На исходе последнего часа

– Как долго это продолжалось?

– Думаю, что, когда Герат здесь появился, семь лет назад, он уже был не совсем свободен в действиях.

– В чем это выражалось?

– Ну, во-первых, он постоянно с ним советовался, просто по телефону.

– Через кого Герат получал информацию в местном УВД? – наобум спросил Турецкий.

– Я не знаю. Правда не знаю! Знаю только, что был кто-то, с кем он консультировался по своему бизнесу довольно регулярно.

– Малахов?

– Не исключено, они действительно виделись время от времени. Но в основном в нарды сражались. Это он у душманов в плену наблатыкался.

– А как насчет охоты?

– По-моему, за последние шесть лет Герат ни разу ни из чего не выстрелил.

– Но с Афгана он вернулся раньше. Значит, все же стрелял?

– Стрелял.

– Я жду.

– Ждите сколько угодно. Тому выстрелу сто лет в обед, и никого он уже сегодня не интересует.

– Отчего же?

– Оттого, что Герат промахнулся.

– Это такой выдающийся снайпер, как мне рассказывали? Верится с трудом. Это было здесь, в Сочи?

– Да. Он не то чтобы промахнулся, но уложил телохранителя, который прикрыл своего ублюдочного шефа. Этот тип – отдыхающий, из крутого санатория, в котором он жил совершенно один – очень долго и нагло пытался меня склеить.

– Извините, но это выглядит как-то несерьезно.

– Это оно сейчас так выглядит. Вы бы видели тогда того монстра. Такой, знаете, тихий, вежливый человек. И это как раз было страшнее всего.

– Как его звали? – на всякий случай спросил Турецкий.

– Эдуард, кажется, фамилию не знаю.

– Хорошо, оставим это. У вас дома – хорошая библиотека. Муж много читал? А вы сами?

Вэлла пожала плечами.

– А как насчет маркиза де Сада? – Турецкий показал открытую страницу записной книжки, где было записано именно это скандально известное имя. Роман «Жюльетта».

У нее передернулся рот, потом сузились глаза.

– Вот черт... я могла бы и раньше догадаться... Конечно же вы нашли эту кассету с моим голосом.

– И что сей сон значит?

– Да что значит... Ну действительно, Герат любил де Сада.

А это место из «Жюльетты» – его любимое, постоянно им восхищался. И как-то заставил меня прочитать вслух. Ну а сам просто включил магнитофон в это время. Пошутил мужик, на мою голову.

– Похоже, он как-то вообще всегда слишком по-мужски шутил, не правда ли?

Вэлла молчала.

– Кем был для Герата Вениамин Ярцев?

Вэлла по-прежнему не хотела отвечать, и в ее зеленых глазах уже появилась мольба.

– Близким другом? Очень близким?

Она через силу кивнула.

– Если я правильно понял, поэтому у вас и не было детей?

– Да...

– Среди прочих «афганцев» в вашей гостинице был человек по фамилии Менжега?

– Такого не помню.

Турецкий как-то по-новому теперь смотрел на нее и, поймав себя на этом чувстве, даже несколько смутился.

– Хорошо. Почему Герат в таком случае вообще жил с вами? – снова с нажимом спросил он, не забывая вертеть в руках зажигалку.

Вэлла, как по команде, тут же начинала пялиться на нее.

– Он говорил, что это – имиджевый момент. Вы же знаете, как у нас относятся к гомосексуалистам. А тут такая фигура... На него ребята просто молились.

– Какие еще ребята?

– Да считайте, все, кто жил в «Горизонте». Они же неприкаянные были, без работы, без денег, без жилья – да без всего. Орденами тут даже торговать одно время начали. Он их просто выдернул из дерьма и окунул в более-менее приемлемую жизнь. И в общем, то же самое сделал и со мной.

– Но в чем же, извините, состояли ваши отношения с Гератом?

– Он сильно любил меня, но – по-своему. И я его – не меньше. Да что там скрывать. Я видела в нем именно мужчину! Но к моему несчастью, мы были просто друзьями. И поверьте, очень хорошими. В быту трудно было себе представить человека более терпимого и приятного, чем Герат. Он всегда говорил, что до Афганистана был абсолютно законопослушным гражданином и совершенно невыносимым ублюдком в частной жизни. А после войны все стало наоборот. Герату там хорошенько вдолбили, что от его так называемой гражданской порядочности толку – шиш с маслом. И то с маслом большой напряг.

– То есть вы хотите меня убедить, что он, бедняга, на масло зарабатывал?

– Когда я его первый раз увидела, он в рваных джинсах ходил. И глаз стеклянный у него был такой скверный, что все время вываливался. Да еще несколько дурацких медалей, вот и все имущество.

– И сколько у него времени ушло, чтобы заработать на новые штаны?

– Довольно мало... – И тут Вэлла словно очнулась. – Вы сдержите свое слово? Я не хочу быть вашим официальным информатором. С тех пор как я вышла из подвала, мне что-то снова жить захотелось.

– Можете не волноваться. В нашем идиотском законодательстве еще сто лет не будет программы защиты свидетелей, так что я вас им ни за что не отдам. И здесь вас никто не тронет, – он имел в виду изолятор. – Будем надеяться, что это вообще палили по мне. Так что отдыхайте, лады?

Турецкий аккуратно закрыл за собой белую дверь.

Он обедал вместе с Грязновым и Трофимовым в отдельном кабинете столовой Лечсанупра, перебрасывался дежурными шутками, не посвящая их пока что в ход своих мыслей. Слишком уж они крупными стали, от таких мыслей трудно голову прямо держать.

– Саня, может, ты нас наконец посвятишь? – не выдержал Грязнов.

– Первое, чем мы займемся, это телефоном, – сообщил Турецкий.

– Телефоном? Чьим?

– Нужно отследить, с какими прибалтийскими городами говорил Герат...

– Ну, это не та проблема, – заявил Трофимов.

– За последние шесть лет, – добавил Турецкий и закончил обед.

Итак, теперь он мог подвести очередные сто первые предварительные итоги.

В Вэллу стреляли враги Герата по той простой причине, что она сама таковой не являлась. Это слишком очевидно, несмотря на подозрения доблестного майора Трофимова. Вэлла была опасна, как источник информации о том, что фирма продана! После этого сразу же становилось известно, что в игру вступила новая фигура. Кроме нее, этого никто больше знать не мог. Возможно, только убитый любовник Герата – Веня Ярцев. Чем можно ее обезопасить? Надо открыто продемонстрировать всем, кто любым боком соприкасался с этим делом, что да, московским следователям уже известно, что фирма продана! Придется немного поиграть в открытую. Надо раззвонить об этом по всему городу. Тогда шансы Вэллы остаться в живых сразу возрастут вдвое.

К убийству Малахова не подобраться пока, но ботаник наверняка выведет, можно быть уверенным.

Меркулов бы здесь все опять-таки разложил по полочкам. Что-то часто старик стал вспоминаться...

«1. Фирма „Свет“ переехала и сменила директора, потому что сменила хозяина.

2. Имя хозяина – Батон. Так... Это что-то напоминает... Фу, черт: ботан! Ботаник-ботан – я же так