– Действительно, – согласился Гордеев. – На номер вы поэтому внимания не обратили...
– Я что, лох? – возмутился Степанюк. – Поэтому и обратил! Сразу заинтересовался – наша машина или московская?
– И оказалось?
– Московская, – вздохнул Степанюк. – Жаль. Я вообще-то патриот. Но в Химках пока таких тачек не встречал.
– То, что вы патриот, – это чувствуется, – подтвердил Гордеев. – Так какой был номер у «ягуара»? – Адвокат уже не сомневался, что Степанюк и номер помнил.
Когда Степанюк ушел, Гордеев позвонил Грязнову в Москву и попросил пробить номер «ягуара». После этого он позвонил водителю Прохорычу и поинтересовался, насколько хорошо доктор Великанов знал город.
– Серега-то? – удивился Прохорыч. – Да как свои пять пальцев! У него какой-то топографический талант был, на местности парень лихо ориентировался. Даже если мы оказывались черт-те где, он всегда первый правильную дорогу угадывал.
– А машину он хорошо водил?
– Отменно. Да, Серега Великанов – это был человек, – вздохнул Прохорыч.
– Почему – был? – возразил Гордеев, но в дискуссии вступать не стал и закончил разговор.
Итак, доктор Великанов, судя по всему, совсем даже не заблудился, просто удачно воспользовался ситуацией. Не было у него никакой девушки – это всем известно. Он договаривался о встрече, и встреча эта была – с водителем «ягуара». Их машины стояли рядом некоторое время. Для умелого водителя – это не бог весть какая задача. И значит... Нет, не стоит забегать вперед, оборвал себя Гордеев. Надо дождаться новостей из Москвы.
12
Турецкий сидел в меркуловском кресле и с неудовольствием думал, что, пожалуй, он начинает привыкать к этому кабинету и к... к чему, спрашивается?! Когда же все это кончится? И куда делся генеральный, который то предлагал вместе поужинать, то исчез и не появляется на работе, – и вот даже его верная секретарша-эсэсовка не знает, где его носит...
Зазвонил телефон.
– Александр Борисович, здравствуйте!
– Здравствуйте, – сказал Турецкий, не узнавая голос.
– Как здоровье Константина Дмитриевича?
– Очень даже ничего, – бодро ответил Турецкий. – А кто говорит?
– Иванов.
– Иванов? – Турецкий не сразу сообразил, что это значит, потом спохватился: – Доктор?! Ну куда же вы пропали? Мы тут уже, можно сказать, пьем за ваше здоровье!
– Меркулову я бы пока не советовал, – вполне серьезно сказал Иванов.
– Фигурально, – поправился Турецкий. – Фигурально пьем.
– Это как? – заинтересовался Иванов.
– Ну... Трудно объяснить... – Турецкий и сам не знал как. – Это надо видеть.
– Не сомневаюсь, сильное зрелище, – засмеялся Иванов.
– Да уж... Слушайте, доктор, что же вы пропали?
– То есть?
– Вы обещали мне найти барышню, с которой ваш приятель Великанов крутил роман.
В трубке возникла пауза.
– Доктор, вы где? – позвал Турецкий.
– Я слушаю.
– Ну так как же?
– Вообще-то Великанов не был моим приятелем, он был приятелем Стаса Саленко. А я... Мы с ним были просто однокурсники.
– Знаете что... А ведь он вас даже не вспомнил.
– Вот как?
Турецкому показалось, что в голосе хирурга появились чуть насмешливые нотки.
– Да-да! Мой друг, адвокат, ездил к нему в колонию и...
– Значит, это правда? – сказал Иванов.
– Что?
– Что он кого-то застрелил.
– Похоже, что так.
– Александр Борисович, давайте встретимся, если я могу чем-то помочь, я готов рассказать о нем все, что знаю.
Турецкий немного подумал.
– Вам нужно встретиться не со мной, а с адвокатом, который его защищает. Это мой друг, ему вы можете сказать все. Так что там с этой девушкой? Она что-то про него знает особенное?
– Ее зовут Катя.
– Замечательно. И...
– Александр Борисович, я сказал вам неправду. Эту девушку мне искать не пришлось.
– Почему? – напрягся Турецкий.
– Она моя жена.
Турецкий предположил было худшее, поэтому истинный смысл сказанного дошел до него не сразу. По крайней мере, она жива, рефлексивно подумал он.
– То есть... Подождите, что получается? Вы отбили ее у Великанова? Вы с ним враги?
– Не совсем так.
– А как?
– Я женат на Кате, той самой Кате, с которой у Сергея Великанова был роман до меня.
– Не вижу разницы, – сказал Турецкий.
– Разница в том, – заметил Иванов, – что сначала она ушла от Великанова. А наш роман начался много позже.
– Разница есть, – признал Турецкий. – Но... Великанов знал об этом?
– Конечно да.
– И когда вы с ним встретились на выставке медицинского оборудования – помните, вы мне рассказывали, он спрашивал про Катю? Об этом был какой-то разговор?
– Ни слова.
– Вас это удивило?
– Совсем нет. Он такой человек. Он и раньше такой был. Иногда хотелось ткнуть его булавкой, чтобы удостовериться, что у него тоже есть кровь, она тоже красная и ему тоже бывает больно.
– Это вы напрасно. Ему бывает больно, я вас уверяю.
– Возможно.
– Ну так что, встретитесь с моим приятелем-адвокатом?
– Александр Борисович, я вам доверяю. Если считаете, что в этом есть резон, то я согласен. Пусть он мне позвонит.
– Да! – спохватился Турецкий. – И Катю свою обязательно приведите, это очень важно.
– Я поговорю с ней, – неохотно сказал Иванов.
13
Гордеев обедал, когда в кармане ожил телефон. Это был Грязнов-старший, и голос у него был веселый.
– Юра, ты не поверишь. Этот «ягуар» принадлежит сыну заместителя председателя Государственной думы. Фамилию не спрашивай.
– Вот это да!
– Ничего не «да». В указанный промежуток времени он был в угоне. Потом его нашли разбитым и брошенным. В Люберцах. Спустя три недели.
