стесняясь здесь же сидящей Лены. – А вот мне не повезло. И если тебе вдруг придет в голову позавидовать моим карьерным успехам, помни, что моя семейная ситуация незавидная.
– Кирюша, что ты, у тебя такая красивая жена, – попыталась исправить впечатление Лена.
– Красивая? Ну да, в этом главное ее достоинство, – недобро усмехнулся Кирилл. – Я только ее красоту и видел, когда женился. Надеялся, этого хватит по уши... И не видел, что Ольга – дура. Корыстная дура! Нет, не думайте, что она в буквальном смысле двух слов связать не может... И начитанная, и способна поболтать на модные темы. Но при этом – не хватает ей элементарной женской мудрости, которую можно найти у обыкновенной домохозяйки. Женщина всегда дура, если она неспособна быть женой, матерью. Я хочу детей, а она беспокоится о фигуре! Я считаю, что женщина не может не любить детей. Когда она родила, она всецело посвящает себя новому человеку, живет его интересами, не переносит, когда оказывается вдали от ребенка, – и это так прекрасно...
Лена, предпочитавшая то и дело сплавлять сына Пашку своим родителям, у которых он проводил большую часть учебного года, так и вспыхнула. Сергей, не желая, чтобы они разругались (вся его конфликтность исчерпалась этим первоапрельским, или, точнее, второапрельским, розыгрышем), постарался все сгладить и затушевать. Однако приятная атмосфера весеннего вечера и дружеского общения заискрила грозовыми разрядами. Грозы не произошло: Кирилл, почувствовав неловкость, поспешил уйти. И хотя расстались они с улыбками и пожеланиями почаще встречаться, старательно делая хорошие мины при плохой игре, возобновления прежней дружбы не последовало. Если в течение вечера Сергей подумывал о том, чтобы, бросив Шиллера, предложить свои услуги «Гаррисон Райт», то впоследствии подобные мысли его не посещали. Да и Шиллер исправился, сказал, что не всегда бывает прав. Для него это уже извинение...
... – Я понимаю, это выглядит подозрительно, – смиренно подытожил Сергей Иванов. – Наверное, вы вправе мне не верить... Но я могу показать фотографии с той дружеской вечеринки. Могу предъявить свою часть «бомбы» – мы с Кириллом поделили ее пополам...
– Если понадобится, мы к вам обратимся, – солидно сказал Антон. – А сейчас хотелось бы побеседовать с вашим начальником, Шиллером.
Ярослав Иванович Кутепов не любил природу.
Так уж исторически сложилось, еще с тех отдаленных времен, когда Славику исполнилось девять лет. День рождения всегда был главным праздником в маленькой Славиковой жизни: волшебное сочетание этих двух слов означало сборище друзей, подарки, воздушные шарики, привязанные к спинке кровати в его комнате, торт, разукрашенный кремом неземной белизны, который и есть-то жалко, и в то же время блаженно замираешь от сознания, что это все принадлежит тебе – весь этот дивный день, как вкусный торт, от которого ты медленно, чтобы продлить удовольствие, откусываешь по кусочку... А по завершении торжественной части – с поздравлениями и приемом гостей – вернувшиеся к этому времени с работы мама и папа поведут «новорожденного» в парк – кататься на аттракционах. Да, вот это уж праздник так праздник! Жаль, что он, как поется в песенке крокодила Гены, только раз в году, зато есть о чем потом вспоминать целый год.
Тот фатальный девятый день рождения выпал на воскресенье. Так совпало – первое воскресенье июня. Мама и папа целый день дома, а это сулит дополнительные удовольствия. Родители намекали, что готовят ему на этот день рождения что-то особенное, какой-то необыкновенный сюрприз, от предчувствия которого у Славика замирало сердце. «Гостей звать не будем», – сказал папа, и Славик никого не звал, тем более что большинство друзей-одноклассников разъехались – кто в лагерь, кто в деревню, кто на море. Правда, Игорь и Мишка, живущие в соседнем доме, с которыми он дружил еще с песочницы, разочарованно протянули: «У-у, Славка, зажал день варенья!» – но возражать не стали. Как тут возразишь, если родители приказали гостей не звать? Наверное, на празднике будет что-то совершенно необыкновенное – то, что предназначено только для одного ребенка, а на всех, извините, не делится...
– Расскажешь потом, что было? – попросили Игорь и Мишка.
– Само собой, расскажу, – ответил Славик, заранее гордясь своей избранностью. Конечно, расскажет, наслаждаясь их вытянутыми, позеленевшими от зависти лицами. Славик любил, когда ему завидовали; должно быть, потому, что сам постоянно терзался завистью – к тому, кто получил за контрольную по русскому более высокую оценку, к тому, кто принес в класс новую замечательную игрушку... А вот теперь и у него будет что-то, чем он может похвастаться перед другими! Скорей бы это случилось! В ночь накануне дня рождения Славик долго ворочался с боку на бок, строя догадки относительно того, что ждет его завтра, и за этими догадками не заметил, как заснул...
Сюрпризы начались с самого утра, но не сказать чтоб приятные. А кому, скажите на милость, понравится, если в день рождения его разбудить рано, точно в школу? Даже не совсем так: школа от Славикова дома располагалась через дорогу, в пяти минутах ходьбы, и раньше половины восьмого его даже зимой не поднимали. А тут, здрасте вам пожалуйста, трясут за плечо в шесть часов летнего воскресенья! Сопротивляясь насилию, Славик зарылся лицом в щель между подушкой и ковриком, висевшим на стене, но папа решительной рукой раздернул занавески, и хлынувший в окно свет летнего солнца положил конец попыткам как следует выспаться. Родители запели на два голоса: «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете...» Славик, протирая слипшиеся глаза, терпеливо пережидал это вокальное вступление.
– С днем рождения, сын! – провозгласил папа. – Сегодня мы с мамой – раз в кои-то веки – свободны. И в честь такого случая мы – все вместе, всей семьей – отправляемся...
Славик насторожил уши. Ему даже расхотелось спать.
– ...на природу! – завершил папа. – Поедем за город! Я вам такие места покажу – Левитан и Шишкин отдыхают!
Как? А праздник? А подарки? А торт? А «американские горки» с «чертовым колесом»? Лицо Славика, перекошенное от недосыпа, еще сильнее искривилось.
– Да ты не рад, сын?
– Он просто еще не проснулся, – заступилась за него мама. – Вот умоется, позавтракает и поймет, что лучший подарок на день рождения – это лес, поле, река... Родная природа – ведь это замечательно!
Славик вовсе не считал, что это так уж замечательно. Так же, как не показался ему замечательным завтрак – совсем не праздничный, котлета с гречневой кашей, в которой расплывалась противная масляная лужица (мама настаивала, что перед поездкой за город надо плотно поесть). А как же торт? Торт подождет в холодильнике до вечера, когда они вернутся. А подарок? Подарок ему вручили, но какой-то скучный, должно быть, писчебумажный, для школы – взрослый Ярослав Иванович Кутепов даже не вспомнил какой...
Зато ему отчетливо запомнилось чувство тоски и потерянности, сопровождавшее тот давний сеанс общения с природой. Общения не вышло. Природа оказалась неприветливой и ехидной особой. Сразу по выходе из дома она обдала Славика холодом, от которого зуб на зуб не попадал, а когда семья добралась до электрички, стало так жарко, что захотелось сбросить вельветовую парадную рубашку, в которую его нарядила мама. Ехать в электричке было бы еще туда-сюда, весело, если бы сидеть у окна, но, увы, не одним Кутеповым пришла в голову идея рвануть в то воскресенье прочь из Москвы, так что пришлось полтора часа маяться на ногах, плотно затиснутому между брюк и юбок сомкнувшихся стеной пассажиров. Само посещение шишкинско-левитановских мест получилось еще хуже дороги. Папа с энтузиазмом начинающего Ивана Сусанина завел их в какие-то дебри, где под ногами предостерегающе похлюпывала заболоченная почва – взрослым-то хоть бы хны, а вот Славик ступил в подернутое ряской окно, провалился по щиколотки и едва не потерял сандалию. Пришлось срочно выбираться на сухое, и обтирать ноги (носки из белых стали грязно-серыми), и в отяжелевших хлюпающих сандалиях плестись по колдобинам и коварно выпирающим из земли корням под аккомпанемент голоса мамы, которая ругала папу за то, что по его вине ребенок простудится и заболеет. Однако Славик не подхватил насморк – по крайней мере, в тот день. Случилось другое: когда семейство Кутеповых выбралось наконец на солнечный травянистый пригорок и достало термос с бутербродами, обнаружилось, что между ломтями одного бутерброда забралась оса. Как ни прискорбно, это довольно-таки поздно обнаружилось – лишь в тот болезненный момент, когда Славик, по главному закону невезения, согласно которому беда не приходит одна, откусил от той самой, обрамленной двумя кусками хлеба, пластинки сыра с осой...
Дальше рассказывать не стоит. И без того противно. День рождения, который всегда приносил только радость, закончился слезами. До самого дома Славик всхлипывал и перед сном еще поревел. Плакал он не
