполнителя. Сергачев не хотел делать слишком поспешных выводов, однако нельзя было отвергать и очевидное.
Перекресток — пересечение центральной улицы Краснохолмска с «аппендицитом», который вел к гостинице «Атлант», — находился не более чем в трехстах метрах от гостиницы, и как только Агеев с Головановым встали под светофором, к ним тут же подкатил уже знакомый серенький «вольво».
— Куда пожелаете, господа? — полюбопытствовал все тот же лейтенант Дронов, приоткрывая правую дверцу.
«Господа» пожелали просто прокатиться по городу. Тем более что в салоне машины, кроме них, более никого не было.
Удовлетворенно кивнув, Дронов вписался в поток машин, который по своей насыщенности почти не уступал московскому, однако вскоре ушел резко направо и остановился у въезда на центральную площадь города, посреди которой, как и при советской власти, возвышался явно подновленный памятник вождю революции.
— Чтит народ? — ухмыльнулся Агеев, кивнув на гранитный пьедестал, на приступочке которого лежали подбитые ночным морозцем ярко-красные гвоздики.
— А куда деваться? — философски заметил лейтенант. — Новых идолов пока что нет, а те, которые попытались сами на пьедестал взобраться, известно где…
Он негромко выругался и совершенно спонтанно произнес:
— Не удивлюсь, если скоро народ опять на баррикады полезет и потребует рядом с Лениным еще и Сталина поставить.
— Что, неужто так плохо?
— Сами увидите, — уклончиво ответил Дронов, открывая переднюю дверцу. — Может, под Лениным постоим?
— Можно и под Лениным, — хмыкнул Голованов, припоминая какой-то стишок из советского детства, в котором поэт-трибун «чистил себя под Лениным».
Позволив московским гостям надышаться краснохолмским морозным воздухом, Дронов произнес негромко:
— Сергачев говорил, что вас уже шмонали?
— Ну-у не то чтобы шмонали, однако неприятный осадок на душе оставили, — признался Голованов.
— А вы могли бы более подробно рассказать? — попросил лейтенант.
— Без проблем. Но что это даст?
— Есть нюансы, — уклончиво ответил лейтенант, давая понять, что не все так просто в его родном городе, как о том думают непосвященные.
Вкратце и в то же время не пропустив ни одной более-менее важной детали, Голованов пересказал об утреннем визите майора в штатском и старшего лейтенанта милиции, которых морально поддерживали два автомата Калашникова, и, когда он закончил, явно удовлетворенный этим рассказом Дронов кивнул им.
— И все-таки… — потребовал Голованов. — Что за тайны мадридского двора?
— Да в общем-то никаких тайн нет, — лейтенант пожал плечами. — Просто этой ночью был убит резидент азербайджанской наркоторговли в Краснохолмске по кличке Бай. Настоящее имя — Мешади Джалал.
— Это, положим, мы уже знаем, — отозвался Агеев, сильно не любивший, когда его держали за примитивного исполнителя, который должен знать одну-единственную команду «Фас!» и работать только по ней. — А дальше-то что?
— Сейчас расскажу, — пообещал лейтенант, которому, судя по всему, вполне импонировали москвичи. — Насколько нам известно, до последнего времени Бай и Ник, то есть наш Николай Похмелкин, еще как-то уживались друг с другом, однако в конце концов наступил тот самый момент, когда два медведя не смогли ужиться в одной берлоге, и как итог…
Слушая Дронова, Голованов верил и не верил лейтенанту.
Два убийства в Москве, а теперь и краснохолмская заказная мокруха, последствия которой могли быть самыми непредвиденными…
Николай Похмелкин, сын вице-губернатора области, являлся прямым, если даже не ведущим партнером владельца московской «Аризоны» по наркобизнесу, и если он решился на столь рискованный шаг, как убийство азербайджанского резидента, во что было трудно даже поверить, то… За этим самым «то» пока что стоял знак вопроса, ответ на который мог лежать в плоскости визита в Краснохолмск Вассала и сына Марины Чудецкой. Хотя решение этого вопроса могло быть совершенно иным, более простым и чисто местечковым, однако Голованов не упускал и этот вариант. Ему было глубоко наплевать на Вассала, но вот что касается сына Марины…
— А вы уверены, что убийство Бая дело рук Похмелкина?
Лейтенант пожал плечами:
— Сейчас по этому делу работает следствие и назвать заказчика, как, впрочем, и киллера, видимо, удастся не сразу, хотя я лично сильно сомневаюсь, что прокуратура сможет это сделать, однако мы также не
