мужества, испокон веков свойственные представителям русского народа, он сбежал. А славная немецкая полиция, которой испокон веков же свойственны были мягкость и обходительность, похитителей, разумеется, не поймала.
Роберт изумленно молчал. Наташа покровительственно похлопала его по плечу:
- Обидно, да? Кто-то похитил твои лавры… - и тут же, не давая ему опомниться, продолжила: - Теперь насчет Пирожкова. Он все еще витает где-то в параллельных мирах, но мировая общественность продолжает интересоваться его персоной. Недавно в Женеве один маньяк с непомерно развитым воображением объявил, что лично зарезал моего патрона и по частям сплавил в Женевское озеро. Причем не утопил кое-как, а аккуратно расположил сто сорок четыре куска на дне, в форме пятиконечной звезды, с размахом крыльев в четыреста метров. На этот раз швейцарская полиция, которой, как и немецкой, свойственны ты помнишь что, конечно, засуетилась. Собрали армию водолазов. Прочесали всю акваторию. Выловили много ценных предметов вроде битой посуды, ржавых железок и монет различного достоинства, которые туристы швыряют в озеро пригоршнями… Только вот ни одного кусочка бедного градоначальника не нашли. Маньяка живенько упрятали в сумасшедший дом. А 'Гринпис' зачислил комиссара полиции Женевы в свои почетные члены, ибо дно озера благодаря его рвению стало гораздо чище.
- Очень интересно.
- А еще я позвонила отцу, твой брат жив, с ним все в порядке, твои сыщики о тебе волнуются. На всякий случай я не стала объяснять, где мы, хотя он очень настаивал.
Оркестр заиграл фламенко, и Наташа, не давая Роберту возможности предаться размышлениям, потащила его танцевать.
Денис Грязнов. 7 апреля
Майский назначил Денису встречу в пять часов - по окончании рабочего дня - возле отделения, по- свойски влез в джип на глазах у коллег и потребовал так, что было слышно на другом конце квартала:
- Поехали пива выпьем для успокоения нервов.
Для кого предназначается весь этот спектакль, Денис спрашивать не стал: в Майском за версту можно было распознать человека, свежеполучившего полнокровный втык. Зачем лишний раз травмировать?
Когда Денис свернул за угол, Майский повторил просьбу, но скромнее:
- Ну так как насчет пивка? Угощаешь?
- Если необходимо в интересах следствия.
- Необходимо. Кривошеев задолбал! Полчаса мурыжил. Уточкин задолбал! Все меня задолбали!!! - подтвердил Майский догадку Дениса. - Навесили на меня половину жмуриков в Москве, а я отдувайся. Четыре штуки! Задница мне! Если хоть какого-нибудь завалященького киллера не найду…
Денис лихо подрулил к пирамиде из ящиков с пивом и купил один прямо у ребят, грузивших их в фургон. Майский смачно приложился к банке, осушил ее залпом, смял в кулаке и около ближайшего светофора на ходу забросил через окно в мусорный бак метров с десяти. Настроение у него от этого улучшилось, и, довольный, он выложил без дальнейших предисловий то, ради чего, собственно, и вызвал Дениса:
- Я выяснил наконец, зачем Лесников приезжал в Москву. Для переговоров с Паршиным, с вице- президентом 'Спартака'.
- А что Паршин?
- А Паршин улетел в Токио на товарищеский матч, он мне сказал, что заранее игра не планировалась, это Пирожков их в один день построил и приказал лететь в Японию. Паршин с Лесниковым должны были вести переговоры о продаже игроков, но, поскольку Паршин улетел, Лесникову пришлось несколько дней ждать.
- Что-то я не понимаю, - Денис покачал головой, - при чем здесь Пирожков? Можно подумать, он в 'Спартаке' главный!
- Пирожков по всей Москве главный! - заявил Майский назидательным тоном. - Ну, может, за редкими исключениями.
- А ты проверял, это действительно так?
- Что проверял? Что Пирожков всем вокруг заправляет? - удивился Майский.
- Что вопрос с товарищеским матчем решился в последнюю минуту.
- Проверял. - Майский вздохнул: - Все подтверждают. Так что у Паршина алиби: в момент убийства в Москве отсутствовал, к тому же не по собственной воле.
Денис для приличия расспросил о подробностях беседы с Паршиным и все ждал: упомянет Майский про Штангиста или нет. Но Майский больше ничего существенного не сказал, посетовал снова на то, что расследование не продвигается, и попросил отвезти его домой. Под конец Денис слушал вполуха, пытаясь сопоставить новые факты. С одной стороны, Паршин - человек Штангиста, по крайней мере, такие сведения раздобыл Щербак. Это согласуется с тем, что Штангист мстит за убийство Лесникова: чеченца взорвал и от Майского сатисфакции требовал. Выходит, кто-то сорвал Штангисту выгодную сделку. Кто? Гагуа? Но почему у себя в мотеле? Может, кто-то хотел столкнуть Гагуа и Штангиста лбами? Но непонятно, кому это выгодно. Разве что Пирожкову, хотя мотивы все равно не ясны. Но если даже так, мог он использовать Ненашева для какой-то тайной миссии или, наоборот, убрал его, чтобы не путался под ногами?
Ни на один вопрос Денис вразумительного ответа не придумал и решил, что с Паршиным нужно обязательно встретиться лично: Майский не в курсе всех событий, поэтому на его выводы полагаться нельзя.
Буквально через четверть часа он еще больше укрепился в своем мнении. Щербак откопал новые сведения про борьбу между Ненашевым и людьми Штангиста. Прошлой осенью гаишники десять раз арестовывали ненашевские бензовозы, хотя с документами все было в полном порядке. А пока они стояли под арестом, бензин куда-то исчезал. Ненашева нагрели ни много ни мало на семьдесят тонн; подкупил гаишников, разумеется, Штангист, никто в этом не сомневался. Потом Гагуа вопросы с милицией 'порешал', а в отместку управляющего крупнейшей автозаправочной станцией Штангиста на Каширском шоссе избили так, что у него насчитали сорок три перелома (тут тоже никто не сомневался, чьих это рук дело), и без объяснения причин экологический контроль закрыл четыре бензоколонки Штангиста на несколько недель.
Роберт Ненашев. 7 апреля
Вечером они гуляли по пустынному пляжу. Слушая шум прибоя и шелест пальм, сидели на прибрежных камнях и смотрели на огромные звезды и тонкий серп месяца, качавшийся на волнах.
Наташа теснее прижалась к Роберту, ежась от прохладного бриза. Он накинул ей на плечи свой пиджак.
- Может, я дура сентиментальная, - вздохнула она, - но я сейчас зареву. Ты луну эту видишь? А море? Мы там себе чего-то возимся, проблемы решаем, личную жизнь устраиваем… Как это все мелко и ничтожно выглядит перед этим морем и этой луной. Ну, родились мы, ну, умрем, а луна будет сиять еще тысячи лет…
Наташа положила голову ему на плечо, на щеках у нее действительно блестели капельки слез. Он осторожно стер их. Хотел было пошутить, разрядить атмосферу, но, сообразив, что ей нужно выговориться, промолчал.
- Знаешь, когда мне было лет десять, мы на лето ездили в деревню. К какой-то троюродной бабушке. - Наташа отстранилась и посмотрела ему в глаза. - И я все лето напролет носилась с ордой пацанов по окрестным лесам. Заводилой у них был вечно растрепанный худющий Михей, мой кумир, моя первая детская любовь. Однажды он поймал в силки зайца, а потом маленьким складным ножом разделал его. Мы жарили эту разбойничью добычу на вертеле и, воображая себя дикими варварами, то ли скифами, то ли печенегами, в упоении рвали зубами полусырое несоленое мясо. А шкурка несчастного животного, насаженная на палку, стала нашим штандартом. Тогда мне это казалось геройством… И вот мне самой пришлось убить. Причем не какого-то там кролика. Живого человека. Ты, наверное, меня не понимаешь. Думаешь, это бабские сопли. Ты-то убьешь, если понадобится. Не задумываясь.
- Ну, успокойся. Я тоже не живодер. Я все понимаю. - Роберт знал, что рано или поздно это произойдет. Реакция и так запоздала, Чаплин ведь уже три дня как преставился. Ему хотелось как-то ободрить Наташу, но убедительные слова не находились, и он только обнял ее покрепче.
