этом футболе находит! Смотреть же противно, эстетики никакой: потные мужики носятся по полю, сшибают друг друга и постоянно плюются. А муж этим наслаждается!
– А он, кстати, где работает?
– Он егерь.
– Так вы что же, в лесу живете?
– Да нет, конечно! Это он там живет – иногда. Периодами.
– И чем он занимается в своем лесу?
– Как положено: организует охоту и присматривает за охотничьим хозяйством – тут недалеко, за городом. К нему всякие важные шишки на охоту ездят.
– Наверно, здорово так жить, – предположил городской человек Гордеев.
– Не знаю, – отрезала медсестра Феофанова. – Ему, может, и здорово, а мне уже край! То его нет неделями, то воткнется в телевизор – и все равно словно нет. Ну что же мне, разводиться с ним, что ли, теперь?! Четырнадцать лет вместе прожили... Может, все-таки в тюрьму? Ненадолго.
– Разводиться, конечно, не надо. И в тюрьму тоже не надо. К чему такие крайние меры? Вы же медик, вы должны понимать, что...
– Иногда хирургия единственный способ, – отрезала Феофанова. Но как-то уже не слишком убежденно.
– Так вы же ему шоковую терапию предлагаете, – возразил Гордеев. – А детям каково без отца будет?
– Они привыкли. Когда он в лесу...
– Подождите. А почему вы вообще считаете, что вашего мужа можно посадить только на несколько месяцев? А если его там дольше продержат? А если большой срок дадут?
– А за что?
– Вот именно – за что? – ухватился Гордеев. «Какой-то театр абсурда, – подумалось ему. – Турецкому рассказать – не поверит, засмеет. Эх, почему я не писатель?.. Сидел бы сейчас на даче с трубкой в зубах...»
Феофанова нахохлилась и отвечать, кажется, не собиралась.
– Ну так как же? – настаивал Гордеев.
– Вы же адвокат, – сказала наконец Феофанова. – Вы мне и подскажите – какое-нибудь там мелкое хулиганство, чтобы на много не потянуло. Ну драка там, допустим, да?
Гордеев отрицательно покачал головой:
– Нет, мы с вами не будем его сажать.
– Не будем?
– Нет.
– А что будем делать?
– Да уж придумаем что-нибудь.
– Считаете, обойдется? – с надеждой спросила Феофанова.
– Обязательно. – Адвокат встал и немного походил по кабинету, он знал, что в определенный момент на клиентов это действует успокаивающе. – Значит, так, – распорядился Гордеев, – говорите, футбол смотрит? Говорите, оторваться не может? Тогда вот что: пусть за каждый выигранный матч он платит вам двадцатку.
– Как это? – опешила рыжая. – Он – мне? Платит? Но при чем тут деньги?
– Очень просто. Вы берете за свое неудобство денежную компенсацию. Вы же к адвокату пришли, правильно? Это нормальная юридическая практика.
– О, – сказала посетительница после некоторой паузы, когда Гордеев уже почти решил, что совет неудачен. – О! Это мне нравится. Это вы здорово придумали! Но ведь... наши, кажется, нечасто выигрывают, а?
– Это точно, – подтвердил адвокат. – Поэтому за каждый проигранный матч пусть платит червонец. За ничью – тоже. Надо сделать так, чтобы вы не остались внакладе в любом варианте.
– А может, лучше наоборот? – засомневалась посетительница. – За этот двадцать, а за тот – десять?
– Надо же пощадить его чувства, – объяснил Гордеев. – Войдите в положение болельщика. Не жадничайте.
– Я пытаюсь войти, – вздохнула женщина.
«Как бы от нее наконец отделаться», – подумал Гордеев.
– А другие виды спорта муж уважает? – спросил он.
– Нет, – снова вздохнула она. – Только футбол.
– Вот вам еще один выход. Сейчас Олимпиада идет, едва ли не круглосуточно показывают по разным телеканалам. Выберите себе тоже что-нибудь и смотрите в свое удовольствие, хотя бы четверть часа в день – демонстративно. Гимнастику там, плавание. Что-нибудь для души. А то наши все проигрывают и проигрывают. Может, им как раз вашей поддержки не хватает.
– Вы думаете? – оживилась рыжая. – Я попробую. Не зря я к вам пришла! Надо же, какие замечательные советы! Мне никто ничего подобного еще не предлагал! Сколько я вам должна, Юрий Петрович?
– Нисколько, – мрачно сказал Гордеев. – Только окажите мне услугу.
– С радостью! Какую?
– Не говорите никому, что сюда приходили и тем более что получили консультацию адвоката по такому поводу.
– Но почему?! Вы же мне так помогли!
– Просто обещайте.
– Ну... конечно, как скажете. Даю вам слово!
– Вот и славно. Рад был помочь.
Впрочем, по ее оживившемуся лицу Гордеев видел, что шансы его ничтожно малы: скорее всего, к вечеру об адвокате, дающем «такие замечательные советы», будут знать все ее подруги, родственницы, соседки и еще бог знает кто. А Химки не такой уж большой город.
Спустя несколько минут в дверь робко постучали.
– Да, – обреченно сказал Гордеев.
Снова вошла Феофанова. Вид у нее был смущенный.
– Я забыла, Юрий Петрович, это же вам, – сказала она, протягивая пакет.
– Это что? – строго спросил Гордеев.
– Это просто дыня, – застенчиво сказала Феофанова, – маринованная лисичками. Наверняка вы такого никогда не ели...
– Это правда, – сознался Гордеев. – Даже звучит интригующе.
2
Москвичи – народ привередливый, несмотря на то что стремительный. У них всегда есть время обсуждать погоду. И как правило, она никогда их не устраивает. Два старинных приятеля обсуждали именно эту проблему – метеозависимость. Было половина восьмого вечера.
– Жарко – плохо, холодно – тоже плохо, – говорил один. – Засуха никуда не годится, дождь – отвратительно. – А когда же тогда хорошо?
– Такая страна, – меланхолично подтверждал другой. – Такой город.
– Взять, например, хоть это лето, – продолжал первый. – Ведь грех же жаловаться! Или я не прав?
– Если кому-то кажется, что ты не прав, – говорил второй, – пусть обращаются ко мне.
Август в этом году оказался дождливым, прохладным – словом, для тех, кто был вынужден проводить все свое время в асфальтовых джунглях мегаполиса, в самый раз. Правда, как раз сегодня день был жаркий и для пива вполне подходящий.
– Мир спасет красота, – сказал Александр Борисович Турецкий, провожая глазами проезжающую в «мерседесе-кабриолете» красотку.
Кого (или что) именно он имел в виду, осталось неизвестным, поскольку его друг и соратник Вячеслав Иванович Грязнов немедленно возразил:
