— Не расстраивайтесь, Александра Ивановна, это у вас просто менталитет такой. Или имидж!
— Сам ты имидж! — смеялась Романова. — Просто я баба южная. Тамошние все в теле…
— Боевым самбо перестали заниматься, вот и…
— Смотри, Сашка, как расхрабрился рыжий. Небось, когда начальницей была, смирненький ходил!
— Так вы, Александра Ивановна, были мать-начальница, а сейчас какое-то чмо ходячее!..
— Ладно! — прервала его Романова. — Кое в чем ты сам виноват! Пошли лучше на кухню. Я тут этому старому масону и алхимику супу грибного принесла. Большую кастрюлю взяла, как знала, что вы придете!
Пока мы ели и наперебой рассказывали бывшему начальнику МУРа обо всех наших последних похождениях, Александра Ивановна сидела с краю, подперев подбородок ладонью. И невозможно было представить сейчас, что когда-то, не очень, кстати, давно, она носила полковничьи погоны и полностью этим погонам соответствовала.
— Возможно, пока в Чечне разборки и туда нельзя без проблем послать опергруппу за Хожаевым, дело с американцем приостановят, — подводил я итог нашего рассказа. — Тем более контрразведка будет разбираться, что это за американец и зачем сюда приехал. У нас есть немного времени, чтоб хотя бы кое- что прояснить по Скворцову…
Я рассказал про неудачную попытку следователя Величко выйти на контакт с вдовой полковника.
— Она в чем-то подозревает или мужа, или контору, его смерть не кажется ей несчастным случаем, поэтому она и согласилась встретиться с Олегом. Но, по всей видимости, у полковника в квартире прослушивается все, даже места общего пользования! Как можно поговорить с ней? Как это организовать?
После некоторого размышления Александра Ивановна спросила:
— А жена его работает где-нибудь, не узнавал?
— Узнавал. Врачом в поликлинике.
— Что за врач? — не без практического интереса спросила Романова.
Я хоть и зрелый и достаточно тертый жизнью человек, однако слегка смутился:
— Ну это… по женским болезням…
Грязнов негромко хихикнул, но бывшая мать-начальница глянула на него строго и неодобрительно, потом сама прыснула в кулак и вдруг сказала:
— Семен, как криминалист и эксперт по жизни, ответь: такая женщина, как я, может заболеть чем- нибудь таким, прости Господи?
Моисеев, пряча улыбку в морщинах, кивнул:
— Может, Шура, но я не буду их тебе перечислять, заболевания эти, а то еще передумаешь…
— Догадался, что я придумала, бестия?
— Мы же с вами работали, Шура. Скажете, что у вас климактерический невроз…
— Тьфу на тебя, пошляк! Я его в девяностом перенесла, когда на задержание ездили!
— Вы что же, Александра Ивановна… — робко начал я.
— Да, Шурик, не тебе же идти на прием к гинекологу! Только надо позвонить ей на работу и договориться. Давай ищи телефон поликлиники, я поговорю…
Наверное, Александра Ивановна обладает каким-то магнетизмом, она договорилась с Ниной Скворцовой о встрече за пятнадцать минут. Затем позвонила домой, не без удовольствия сообщила, что задержится, потому что надо оказать оперативную помощь своим ребятам.
После чего Слава Грязнов решил доказать, что он — истинный ученик и последователь матери- начальницы. Он позвонил в отдел и под предлогом оперативной важности вызвал на адрес Семена машину.
— Зачем, Слава? — умилившись, спросила Романова. — За полтора часа и на метро доберусь. А то домчит за пятнадцать минут — и буду там торчать целый час до того времени, на которое назначено!
— Не переживайте, Александра Ивановна, — успокоил ее Слава. — Все равно он большей частью Савченко возит. Вот пусть и вас покатает, в магазин съездите…
Сеня, водитель, появился где-то через полчаса после звонка Славы.
— Ты чего опаздываешь?! — накинулся на него Слава.
— Здравствуйте, все, — первым делом сказал Сеня, а потом уже повернулся к Грязнову. — Так я же этот адрес знаю. Вы бы сказали сразу, что надо. Я думал, по домам развезти после праздника, потому и не спешил особо. Да еще начальник прицепился, чтоб я его то в мэрию, то в пэрию отвез!..
— Ну да, ему, конечно, надо там быть. Это мы поближе к кухне.
Мы всем составом проводили Александру Ивановну на задание, вернулись на кухню, где осталось еще граммов по семьдесят и горячий чай.
— Слушай, Саня, — сказал мне Грязнов. — Ребята из двенадцатого отдела, которые по нашей наводке Петрушина и его притон разбомбили, нашли у начальника штаба массажисток среди прочего фотографию, на которой Петрушин опознал свою бывшую работницу Дину Венгерову. Тебя она интересует еще?
— Конечно, — говорю. — Она по Мещеряковой не отчиталась.
Слава полез в карман форменного кителя и вытащил стандартную черно-белую фотокарточку размером девять на двенадцать.
— Хочешь посмотреть?
— Давай.
Дина действительно была красавицей. Она не выбирала выгодную позицию для съемки, не заставляла фотографа выбирать выгодный ракурс. Карточка была сделана в стиле «фото для документов», вполне возможно, что она и хранилась в личном деле массажистки широкого профиля. И все же сразу видно, что лицо у Дины совершенной формы, большие глаза не вылуплены по-идиотски, как у кокетки. В них просматривается ум, трезвый и практический. Да, это не Катя Мещерякова, делавшая из своей однозначно называемой работы скучную мелодраму.
— Ну что ж, теперь я понимаю, что для этой дамы переход из социальной прослойки проституток в туристический бомонд — процесс вполне естественный. Да?
— Н-да-а… — протянул задумчиво Слава. — Я, как ты знаешь, у дам имею успех, а эта могла бы меня отшить.
— Думаешь?
— Уверен не на все сто, но думаю.
— Соберись, Слава, тебе ее искать! Так что, пожалуйста, без комплексов.
— Задерживать — не знакомиться. Это проще.
— Так уж сразу и задерживать?
— Не знаю, — пожал плечами Слава. — Так сказалось.
Мы в полной мере наслаждались тишиной и покоем в квартире Моисеева Семена Семеновича. Устроили себе несколько часов отдыха, слушали старые пластинки, пили чай с домашней наливкой. А хозяин колдовал над зашифрованным письмом, которое Олег нашел в кармане у полковника Скворцова.
Мы терпеливо ждали возвращения Шуры Романовой.
ТЕЧЕНИЕ ЖИЗНИ
Александра Ивановна Романова, повязавшись шарфом на манер посадских баб, с большой и тяжелой хозяйственной сумкой в руке гордо прошествовала мимо сидячей очереди по выкрашенному в белый цвет и пропахшему лекарствами коридору поликлиники. Остановилась у нужной двери. Возле нее на стульях сидели несколько женщин разного возраста. Они вскинули головы, ожидая, что очередная страждущая смиренно спросит, кто крайний.
С гордой миной провинциалки с блатом Александра Ивановна приоткрыла дверь. Быстрым
