слезы платит, что только и хватает на поддержание имиджа.
- Будь скромней, и к тебе потянутся люди!
Приехав в Вильнюс, они первым делом приоделись в ближайшем магазине и, оставив машину, как и собирались, у полицейского участка, отправились в аэропорт. Разумеется, Наташа предпочла бы уехать как можно дальше, но, к сожалению, у нее была всего лишь евровиза, так что после недолгих споров они решили почтить своим присутствием Балеарские острова.
Роберт Ненашев. 7 апреля
Четырехсотдолларовый номер в 'Гранд-отеле' приятно отличался от подвального помещения в особняке Ракова уже хотя бы тем, что находился на высоте сорок метров над уровнем моря. Чтобы убедиться в этом, достаточно было выйти на балкон. Роберт смотрел вниз, на волны. Он подавил мальчишеское желание сейчас же слетать на пляж и барахтаться в прибое до полного изнеможения. Отчасти из-за того, что изнеможение он ощущал и так всем существом, в особенности коленями. Колени мелко и сладко подрагивали.
'Хорошо бы навалиться на перила или стечь в кресло-качалку бесхребетной амебой, и трубку в зубы, как у комиссара Мегрэ, - почему-то подумал Роберт, - или как у Сталина. Нет, огромную, натуральный саксофон, как у Швейка'.
…Он сидел за низким деревянным столиком вместе с Игорем и смутно знакомым толстым человеком лет пятидесяти с широким лицом и высоким лбом, переходящим в затылок. Это было в Праге. В знаменитом трактире 'У чаши'. Вокруг пили пиво множество им подобных, местных и приезжих. На их соседа все поглядывали с почтительным интересом. Официант делал вид, что обслуживает соседние столики, чтобы не мозолить глаза, но на самом деле заказов не принимал и, не отрываясь, следил за разрумянившимся от доброй порции знатного чешского пива толстяком.
'Где же я его видел?' К ним подошел хозяин заведения и заговорил на ломаном русском:
- Мы будем рады, вы расписаться в книга почетных гостей. - Он с улыбкой указал на стену, всю сплошь покрытую автографами знаменитостей, когда-либо посещавших этот кабачок.
Роберт представил себе археологов будущего, тщащихся по этим настенным росписям восстановить быт наших современников. Сосед высмотрел неисписанный участок, но добродушная улыбка вдруг сползла с его лица. На ее месте красовалась уже нехорошая, кривая усмешка. Проследив взгляд, Роберт узрел крупную, поверх окружающих, размашистую, наклонную, снизу вверх подпись известного тележурналиста, ведущего авторскую информационно-аналитическую программу.
- Я с ним на одном гектаре… не сяду!!!
Роберт наконец узнал человека, сидевшего рядом, - это же столичный градоначальник!
Официант подал новую порцию пива. Оно пенилось с невероятным шипением.
- …Если хочешь спать, стоя на балконе, а не в кровати, пристегнись к перилам страховочным тросом, - сказала Наташа. В душе шумела вода.
Роберт проснулся в половине одиннадцатого, как уважающий себя денди. Наташа полулежала в метре от него на циклопической кровати и просматривала какой-то журнал. Одета она была весьма привлекательно, то есть минимально.
Постепенно приходя в себя от длительной спячки, Роберт с интересом ее рассматривал. Обнаружились следы утренних косметических процедур. Изучив все, что следовало, он встретился с ней взглядом. Очевидно, удовлетворенная произведенным эффектом, Наташа заговорщицки подмигнула, потом приняла строгий, насколько смогла, вид и заявила безапелляционным тоном:
- У настоящего мужчины три страсти в жизни: вино, женщины и карты.
- Забыла власть и славу. Еще добавь деньги - получится настоящий мужчина.
- Получится, извиняюсь за вульгарность, туфта. Деньги - не роскошь, а средство передвижения к намеченной цели. Власть и слава достигаются в наше время умелым торгом, прогибанием и позированием.
Наташа уже открыла рот для продолжения тирады, но одумалась, улыбнулась в сторону и произнесла, загибая пальцы:
- Итак, вино, женщины и карты. Начнем по порядку. - Она перегнулась за край кровати и с выражением лица, достойным великого Копперфилда, извлекла поднос. Шампанское в ведерке со льдом, рядом два бокала.
Оргия продолжалась до двух часов. Роберт в это время вышел из душа, не имея намерения ее прерывать. Но Наташа мирно спала, посапывая как ребенок.
- Пришла пора вам, барин, крепко призадуматься, - произнес про себя Роберт невесть из каких глубин памяти всплывшую фразу.
'Что у нас раскладывается? Пал Палыч Сидоревич, царство ему небесное, сообщил, если отбросить частности, три вещи. Во-первых, настоящая фамилия нашего белорусского 'друга' - Раков. Во-вторых, ее обладатель - моральный урод. В-третьих, род его занятий - рэкет и беспредел. Но все это мы и без него знали. Еще он выдал реквизиты контор, с которых Раков собирал дань. Поскольку незадачливый Пал Палыч, вместо того чтобы исчезнуть с нами или без нас, столь непредусмотрительно вернулся, что-то в этих данных дезинформация. Что именно тут ложно? Фамилия? Нет. Низкие моральные качества? Святая истина. Рэкет? Звучит достаточно общо и похоже на правду. Остаются реквизиты.
Посмотрим с другой стороны. Зачем нам сообщили дезу и отпустили, а не отправили на корм червям? Почему эта деза так важна, что Пал Палыч за провал операции, причем не по своей вине, без особых разбирательств был понижен в звании до жмурика?
Если бы мы с Игорем случайно не вмешались и Наташу похитили бы сразу, без войны, стали бы ее куда-то увозить? Нет, с какой стати? Они искали эту злополучную капсулу, все, что хотели, выбили бы из нее на месте'.
Роберт взглянул на Наташу. Она спала в той же позе и по-прежнему негромко посапывала.
'Продолжим наши интеллектуальные изыскания, мистер Ненашев. Все сходится к тому, что сыр-бор разгорелся из-за меня. А почему бы и нет? Раков со своими людьми видел меня в Мюнхене. Потом я едва не сорвал им похищение, устроил стрельбу. По их расчетам должно выходить, что я замешан в этой истории с самого начала. Теперь они меня захватили. Что должен делать Раков? Подвесить меня к потолку или вколоть сыворотку правды и внимательно выслушать. - Роберт перебрался на балкон в надежде на помощь свежего воздуха. - Итак, если я в этой игре - заметная фигура, отпускать меня бессмысленно. Другое дело, если пешка и не знаю, кто за мной стоит. Хорошо. Кто же, по мнению Ракова, мной руководит и направляет? Отец?! Гагуа?! Пирожков!!! Раков ловит Пирожкова на живца. Живец - я'.
В этот момент проснулась Наташа.
- Нам необходимо выяснить, в каком омуте погряз твой босс.
- Ты же знаешь, сия тайна велика есть. И вообще, зачем он тебе?
- Потом объясню. Позвони в Москву. На всякий случай не из гостиницы. Давай сходим куда-нибудь в город в ресторан.
Грязнова Роберт решил в свои соображения не посвящать и вообще пока связи с ним не поддерживать: 'Если его 'орлы' продолжали за мной следить, то не заметить войну они не могли, но подмогу не предоставили, а значит… Короче говоря, чем меньше народу знает о нашем местонахождении, тем лучше'.
Они отправились в знаменитый ресторан 'La Fragata', который славился своими рыбными деликатесами. Проболтав по телефону минут двадцать, Наташа вернулась к столу, когда фирменное блюдо испанских кулинаров - рыба с медово-ореховым соусом, - которое, кроме как на Мальорке, более нигде не встречается, уже почти остыло.
- Есть новости, - сообщила она и как ни в чем не бывало принялась за еду, ожидая момента, когда любопытство Роберта достигнет апогея и он бросится к ней с расспросами. Но он терпеливо ждал, ничем не выдавая своей крайней заинтересованности. Наконец она не выдержала:
- Представляешь, тебя освободили из турецкого плена.
- Серьезно? - Роберт воспринял это как шутку.
- По телевизору была пресс-конференция с освобожденным заложником. Турки приняли его за моего шефа и потребовали за него десять миллионов долларов. Потом, конечно, разобрались, извинились, попрощались и… чуть не зарубили топором, а потом чуть не сожгли. Проявив чудеса изобретательности и
