— Нет, конечно, ты прав, версия, что жертва — Выхин, гораздо солиднее. Но проверить надо и другие.
— Молодец, Славка! Вот что значит — профессионал.
— Сейчас не об этом, — улыбнулся Грязнов.
— Я запомню твой вопрос. Но все же пока рабочей версией продолжаем считать покушение на жизнь префекта Выхина.
— Да я и не спорю.
— Теперь картина. Рыльце у ребят в пушку. Судя по всему, Выхину они сказали, что картина — подлинник. А что? Он бы спокойно повесил ее у себя в доме, и никто бы никогда не догадался.
— Сто процентов. Но тут, на беду, этот чертов взрыв…
— …и пацаны смекнули, что наши эксперты могут обнаружить подделку. И не дали себя на этом поймать: сразу заявили, что картина — стилизация.
— Притом Лисицын так явственно задумался, словно вспоминал некий разговор. Даже губами шевелил.
— Конечно, они договорились.
— Вообще, неприятный тип. Какой-то… с двойным дном. Надо проверить его в нашем компьютере. Я уверен, что он сидел.
— А, да? Ну что ж, посмотрим. Проверим твою генеральскую интуицию.
Вечером того же дня в кабинете Турецкого собрались шесть человек, не считая самого хозяина: начальник МУРа, генерал Владимир Михайлович Яковлев-старший, генерал Николай Баранов и майор Всеволод Грачкин из Департамента по борьбе с оргпреступностью МВД, начальники отделов МУРа: второго «убойного» — полковник Шаров, двенадцатого, так называемого «антикварного», — полковник Мальков и капитан Галина Романова. Генерал Вячеслав Грязнов — непременный участник любого «аналитического заседания» у Турецкого — обещал подойти чуть позже.
— Итак, господа, я пригласил вас, — начал Турецкий без улыбки, — чтобы сообщить вам, что насчитал ровно двадцать возможных версий убийства префекта Центрального округа Николая Ефремовича Выхина. Посему поздравляю вас с круглой цифрой.
С минуту все присутствующие молчали.
— Начнем по порядку, — продолжил Турецкий. — Как известно, префект принимает решения по большому кругу социальных и финансовых вопросов: строительство домов, продление улиц, транспорт. Николай Выхин планировал осуществить большой проект, связанный с созданием пересадочного узла, который объединит троллейбусную линию, электричку и метро. Избавляясь от рынка, Выхин решил строить на его территории торговый комплекс. Желающих стать владельцами комплекса было несколько, в том числе наши знакомые Орликов и Лисицын.
— Какая же им выгода убивать Выхина? — задал вопрос Яковлев-старший.
— Вроде бы никакой, если здесь не скрывается какая-то более сложная шахматная комбинация. Что- то из двойной или даже тройной бухгалтерии: убить одного, чтобы подставить другого.
— Не слишком ли сложно? — вступил в беседу генерал Баранов. — Мне кажется, в первую очередь нам нужно выяснить, кому могло быть до такой степени невыгодно уничтожение рынка, что этот человек не побоялся пойти на убийство префекта?
— Да, верно, — согласился Турецкий, — это сейчас основная рабочая версия. Кстати, помимо торгового центра Выхин собирался возвести гаражные комплексы в три этажа. Здесь выстроились в очередь строительные фирмы, ведь заказ-то выгодный.
— Опять же: какой им резон убивать курицу, которая хочет им снести золотое яичко? — повторил свой вопрос Яковлев.
— Есть еще одно: злополучная картина в багажнике.
— А может быть так, что картина вообще не связана с убийством? — вмешался молчавший до сих пор полковник Мальков.
— Кстати, и это не исключено, — согласился Турецкий. — Но давайте сперва послушаем, что нам известно. Галя? Капитан Романова?
Галя Романова выпрямилась на стуле и откашлялась.
— Я встретилась с шофером пострадавшего Орликова, Сергеем Петровичем Астафьевым. Он находится в Склифе, в очень тяжелом состоянии, поэтому поговорить мне с ним разрешили буквально минуту. Он практически ничего не помнит, кроме того, что за секунду до взрыва головная машина, в которой ехал начальник охраны, странно вильнула. Разговаривала с начальником охраны, Егором Ивановичем Соколовым. Он также упоминает, что шофер его машины, Алексей Суханов, объезжал что-то на дороге — по словам последнего, это была дохлая кошка. Впрочем, это мы знаем из протокола первичного опроса свидетелей, произведенного следственной бригадой, выезжавшей на место взрыва. По результатам экспертизы: чучело кошки было начинено взрывчаткой, причем, что интересно, это была не просто бомба, а бомба с дистанционным управлением.
— Ну это уже технология, это, в конце концов, менее интересно, нежели вопрос: кому понадобилось убивать Выхина? — подытожил Турецкий. — А что насчет картины? — обратился он к «антикварщику» — полковнику Малькову.
— Холст действительно девятнадцатого века, — начал тот.
— А краски? — Турецкий выказывал явное знакомство с предметом.
— А вот тут любопытное, — улыбнулся полковник. — Часть красок тоже девятнадцатого века, а часть — современные.
— Что означает…
— Что кто-то взял оригинальное произведение соответствующей эпохи, но, по-видимому, малоизвестного художника, а потом «загримировал» его под Азовского. Притом этот «кто-то» неплохо разбирается в стилях. И вообще, доложу я вам, талантливый мастер!
— Понятно. — Александр Борисович помолчал с полминуты. — Давайте выработаем план следственных мероприятий. Поскольку меня с вами не будет целых полсуток…
— А что такое? — спросил генерал Яковлев-старший.
— В полночь «Красной стрелой» я уезжаю в Санкт-Петербург. Завтра утром у меня там встреча со скрипачом Геральдом Райцером — это единственная возможность застать его до отъезда из России. А на нас, как вы все помните, висит еще одно дело — кража скрипки Страдивари.
— Когда вы возвращаетесь, Александр Борисович? — задала вопрос Галя Романова.
— Завтра днем, самолетом. Итак, распределим обязанности. Полковник Шаров со своими ребятами занимается Выхиным: родственники, друзья, враги, все, что можно разузнать.
— Есть, — четко рапортовал Шаров.
— Далее — рынок, предназначенный на снос. Кто за ним стоит, кто его «крышует», кому он так выгоден? Этим я попрошу заняться Департамент по борьбе с оргпреступностью в лице майора Грачкина.
— Ясно, Александр Борисович, — отреагировал майор.
— Полковник Мальков разузнает нам все про загадочного господина Вишневского и его деятельность в области изящных искусств…
Мальков молча кивнул.
— Но, — подчеркнул Турецкий, — не встречаться лично. Это я попрошу сделать нашего уважаемого Вячеслава Ивановича Грязнова, — Турецкий неодобрительно покосился на циферблат часов, — который куда-то запропастился.
— А я, Александр Борисыч?
— А ты, Галочка, встретишься еще раз с господином Владимирским. И, пустив в ход все свое женское обаяние, выведаешь у него все-все-все, что можно.
— А в каком направлении? Мы в чем-то его подозреваем?
— Нет, мы его, конечно, не подозреваем. Но я интуитивно чувствую, что ему есть что рассказать, хотя не представляю, что это может быть.
В этот момент дверь кабинета распахнулась и на пороге возник Вячеслав Иванович Грязнов собственной персоной. Вид у него был всклокоченный, глаза горели задором. По всему было видно, что его
