Славка обещал славный грязновский шашлычок. Который делать будет, разумеется, не он сам, а, как обычно, любимый племянник. И поэтому, если девушка не против, рады будем вас видеть...
Галочка посмотрела на скромно потупившегося Турецкого и сказала – на этот раз Юре:
– Вообще-то девушка не против. Если вы считаете, что это удобно. С ходу – и новая компания.
– Это удобно, – деловым тоном остановил ее Турецкий. – Заодно и обменяемся рядом соображений. Приятное, так сказать, с полезным. Между прочим, не исключаю, что и Константин Дмитриевмч подъедет, попозже.
– А что, разве событие какое? – насторожился Гордеев.
Турецкий окинул его уничижительным взглядом:
– Не ожидал, юноша, подобной вампуки! Особенно от вас! Фи! Примите мое презрение! На прошлой же неделе у Славки был день рождения! Как ты мог забыть?!
– Да погоди! Не надо ля-ля! У него день рождения летом. Это я точно знаю.
– Значит, это был день ангела! – без смущения настаивал Турецкий. – День тезоименитства, в конце концов! Почему я должен объяснять молодому поколению, черт возьми, правила светского тона? Юра – ай- я-яй! Праздник у человека. А как он называется, тебе-то какое дело? На прошлой неделе у нас ничего не получилось, заняты были очень, а сегодня – пятница, значит, самое время вспомнить об упущенном.
– Это – другое дело. А то я уж испугался – подарок же надо бы!
– Между прочим, присутствие красивой женщины на торжестве – уже само по себе подарок. А очень красивой – это выше, это – дар! Который от Бога. Но... хватит балагурить, чего это Клавдия заснула?..
И в этот момент раздался звонок внутреннего телефона. Турецкий поднял трубку и, не слушая, сразу ответил:
– Уже в пути!
...– Что-то я начинаю опасаться, – шепнула Галочка Гордееву, когда они вслед за Турецким пошли по коридорам в приемную Меркулова.
– Причина? – взглянул на нее Юрий Петрович.
– А вы что, в самом деле по-настоящему красивых баб не видели? Ну чего вы на мне зациклились?
– Это хорошо, – кивнул Гордеев. – Скромность всегда должна украшать героев. Героинь – тем более... Нет, это просто от свойств характера зависит. В нашей компании, если так можно выразиться, суки и зануды не уживаются. А подлецы – тем более. Но ты... простите, Галочка, вы сами это увидите.
– Пора бы уже и на «ты», – поправила она его.
– Позже. С удовольствием. Ну вот и пришли.
– О чем это вы? – обернулся к ним Турецкий.
– Девушка в восхищении, – ответил Гордеев.
– А-а, ну-ну... Прошу, – и пропустил вперед себя в открытую дверь.
Галочка сразу поняла, что главная в этой обширной приемной именно Клавдия, кажется, Сергеевна. И она склонила перед ней голову.
– Здравствуйте, Клавдия Сергеевна.
– Милости просим, – улыбнулась та в ответ и окинула гостью ревнивым взглядом. – Проходите, Юрочка, Константин Дмитриевич ждет. Александр Борисович, на минуточку задержитесь!
Меркулов понравился Галочке с первого взгляда. Крупный, седой, в отлично сшитом мундире с тремя большими звездами на погонах, он излучал явную мощь, спокойствие, порядок, которых так не хватало ей в последнее время.
Жестом пригласил садиться, приподнялся и пожал руки сперва Галочке, затем Гордееву. А тут и Турецкий появился с лукаво сверкнувшими глазами. Взял от стены стул и подвинул к приставному столику, где уже сидели Гордеев с Галочкой. Но сел-то рядом с ней. И хитро взглянул на Юрия Петровича: вот, мол, тебе, съел?!
– Времени, дорогие мои, у нас немного, поэтому давайте о том, чего мы еще не знаем. Александр Борисович немного ввел меня в курс дела, Юра. Я позвонил Прохорову... московскому прокурору, – пояснил он отдельно для Галочки, – и попросил его посмотреть, что там случилось. И если все именно так, как мне стало известно, в чем я, в общем-то, не сильно сомневаюсь... к сожалению, то придется принять определенные меры. Кто ведет дело?
– Наш друг Черногоров, – подсказал Турецкий.
– Ах Эдуард? Ну и что? С ним что-то случилось?
– Разрешите я, Константин Дмитриевич, – вмешался Гордеев. – Эд, насколько я его понял, сам завис. «Вот тебе бесспорные улики – и давай оформляй». А у него душа, извините, не лежит.
– Ишь какие мы! – словно ежик, фыркнул Меркулов. – А кто ж его заставляет?
– Указание свыше, – объяснил Юрий.
– А чего донесла разведка? – поинтересовался Меркулов.
– Житная, Константин Дмитриевич. И опять же ГУБОП.
– Господи, опять!
– Если вы позволите, Константин Дмитриевич, – словно в классе подняла руку Галочка, вызвав у мужчин усмешки.
– Ну конечно, иначе зачем собрались? – развел руками Меркулов.
– Я хотела сказать, что совсем недавно, буквально два дня назад, к нам в Белоярск прилетал заместитель начальника ГУБОПа генерал Толубеев. Был личным гостем губернатора, потом быстренько, скорее даже формально, пошерстил нашу криминальную милицию, пару ночей переночевал и отбыл в Москву. Зачем прилетал – никто так толком и не знает.
Мужчины переглянулись.
– М-да, – сказал Меркулов и откинул голову на спинку кресла.
– Отчет или расчет? – задал самому себе вопрос Турецкий,
– А если и то и другое? – хмыкнул Меркулов. – Вы не в курсе, Галина Федоровна, там у вас что-нибудь сдвинулось относительно убийства Смирнова?
Она пожала плечами.
– По-моему, все спускается на тормозах. И поводом к тому – арест нашего гендиректора.
– Красиво получается, – заметил Турецкий, – клин, так сказать, клином... А потом еще кого-нибудь замочат – и по новой!
– А у нас больше нет кандидатов на губернаторский стул, – сказала Галочка. И все внимательно посмотрели на нее, будто именно она открыла им суть происходящего. Тайну, понимаешь, открыла!
Вообще, Галина вдруг отметила про себя, что в ее присутствии мужчины чего-то явно недоговаривают, словно знают нечто такое, о чем ей знать, может быть, даже и не следует вовсе. Они переглядывались, многозначительно похмыкивали, но совсем не спешили делиться с нею своими соображениями.
Наконец вошла Клавдия Сергеевна и принесла две красивые папки тисненой кожи, внутри которых были привезенные из Белоярска письма. И сделаны они были так классно, что, глядя на них, Галочка, честное слово, не могла бы ответить себе – где тут копии, а где оригиналы.
Меркулов немедленно углубился в чтение. А Турецкий аккуратно и как-то по-чудному – не по горизонтали, а по вертикали – сложил две странички и сунул их в плотный конверт с темной бумагой внутри. Специальный, догадалась Галя. Сам конверт небрежно сунул во внешний карман пиджака.
Ознакомившись с текстами, Меркулов оглядел мужчин и спросил:
– Внимательно читали?
Оба кивнули.
– Заметили, да?
– А то! – вскинул голову Турецкий. И добавил: – Я думаю, Костя, все в конечном счете закономерно.
– Ты имеешь в виду этого? – Меркулов ткнул пальцем в письмо губернатора. – Да-а... Ну ладно, подумаем. Завтра у нас что? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– А завтра у нас суббота! – каким-то цирковым голосом ответил Турецкий. – А нынче у нас...
– Помню, не отшибло память еще, – пробурчал Меркулов. – Ты там скажи Вячеславу... Не могу обещать, но...
– Мы рассчитываем именно на это самое «но», Костя, – сказал Турецкий и поднялся, делая знак остальным.
