– Дело теперь, конечно, закроют? – сказал после паузы Александр Борисович.
– Думаю, да, – ответил Яковлев. – Ты ведь понимаешь – никто не будет искать труп. Но труп – это полбеды. Беда в другом. Плотникова теперь, скорей всего, придется отпустить. У нас на него ничего нет. Мы ведь не можетм обвинить человека в убийстве призрака.
– Да, дела, – хрипло проговорил Турецкий.
– Если Плотников невиновен, то и дело в шляпе. Пусть катится на все четыре стороны. Но вдруг он – тот самый маньяк?
– Он не маньяк, – сказал Александр Борисович.
– Почему ты так уверенно об этом говоришь?
– Я беседовал с Плотниковым еще до того, как его взяли. Он не похож на маньяка. Хотя... – Турецкий снова с усилием потер лоб. – Теперь я уже ни в чем не уверен.
На последней фразе голос у Турецкого дрогнул.
– Ладно, Сань, не парься, – мягко отозвался Яковлев. – Забудь про это дело, выбрось его из головы. И приходи ко мне в гости. Выпьем с тобой хорошего коньяку с хорошей закуской. Жена приготовит мясо по- неаполитански. Помнишь, тебе когда-то нравилось?
– Помню, Володь. И обязательно приду.
– Вот и молодец. А теперь ложись в постель и поспи еще пару часов. Потом прими ледяной душ и выпей крепкого кофе. Тебе не помешает.
– Это что – наставления старшего товарища неразумному юноше.
Яковлев усмехнулся.
– Боюсь, что в твоем случае это инструкция по выживанию, – весело проговорил он. – Ну все, Сань. Передавай привет Ирине. Пока!
Турецкий отключил связь и швырнул телефон на тумбочку. Потом взял с тумбочки пачку сигарет, вытряхнул одну на ладонь, вставил в рот и закурил. Все это он проделал медленно, болезненно поморщиваясь при каждом резком движении.
Закурив, бывший «важняк» погрузился в размышления.
Что же это за дело такое? И где та ниточка, ухватившись за которую можно размотать весь клубок? Если бы о Марине рассказала только Людмила Шилова, можно было бы счесть ее рассказ бредом сумасшедшей. Но ведь Плотников все подтвердил. «Я знаю одно – я люблю Марину» – так он сказал.
Может, Шилова сговорилась с Плотниковым, и они просто дурят нам головы?
Александр Борисович усмехнулся и покачал головой.
Да нет, чепуха. Марину видели в фитнес-клубе. И потом этот труп. Откуда-то ведь он взялся. Похоже, в этом деле «плясать» нужно с самого начала. Откуда возникла Марина Соловьева? И для чего она возникла? Призраки не появляются без причины. Вот и у ее появления была своя цель. Своя «сверхзадача».
Может быть, ее целью был Родион Плотников?
Но нет, опять не сходится. Она нашла Плотникова случайно, в присутствии подруги. Хотя – при желании любую «случайность» можно подстроить.
Турецкий глубоко затянулся сигаретой и сосредоточенно сдвинул брови. Ему вдруг показалось, что он вот-вот ухватит какую-то мысль. Мысль эта забрезжила где-то на периферии сознания – туманная, почти неосязаемая. Однако ухватить эту мысль Турецкий не успел. Она ушла так же быстро, как и появилась, оставив после себя неприятное ощущение – словно из головного мозга вынули извилину, и теперь на ее месте зияет дыра. Вакуум. Пустое место.
Александр Борисович с ненавистью посмотрел на пустую бутылку водки.
– Пора завязывать, – тихо проговорил он и, холодно прищурившись, сшиб бутылку ногой.
11
Александр Борисович блуждал по городу полчаса, прежде чем ноги сами собой привели его в бар. Остановившись перед баром, Турецкий поднял удивленный взгляд на вывеску, которая гласила:
Турецкий улыбнулся. Он увидел в этом знак судьбы. «Вот фортуны-то мне сейчас и не хватает», – пронеслось в голове. Заходить – не заходить – такой вопрос перед бывшим «важняком» не стоял. Конечно, заходить! Нужно с уважением относиться к подсказкам, которые подбрасывает тебе судьба.
Тяжелая дверь бара глухо хлопнула у Турецкого за спиной. Он прошел в зал, в котором царили прохлада и полумрак и играла ненавязчивая музыка. Остановился перед крайним столиком, раздумывая – сесть здесь или пройти дальше, поближе к барной стойке?
Народу в зале было немного. А компания всего одна – в самом глухом углу бара за прямоугольным дубовым столиком сидели четверо мужчин. Турецкий, у которого глаза еще не совсем привыкли к полумраку, опустился за крайний столик и взял в руки меню. Он вдруг вспомнил, что не ел со вчерашнего обеда, и почувствовал зверский голод.
– Тэк-с... Что нам тут предложат... – пробормотал Александр Борисович, изучая меню.
Взгляд его скользнул по строчкам и остановился на блюде под названием «айсберг». После жары, которая царила на улице, это обжигающе ледяное название ласкало слух.
Александр Борисович прищурил глаза и прочитал в разъяснении, что «айсберг» – это всего-навсего копченая и пропеченная на углях свиная рулька.
«С холодным пивом самое оно», – подумал Турецкий и поискал глазами официанта. Тот не заставил себя долго ждать.
– Прошу прощения, вас зовут Александр Борисович? – спросил официант, едва подойдя к столику.
– В точку, – кивнул Турецкий, удивленно глядя на официанта. – Вот уж не думал, что меня знают в этом баре. Тем более что я здесь впервые. Я что, стал знаменитостью?
Официант улыбнулся и поставил на стол бутылку грузинского вина.
– Это вам от компании, которая расположилась в нише, – сказал официант и показал на дальний столик, за которым сидели четверо мужчин.
Турецкий посмотрел туда, но густая тень от арки ниши мешала разглядеть их лица.
«Что еще за чудеса», – с неудовольствием подумал Александр Борисович, а вслух поинтересовался:
– Они что-нибудь просили передать?
– Да, – с улыбкой кивнул официант. – Они просили передать, что если вам наскучит сидеть одному, вы можете присоединиться к их компании.
– С чего это они решили, что мне интересна их компания, – ухмыльнулся Александр Борисович.
– Они просили передать вам одно слово.
– Какое?
Официант глянул в блокнот и, наморщив лоб, прочел:
– Гармиш-Партенкирхен. Не знаю, правильно ли я произнес.
– Правильно, – сказал Турецкий. Сердце у него забилось. – Отнесите бутылку обратно и скажите, что я принимаю приглашение.
Все четверо с улыбкой глядела на Турецкого. Он смотрел на них с изумлением. Глянул на первого, на второго, на третьего, на четвертого, затем выдохнул:
– Вот это да.
– Да, Александр Борисыч, да!
Тот, что сидел ближе всего – чернявый, кудлатый, смуглый и очень ухоженный, поднялся со стула и шагнул к Турецкому. Мужчины крепко пожали друг другу руки и обнялись.
– Бон джорно, дружище! – сказал чернявый.
Он похлопал Турецкого по плечу и, пока Александр Борисович жал руки остальным мужчинам, глядел на него с улыбкой.
– Привет, коллега!
– Здравствуй, Турецкий!
– Александр Борисович, наше вам!
