организованной преступностью и терроризмом Министерства внутренних дел. Кто-то ж информировал его из Москвы о том интересе, который возник у следователей к его личности.
Проводить в чужом номере обыск Володе также никто бы не позволил. Да и что он мог там найти?.. Оставалось одно: воспользоваться счастливой случайностью, вежливо откланяться Лидии Петровне и уйти… чтоб хотя бы успеть до отлета домой искупаться в Эгейском море. Ибо такого случая в ближайшем будущем ему уж точно не светило…
Вячеслав Иванович был информирован по телефону и, вопреки ожиданиям Володи, остался сообщением весьма доволен.
3
Александр Борисович возвратился из своего вояжа с целой «корзиной впечатлений». Картина в губерниях, как он описал ее Вячеславу Ивановичу, была предельно ясной. Конечно, в определенной степени, сговор губернаторов имел место. Но не всех. Дальний Восток, например, выступал за президентский вариант. И это было понятно — рядом Япония, отношения с которой строились во многом и на личных, так сказать, соседских контактах. Сибиряков же устраивал «китайский» проект, и это объяснялось тоже просто. «Живые» деньги, причем немалые, так и маячили перед глазами. И для того чтобы оправдать свои точки зрения, господа губернаторы были готовы на любые издержки морального свойства. Но ни о каких «устранениях», естественно, никто из них и не помышлял, все должно было происходить естественно, как и было обещано, причем недвусмысленно, господином Смуровым. Сперва своего рода референдум, после него — решающее слово инвесторов, ну а затем уверенный выход на Москву с уже определившимися, реальными планами взаимовыгодного экономического сотрудничества с азиатским регионом, а не перспективные, возможно, интересные по-своему разработки, финансовая отдача от которых еще вилами на воде писана. И главный аргумент: голосуя за президента, как, впрочем, и за губернаторов, народ требовал тем самым коренного улучшения своей жизни, причем уже сегодня, а не в отдаленном будущем. Да потомкам вряд ли что и достанется от этой уплывающей из недр государства нефти. Назвать такую постановку вопроса ловкой демагогией никакой язык не повернется!
Но Турецкий видел и другое: в случае неудачи с «китайским вариантом», о чем губернаторы, по понятным причинам, задумывались, они были готовы пожертвовать первым заместителем министра. Что фактически и происходило, когда Александр Борисович ненавязчиво, а как бы поддаваясь их настойчивым и доверительным просьбам поделиться с ними хотя бы первоначальными предположениями относительно причин авиакатастрофы, высказывал собственную «осторожную» и еще не предназначенную для публичного освещения точку зрения. Да, это было покушение, по сути, заказное убийство. Группа усиленно работает, испытывая постоянное на себе давление. Но уже имеются предварительные результаты. Как названы и подозреваемые лица, разговор о которых вести преждевременно. Александр Борисович замечал, что даже такой сдержанной информации было достаточно, для того чтобы вызвать собеседников на откровенность.
Поначалу они недоумевали, но позже проникались доверием к Турецкому. После чего и следовало, как правило, изложение их собственной точки зрения на проблему «трубы». При этом в аргументации происходило четкое разделение на региональную и федеральную «необходимости», и региональный интерес до поры до времени, разумеется, превалировал. И это не скрывалось, иначе какой же ты губернатор, если о своих избирателях не радеешь?! А ведь обещания китайских соседей, чья экономика развивалась стремительно, поражая воображение многих развитых стран Запада, основывались не на пустом месте, что нельзя не учитывать.
Но было также ясно и то, что позиция президента, когда она будет им высказана официально, с высокой трибуны, с соответствующими обоснованиями и твердыми гарантиями, на которые смогут рассчитывать губернии, тоже не вызовет их протеста. То есть господа губернаторы явно демонстрировали свою лояльность, понимая, что их соображения в какой-либо форме будут обязательно доведены господином Турецким до Кремля. Иначе расследованию авиакатастрофы не придавалось бы столь высокое значение.
А что касается конкретно господина Смурова, то в его выступлениях — их было несколько — также не содержалось мотивов какой-тот конфронтации с Кремлем вообще и с министром Сальниковым в частности. Речь шла опять-таки о целесообразности, о повышении в первую очередь благосостояния населения, которое только выиграет от привлечения китайских партнеров. То есть своя логика имелась, и против нее было трудно возражать. Но… губернаторы высказывали и осторожное мнение по поводу того, что если бы они заранее представляли себе, какого накала может достичь конфронтация, то несомненно, двух мнений тоже не было бы — конечно, кремлевский вариант.
Иначе говоря, эти господа, поразмыслив и увидев воочию первые результаты противостояния, готовы были теперь благородно отказаться от своих недавних «доброжелателей» и, возможно, партнеров.
Такой, как уже было сказано Александром Борисовичем, представлялась общая картина. К самому процессу расследования преступления она ничего в принципе не добавила, просто еще раз обозначила конкретное лицо, чья кровная заинтересованность могла и, видимо, сыграла свою грязную роль исполнителя чужой воли. Теперь оставалось вычислить саму верхушку этой криминальной пирамиды. И у Турецкого — пока он летал по губерниям, голова-то продолжала думать — возникла одна идея, которая была не то чтобы трудно выполнимой, как раз наоборот, но абсолютно незаконной, а уж о моральной стороне и говорить не приходилось. Да и сведения, полученные именно этим путем, как говорится, к числу прямых улик отнести было никак невозможно. Даже и о косвенных речи не могло идти. Короче говоря, украденные факты, добытые неофициальным путем, ни один суд во внимание не примет и сочтет недопустимыми по признакам статьи 75 Уголовно-процессуального кодекса. Еще и следователю, допустившему незаконные действия, крепко влетит.
Все правильно, все-то оно так, но… Уж больно идея была заманчивой. И Турецкий поделился ею с Грязновым: украсть у Смурова его телефонные трубки, по которым и вычислить его абонентов. Реакция Вячеслава Ивановича изумила его.
— Слушай, Саня! Да как же такая гениальная идея не пришла в мою авантюрную башку?! Ох, мне даже горько стало… старею, значит, видно, пора ласты склеивать и — на покой…
— Да ты чего, Славка! — опешил Александр Борисович. — Где ты увидел гениальность? Ты только Косте не проговорись, сгноит ведь презрением!
— А мы ему не скажем! — в запальчивости воскликнул Грязнов. — Мы, может, когда-нибудь потом, если настроение будет. А не будет, так и незачем ему это знать! Нет, как же я не додумался?! Это надо проделать немедленно… Но вопрос! Кому поручить? Сам бы взялся, да, чувствую, отяжелел уже… Слушай, а может, Веньку Грача? Он — местный, в глазах у этих родственничков не примелькался. Учить его не надо, оперативного опыта достаточно. И потом, я уверен, что сделает он это с удовольствием, а потом никому не расскажет. Зато у нас будет целый вагон информации, представляешь?
— Да я-то как раз представляю, — рассмеялся Турецкий, дивясь необычной восторженности Вячеслава. — Ты заметил, что у него две телефонные трубки?
— Какая разница? Могут быть и три! Я так думаю, что для начала мы должны убрать те, что он, возможно, хранит в номере у себя. А потом хорошо бы привлечь к работе профессионального «марвихера», и чтоб высшей марки! Неужели в провинции перевелись уже такие?
— Слава, дорогой, о каких «марвихерах» речь? Нам с тобой хотя бы нормального карманника, чтоб только сам лопухом не оказался. Ты думаешь, среди клиентуры твоего Вени имеется такой?
— А чего гадать? Позвоним и спросим. Ну конечно, специалиста старой школы нам вряд ли удастся найти, но важно еще, чтобы он имел представительный внешний вид. Чтоб подойти мог. Не вызвал интуитивного подозрения. Короче, чтоб выглядел!
— Да, кажется, мы с тобой слишком многого хотим, — вздохнул Турецкий. — Меня, между прочим, уже останавливала мысль, что это, в сущности, безнадежный вариант.
— А мы проверим! — бодро заявил Грязнов и достал свой сотовый аппарат.
Вениамин Грач выслушал короткое сообщение Грязнова и, после небольшой паузы, ответил:
— В номер, Вячеслав Иванович, могу войти я, без проблем. Надо просто убрать хозяина минут на десять, не больше. Ну сколько времени на шмон понадобится? А вы проверьте, имеется ли в его номере сейф. Если есть, придется о ключах побеспокоиться. Ну это уже, мне думается, по вашей части…
Грязнову показалось, что Вениамин усмехнулся. Ну и поставлена же у них тут информация! А что,
