А вот сам Александр Борисович, при поддержке, как выразился Грязнов, лучших сил МУРа, должен был штурмовать замок на Сенеже. Причем сделать это так чисто, чтобы юный фигурант и все без исключения похищенные им из американских компьютерных сетей файлы оказались немедленно и надежно укрыты от посторонних. В число последних мог входить кто угодно — от любопытной ФСБ до… и так далее.
Картина сегодняшнего взрыва на Шаболовке Турецкому была, в общем, ясна. Уточняющие детали должны были последовать от экспертов-криминалистов. В принципе случай не частый, когда убийца взят на месте преступления. Да еще имея при себе вещественные доказательства, возможно, совершенного им же предыдущего убийства. И если предположения о причастности найденного оружия к убийству Матюшкина окажутся обоснованными, заказчику могут быть предъявлены конкретные обвинения. Но при любом варианте поводы для задержания Западинского у следствия уже имеются. Очередь за бесспорными доказательствами. Вопрос совсем непростой, поскольку ни Абушахмин, ни Игнатов своего подельника сдавать не будут. Они-то как раз и постараются сделать так, чтобы выглядеть в глазах суда безвинными овечками: ничего не знаем, никакого участия в аферах не принимали, поди поймай за руку. Ну а всякая болтовня, противозаконным путем записанная на магнитофонную ленту, это — не доказательства. Мало о чем могут трепаться пьяные люди!..
— Эта сволота не хуже нашего законы знает, — сказал Турецкий Грязнову, сидевшему рядом с ним в машине, которая в сопровождении микроавтобуса-»мерседес» с лающими звуками сирены мчалась в Останкино. В микроавтобусе сидел следователь Генеральной прокуратуры Илья Григорьевич Волин, новый член бригады Турецкого, и десяток собровцев, причем пятеро из них были при полной, как говорится, выкладке. Им предусматривалась особая роль. Ну а лучшими силами краснознаменного МУРа Грязнов считал, разумеется, самого себя, поскольку не мог оставить Александра Борисовича в одиночестве перед лицом наиболее ответственной части общей операции.
— Знают получше нас, — поправил он Турецкого. — Адвокаты самые дорогие набегут! Все эти Городецкие и Резваны. Хрен продохнешь…
— Не дрейфь, мой генерал! — бодрился Турецкий. — Сейчас мы Илью кинем на документацию. Ничего толкового он у них, конечно, не раскопает, но шороху наведет. Выемка документации творческого процесса не остановит, и телевизор от наших действий не отключится, но нервишки мы им взвинтим. Да и сама атмосфера обыска, санкционированного на самом верху, бодрости нашему олигарху вшивому не прибавит…
— Будем надеяться, — криво усмехнулся Грязнов.
Вид солидной группы офицеров милиции, предводительствуемой двумя генералами — Турецкий для придания акции большего впечатления тоже надел прокурорскую форму с генеральскими погонами, — вызвал в Останкине нечто похожее на шок. Хотя тут привыкли и к большему количеству мундиров. Но эти, не удостаивая охрану объяснениями, спокойно себе прошли к лифтам, предупредив постовых, что суетиться и предупреждать кого-то не следует, они явно явились не для того, чтобы поделиться воспоминаниями о славном прошлом своей службы.
Засланный предварительно в качестве рекогносцировщика на студию, Сергей Карамышев встретил наверху, у лифтов, и сказал, что нужное лицо на месте. Собирается проводить какое-то совещание с юридической службой.
— Очень хорошо, — кивнул Турецкий, — самое время. — И толкнул дверь в приемную.
За столом секретарши, где в прошлый приход Турецкий разговаривал с пожилой женщиной, теперь сидела яркая пышечка-блондинка, ну прямо вся из себя. И нарочно тесное зеленое платье на ней было призвано, по всей видимости, не скрывать, а именно подчеркивать ее откровенную сексуальную озабоченность.
Увидев входящих, она тут же сделала большущие глаза, не потерявшими еще хорошего летнего загара шоколадными ручками талантливо изобразила свой восторг и только после этого задала наиболее уместный вопрос:
— Вам назначено? — Причем скорее утвердительно. Разве можно сомневаться, что подобные посетители явятся без спросу! — Как о вас доложить?
Искреннее благожелательство так и перло из нее. Но Турецкий, даже несколько сожалея внутренне, что должен будет крепко огорчить эту славную пустышку, развернул и сунул ей под самый носик свое постановление на обыск, санкционированное заместителем генерального прокурора.
Все, на что ее хватило, это задать ну совершенно дурацкий вопрос, от которого у Грязнова в его плотоядно загоревшихся глазах — девица была точно в его вкусе, хотя и не догадывалась об этом, — заплясали чертики, предшествующие искреннему смеху:
— А-а… что вы будете искать? Вам помочь?
— Нет, мы, пожалуй, сами, — сдерживаясь, ответил Турецкий. От этой простоты умереть можно было.
— Я сейчас же доложу. Присядьте!
— Благодарю, докладывать не надо, мы уж как-нибудь и тут разберемся, — успокоил девицу Турецкий.
— Но у шефа совещание!
— Мы в курсе. Это как раз то, что нам и нужно. А вы не беспокойтесь, гнев Западинского вашей головы не коснется. Как ты считаешь, Вячеслав Иванович? Защитим девочку, если чего?
— Еще как защитим! — не выдержав, гоготнул-таки Грязнов.
Увидев входящую без всякого вызова в его обширный кабинет большую милицейскую компанию во главе с двумя генералами, Западинский, у которого было препоганейшее настроение, едва не взбесился. Он с маху треснул кулаком по столу и заорал:
— Ирина! Черт бы тебя!..
— Не надо, — взмахом руки остановил его Турецкий, подходя к столу. — Ничего не надо: ни секретаршу пугать царским гневом, ни президентскую занятость изображать. Вот постановления на обыск и на ваше задержание, господин Западинский. Ознакомьтесь. — И аккуратно положил перед ним развернутые листы с текстами, подписями и печатями. На бланках Генеральной прокуратуры.
— Это… это… что?! — Западинский даже побелел от бешенства.
— Читайте. Про вас. Господа, — Турецкий повернулся к троим сидящим у длинного стола служащим, — дело вот какого рода. Пока ваш шеф знакомится с моими постановлениями, санкционированными заместителем генерального прокурора, я вам вкратце объясню ситуацию. Сейчас Илья Григорьевич, следователь нашей прокуратуры и член моей бригады, пройдет вместе с вами и оперативными сотрудниками Московского уголовного розыска в ваш юридический отдел, в бухгалтерию и так далее и произведет необходимую для следствия выемку документации. В соответствии с вышеозначенным постановлением предлагаю вам не оказывать нашим сотрудникам противодействия, а, наоборот, предоставить дискеты и жесткие диски со всей информацией о деятельности канала «ТВ-Русь» за последние годы. Сроки определит сам следователь. В этой связи я вынужден прервать ваше ответственное совещание. Илья Григорьевич, приступайте. До свидания, господа…
Юристы вместе с Волиным покидали кабинет шефа в скорбном молчании. С ними ушли и остальные, кроме Грязнова.
— Ознакомились? — спросил Турецкий «убитого горем», иначе и не скажешь, Западинского, тупо глядящего в лежащую перед ним бумагу.
— Как зовут вашу секретаршу? — поинтересовался Грязнов.
— Да пошла она!.. — зло сплюнул Западинский и поднялся, набычившись.
— Напрасно, — спокойно ответил Грязнов на этот некрасивый выпад. Он открыл дверь в приемную и сказал: — Как вас зовут, милая девушка? — и, услышав ответ, продолжил: — Очень славно, Ирина, пожалуйста, приведите сюда двоих посторонних людей, первых, кого встретите. Нам необходимы понятые. Я внятно говорю? Ну вот и хорошо. Я жду. — Он очаровательно улыбнулся, старый греховодник.
— Вы чего? — совсем уже грубо воскликнул Западинский. Было похоже, что до него никак не мог дойти смысл того, что он только что читал. И он схватил мобильник, стал лихорадочно набирать номер.
— А вот этого вам делать не следует, — решительно прервал его занятие Грязнов. Крепко взяв Западинского за руку, он почти играючи вынул из его пальцев трубку и отложил в сторону.
