в Москве симпатичного гонца из Белоярска.
Долго Турецкому объяснять не пришлось, он уже понял нужду, которая мучила Гордеева.
– Насчет Кости не знаю, это могу выяснить минут через двадцать, когда буду у него. А насчет моего участия... Есть у меня один человечек в Белом доме... Вообще-то он может ускорить прохождение, понимаешь? Что в таких делах главное? Где лежит письмо – сверху или снизу в папочке. Разве что попросить?
– Сан Борисыч! За нами не заржавеет.
– Это кто говорит? Это кому говорят? Наглец ты, Гордеев! Пусть только попробует что-нибудь заржаветь! И потом – кто это «мы»?
– Ну, я и симпатичный гонец.
– Вот! А я все никак не могу вспомнить, какой еще вопрос хотел у тебя спросить! Баба-то – как?
Гордеев растерянно оглянулся и увидел искрящиеся смехом глаза сыщиков. Галочка же, напротив, вся прямо-таки напряглась, как перед прыжком. И ее понять было можно.
– Она не баба, Сан Борисыч, она просто замечательная и очень красивая женщина.
– Юра! – строго сказал Турецкий. – Ты, часом, не заболел?
– Почему?
– Да потому, – хохотнул Турецкий, – что впервые слышу от тебя столь лестную для дамы оценку! Ладно, познакомишь... А сам гони всех с мобилы, я позвоню как смогу. Ты, кстати, где? Территориально? Это я для ориентации во времени.
– У Дениса, можно сказать, рядышком.
– Отлично, там и сидите. Привет ребятам.
– Слушайте, – недовольно сказал Гордеев, отключаясь, – может, хватит трансляцию устраивать? Этак ведь мы такого наслушаемся! Да и перед Галочкой неловко...
Но уже было всем заметно, что неловкости гостья больше не ощущала. Наоборот, ей нравилась такая свобода обмена мнений.
– А почему он, – она показала на мобильник, – говорит так странно: спросить вопрос, например, а?
– Это у Борисыча манера такая в разговоре, немножко поерничать, – подмигнул Галочке Агеев, – Да мы, в общем, и сами... того, тоже не против.
– Да-а... – протянула она. – Нравы у вас, однако... И каждую женщину вы тоже вот так... обсуждаете?
– Да вы что, Галочка?! – почти возмутился Филя. – Только красивых. Ну а когда очень красивые, вот вроде вас, тем еще хуже приходится! Прямо никакого удержу! Вон адвокат подтвердит.
Вернулся Денис и серьезно посмотрел на Гордеева. Все замерли, ожидая решения эксперта- криминалиста.
– Есть «пальчик», – всего-то и сказал Денис, но настроение у всех вмиг испортилось.
Вот ведь странность: пока подозревали человека в подлянке, как-то думалось, что произойдет ошибка. А когда подозрение подтвердилось, всем стало очень неудобно, – будто каждый сам во всем оказался виноват, словно взял да и жидко обгадился в присутствии посторонних... Чрезвычайно скверное ощущение.
– Ошибки быть не может, – скорее утвердительно сказал, нежели вопросительно поинтересовался Гордеев.
– Исключено. «Пальчик» четкий.
– Ну вот и наступила ясность, – вздохнул Гордеев. – Я тут с Александром разговаривал. Может, удастся выйти и на Костю.
– Ну, тебя учить не нужно, – кивнул Денис. – Все, ребятки, делу – время. Филипп, я попрошу. – Он указал рукой на стол.
– Будет сделано, шеф.
– Я помогу, – вскинулась Галочка.
– А я не возражаю! – тут же отреагировал Агеев и многозначительно посмотрел на Юрия Петровича.
– Валяйте, – заулыбался адвокат. – Денис, еще на два слова.
– Пошли в кабинет. Всем спасибо...
Когда Галочка, постучавшись и дождавшись «войдите», зашла в кабинет, Денис приветливо улыбнулся ей, как если бы ничего неприятного не произошло, а, напротив, все складывалось как нельзя удачно.
– Заходите, заходите, присаживайтесь... А мы тут кое к чему пришли и уже хотели вас пригласить, чтобы посоветоваться.
– Я слушаю, – смиренно ответила она, садясь напротив Юрия Петровича. А Денис сидел за широким письменным столом – девственно чистым. Вот разве что большой компьютер – на приставном столике, сбоку. Экран высвечивал ползущие цифры таймера.
– Итак, мы подумали и пришли к выводу, что в Белоярск сейчас надо сделать звонок. Побеседовать с Журавлевым. Но звонить должен Юрий Петрович, а не вы, Галочка. Вы ввели адвоката в курс дела и пока на этом свою миссию завершили. А дальше – уже его проблемы. Понимаете?
– Не очень. Во-первых, если с моим багажом произошла не случайность, а опять-таки хитро подстроенная провокация... Я все время думаю об этом, – добавила, словно извиняясь, и, дождавшись поощрительного кивка Дениса, продолжила: – Если все это сделано нарочно, то мой чемоданчик уже давно в руках у Журавлева. Или у водителя Миши. Но тогда они его уже открыли и убедились, что никаких бумаг там нет. Зачем же было ругаться? Не понимаю.
– Хорошо, учтем. А что во-вторых? – спросил Денис.
– Во-вторых, я совершенно не понимаю своей роли. Зачем послали-то? Если вовсе не собирались отправлять бумаги?
– Логично, – подтвердил Гордеев. – Разрешите мне. Начну со второго. Послали, чтобы успокоить возмущение трудящихся. И все. Отчитаться, так сказать, перед общественным мнением: сделали все, что было в силах. Но! Возвращаясь к первому, они не ожидали, что вы, Галочка, окажетесь предусмотрительнее. Они теперь просто обязаны делать вид, будто не знают, куда девался ваш багаж. Они будут настаивать, что вместе с ним пропали и бумаги. И, не торопясь, уже с оглядкой, готовить новые экземпляры. Возможно, даже что-то уточнять, исправлять и так далее. И отправят их уже не с нарочным, а прямо в адрес своего депутата, где обращения трудового коллектива и губернатора проваляются еще бог весть сколько времени, которое им необходимо позарез. Для каких целей – другой вопрос. Это уже ваша тамошняя внутренняя политика. Ее я пока не касаюсь.
– Все бы хорошо, – сказал Денис, – но ведь они знают, что наша Галочка, – легкий поклон в ее сторону, – попросту говоря, натянула им нос. И какова реакция? Может быть, стоит их уверить, что бумаги действительно потеряны? Ну, скажем, положила она их отдельно, в целлофановую сумочку, которую забыла! Ну да, забыла в волнении все там же, в Белоярском аэропорту, в буфете, где пила кофе с пирожными, так? Думала, что в чемодане, была уверена, потому и оказалась столь беспечной.
– В принципе неплохо, – подумав, согласился Гордеев.
– Скажите, – вмешалась вдруг Галочка, причем выражение лица ее сделалось сердитым, – а зачем нам нужны все эти странные сложности? Не проще ли позвонить тому же Игорю Платоновичу и сообщить ему, что бумаги у меня? Что я нарочно, подозревая кое-кого в нечестности, приняла сама такое решение. И черт с ним, с чемоданом, в конце-то концов. Не на нем же свет клином сошелся! А бумаги я честно передала по назначению. Что же касается нашего депутата, которому лично я не верю, как не верит и половина Белоярска, то он как-нибудь перебьется. Или пусть сам Игорь Платонович информирует его лично. Не проще ли поступить именно так, господа?
Воинственный тон и это «господа» вызвали улыбки.
– А ведь она права, Денис, – заметил Гордеев. – Кажется, мы с тобой маленько перемудрили. Ну да, не хотелось раньше времени раскрывать свои карты. Елисеев-то уже нервничает, это однозначно. Не найдя бумаг в чемодане Галины Федоровны, запаниковал и Журавлев-младший. Наверняка в курсе дела и дядя- депутат и теперь тоже волнуется: куда это девался гонец? А что касается губернатора, то он, пожалуй, единственный, кого ничто не тревожит. Он сделал главное для себя: перетянул на свою сторону
