вынужден оторвать от важных дел, но, когда я объясню вам причину визита, вы меня поймете.
Длинной была вступительная фраза, но тем самым Турецкий не дал Барканову открыть рта для каких-либо возражений.
— Речь у нас пойдет о настойчиво распространяемых в прессе слухах, будто известный вам Николай Алексеевич Коротков собирается занять ваше место в Совете Федерации. Я не газетчик, и за моей спиной не стоит какой-либо печатный орган, который хотел бы скомпрометировать вас или вашего оппонента, но свой интерес объясню, если позволите, ниже. Итак, я вас слушаю?
— Кто вам сказал? — словно бы опешил Барканов. Но его круглое лицо с горбатым клювом носа оставалось непроницаемым. Значит, «новость» вовсе не была для него новостью.
— Я пользуюсь проверенными источниками, — мягко «соврал» Турецкий.
— А цель-то какова? Цель? Если не ошибаюсь, вы занимались убийством нашего консультанта Порубова?
— И этим — тоже. А также убийством генерала Воронова, о котором вы несомненно слышали. А теперь и Коротковым приходится интересоваться, поскольку в его адрес тоже поступают угрозы.
— Да, но я-то здесь при чем? Неужели вы полагаете, что я могу или собираюсь угрожать кому-нибудь? Какая чепуха!
Но вмиг вспотевшую свою лысую голову он все же вытер скользящим движением ладони. Как бы сам того не желая, невольно.
— Вы — ни при чем. Но вы можете также стать жертвой крутых разборок между владельцами «Анализа», вот что мне представляется вполне реальным.
— С чего вы взяли? — фальшиво изумился Барканов и тем подтвердил догадку Турецкого, которая не являлась его «домашней заготовкой», а была высказана отчасти наобум, для пущего нагнетания атмосферы.
— Давайте не будем скрывать друг от друга известные и неопровержимые факты?
— Что конкретно вы имеете в виду? — даже опешил Барканов.
— Рассказываю… — Ну тут у Александра Борисовича был большой простор для фантазии, подкрепленной известными уже фактами из бесед Грязнова с Латвиным. — Хорошо вам известный Лев Борисович Латвин, ваш коллега и соучредитель фирмы «Анализ», как уже известно, не просто продал, а, точнее говоря, избавился от своих акций, переуступив их странному — не так ли? — бизнесмену Джичоеву. Это вы ведь не можете не подтвердить, верно?
— Ну, предположим, — нахмурил свои острые и кустистые бровки Барканов. — Хотя, если разбираться в тонкостях языка, особой разницы между «продажей» и «избавлением от» я не нахожу. Человек продал за хорошие деньги то, что ему оказалось ненужным, в связи… ну вы в курсе, с какими обстоятельствами. По причине отъезда на этническую родину, так говорят.
— Да, но перед этим у Латвина состоялся весьма долгий и неприятный разговор с Коротковым…
— Откуда вам известно? — буравчики глаз так и засверлили Турецкого.
— Это давно уже не секрет. Так называемая беседа проходила на даче Короткова, в Успенском, там же, где, как вам известно, располагается и дача господина Джичоева. И из этой пары Коротков — Джичоев выбрать главную силу несложно. Для этого не надо обладать какими-то феноменальными способностями. Я мог бы предположить больше. Что Джичоев в данном случае был подставной, удобной Короткову фигурой. Судя по вашим высказываниям в прошлой нашей беседе, вы разговаривали с ним и получили уверения, что вмешиваться в дела фирмы он не собирается, как и в ее политику. Так кто же тогда осуществлял, так сказать, «вмешательство»? Сам Коротков? Или он это делал через своего приятеля Порубова? Мне хотелось бы получить от вас, Сергей Анисимович, честный ответ, поскольку от этого в определенной степени будет зависеть и ваше собственное будущее.
— Это что, угроза? — вспыхнул Барканов.
— Ни в коем случае. С чего вы взяли? — Турецкий с легкой насмешкой посмотрел на разволновавшегося сенатора. — Я просто сопоставил известные факты, которые и привели меня к такому малоутешительному для вас выводу. Ну скажем так: я знаю, где находится сейчас Коротков и чем он занимается. Мне известно также, что, несмотря на свой почти семидесятилетний возраст, он человек деятельный, не растерявший физических сил, а прошедшие после отставки года ничуть не уменьшили его амбиций. Кстати, многочисленные его заявления последнего времени о том, что он собирается баллотироваться на выборах в Совет Федерации от одной из ближних к Москве губерний, я откровенно назвал бы дезориентацией противника. Вот давайте посчитаем факты. Первое. Джичоев, кем бы он ни был на самом деле, сидит сейчас у себя на родине и в Москве фактически не появляется, так? Так. Второе. Заявления Короткова явно сделаны не на пустом месте. Далее, почему именно к Центральному региону приковывает он внимание своих оппонентов? А чтоб они все свои силы бросили именно сюда, верно? И тем самым освободили ему необходимые на Кавказе плацдармы. Ну и наконец, приближаются перевыборы в Совет Федерации. Все карты холдинга «Анализ», после отказа от них Латвина, фактически перешли в руки Короткова. Пусть и через Джичоева, уж этого вы отрицать теперь, полагаю, не станете. Значит? А что это значит для вас?
— Я не совсем улавливаю ход ваших мыслей, Александр Борисович, — сдавленным и чуть охрипшим голосом сказал Барканов и снова вытер лысину ладонью.
— Охотно объясню. А для вас все это означает только то, что через определенное время вам, как в свое время и Латвину, будет сделано предложение, от которого вы не сможете, как и он, отказаться. Продать, передать — разница невелика — свои акции еще какому-нибудь Джичоеву или человеку с иной фамилией. Судя по всему, Коротков не хочет светиться со своими «приобретениями», да к тому же у него есть серьезные опасения за свою жизнь. А вот в том, что ваше место в Совете Федерации он займет охотно, я ничуть не сомневаюсь. Хотелось бы услышать ваши комментарии по данному поводу.
— А для чего это вам теперь? — заметно унылым тоном спросил Барканов, в очередной раз подтвердив предположения Турецкого. — Чтобы остановить его? Но вы же этого не делаете. А с Джичоевым — тут вы совершенно правы — события развивались, как я теперь лишний раз убеждаюсь, именно так. Он действительно был подставным лицом, это сомнения не вызывает, но вот кого — для меня все еще вопрос. Порубова или Короткова? И тот и другой были очень опасны. Но одного уже нет. И вряд ли печальный опыт первого пойдет на пользу второму… А касаемо перевыборов, скажу правду: да, мне уже намекали на сроки истечения моих полномочий. Но делали это ненавязчиво. А тем временем в «Анализе» сменилось руководство, во главе компании стал бывший генерал-лейтенант ФСБ в отставке Василий Исаевич Петровский, большой, кстати, приятель Порубова. Вы его наверняка видели, если были на похоронах Виктора Альбертовича. Он все больше общался там с вдовой Порубова. Моложавый такой генерал.
Ну на похоронах, насколько знал Турецкий, присутствовало несколько бывших и еще служащих генералов, об этом ему Климов докладывал, который был там. Но в чем же суть?
А в том, что уже после смерти Порубова произошли перестановки в руководстве. Олейник как был исполнительным директором, так им и остался, а вот на место председателя совета директоров был неожиданно избран очередной отставник из ФСБ. И здесь уже явно просматривалась рука Короткова, очевидно чувствовавшего себя подлинным хозяином компании.
Словом, Барканов, как уже понял Турецкий, был не боец, он и сам осознавал собственную перспективу. Но расколоть его все же удалось. А теперь можно будет послать на фирму толковую группу сотрудников из отдела по борьбе с экономическими преступлениями и попросить их поточнее выяснить, что там происходило с выборами-перевыборами и где таки сидит неуловимая черная кошка…
Александр Борисович, удовлетворенный собой, вышел на улицу и подошел в своему автомобилю, припаркованному, во избежание обычных уже неприятностей, на официальной стоянке компании — под защитой вневедомственной охраны. И тут его «достал» звонок мобильника. Говорил Грязнов:
— Саня, только что Короткова обстреляли. К счастью, обошлось, но… приходится задуматься.
— Ты где?
— На месте, разумеется.
— Сейчас подъеду.
2
С Коротковым была истерика — вот тебе и «боевой генерал»! Он считал, что сыщики его просто подставили. Он кричал, брызгаясь слюной, бил себя в грудь, хватался за голову, вообще вел себя, что
