Надувшись, она села на заднее сиденье, а он сел за руль. Они колесили какое-то время по улицам ночной Москвы. Он искоса смотрел на нее в зеркальце заднего обзора. Она сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Потом стала смотреть в окно.
– Куда ты меня везешь? – спросила она, когда они подъезжали к Сокольникам.
Это были ее последние слова. Он не ответил. Только взглянул на часы, остановил машину, достал шприц, сделал себе укол и упал набок, закрыв, как учил Гена, голову руками.
Сзади ухнул взрыв, вздыбивший машину багажником вверх и перевернувший ее на крышу.
...Авдей Карлович очнулся в больничной палате. Над ним склонилось внимательное и строгое в очках лицо доктора Григулиса.
– Что это было? – спросил Авдей Карлович. – Где я?
– Вы в больнице «Скорой помощи», – ответила за доктора пожилая медсестра, что-то делавшая с капельницей и шприцем. – Вашу машину взорвали, там милиция собралась... Вам повезло, что это случилось близко от нас. Легко вы отделались, по правде говоря. Чего не скажешь о вашей спутнице.
– Оля? – едва слышно спросил Авдей Карлович. – Что с ней?
– Если вы спрашиваете про вашу спутницу, то она погибла, – громко сказал доктор Григулис. – Вам повезло. Бомба, предназначенная вам, была заложена сзади и взорвалась под ее сиденьем.
11
Виктор Шаравин уже около часа допрашивал Зину Пономареву, секретаря погибшего майора милиции Колошина, когда в кабинете внезапно, без стука, объявился Турецкий прямо из Шереметьева-два, озабоченный и небритый. А следом заглянул Денис.
– Извини, Витя... – сказал Турецкий. – Подождите, пожалуйста, несколько минут в коридоре, мы вас позовем, – сказал он Зине. – Денис, заходи.
Та пожала плечами, хмыкнула и вышла, слегка покачиваясь и чувствуя спиной пристальные взгляды следователей.
– Эх... – вздохнул Денис, наблюдая за ней. – Только на допросе поди и удается поговорить с такими красивыми женщинами? В другой ситуации они только носы воротят... Ну и как там, в Швейцарии? Проценты с наших секретных вкладов пока капают?
– Капают, – подтвердил Турецкий, взглянув на часы. – Только мимо наших карманов. Включи телевизор!
И тут же сам взял пульт у замешкавшегося подчиненного и нажал на кнопку. Через несколько минут после начала последних известий они переглянулись, потом дружно подались к экрану.
– Вчера поздно вечером было совершено покушение на члена правления финансово-промышленной корпорации «Бета-групп» господина Зеленского Авдея Карловича, – объявила дикторша, и они увидели на экране дымящийся, перевернутый «кадиллак». – Сам господин Зеленский остался жив, но погибла его сотрудница Ольга Николаева.
Затем на экране появилось хмурое лицо офицера ГИБДД, к которому тележурналист поднес микрофон.
– Ну что тут можно сказать?.. По предварительной версии, господин Зеленский после посещения ресторана «Метрополь» отпустил водителя и сам сел за руль. Это и спасло ему жизнь. Бомбу, изготовленную из пластида, прикрепили в районе багажника, под днищем машины. Ну что еще тут можно добавить?.. Девушка погибла сразу. Можно сказать, ее разорвало на части. Сейчас Зеленский находится в реанимации больницы «скорой помощи» в Сокольниках. Слышал, что скоро его переведут в ЦКБ.
– Какая-нибудь версия есть? Ну, кто покушался?
– Сейчас ищут водителя, – пожал плечами офицер. – Возможно, он и подложил заряд, пока хозяин и девушка ужинали в ресторане «Метрополь», а сам отпросился и сбежал.
– Спасибо... – несколько разочарованно сказал репортер.
Затем показали кадры из больничной палаты, где лежал под капельницей Авдей Карлович – бледный и осунувшийся, с прикрытыми глазами. Было видно, как его секьюрити замахали руками на телеоператора, выталкивая его в коридор. Потом следом вышел врач, строгий, собранный, в очках. Он что-то заговорил, но его слова из-за шума разборчивыми стали не сразу.
– ...Думаю, жизнь его вне опасности, – сказал доктор. – Состояние стабильное. Есть сотрясение мозга, небольшие ожоги, ушибы... Главное, шок от случившегося. Все время звал Олю. Это, насколько я знаю, имя погибшей девушки, которая была с ним в машине... Извините, это все, что я могу вам сказать.
– Вот так разваливаются самые многообещающие версии и перспективные дела, – уныло сказал Денис, выключив телевизор. – А мы уж было губы раскатали. Только губозакаточной машинки под рукой не оказалось... – он взглянул на Турецкого. – Что-то быстро вы, Александр Борисович, только туда и сразу назад. Поди, благами западной цивилизации и насладиться не успели?
– Цивилло умер, – спокойно сказал Турецкий.
Денис присвистнул и изменился в лице.
– Действительно, неделя длинных ножей... – прошептал он. – А говорили, вроде пошел на поправку?
– Так оно и было, – кивнул Турецкий. – Пошел на поправку. Следствие еще не началось, но специалисты уже говорят о сбое компьютера, который за ним наблюдал и регулировал поступление лекарства через капельницу в его вену. А потом сбой прошел, но Цивилло уже был мертв... Еще говорят, что ничего подобного у них никогда не было, да и просто быть не могло. Если, конечно, я с моим английским правильно понял их немецкий пополам с французским.
– А другие больные? – спросил Денис. – Или только его одного там держали под наблюдением компьютера?
– Хороший вопрос... – отчаянно зевнул Турецкий, проведший вторую ночь без сна сначала в Шереметьеве-два, а вторую в Лозанне. – Там за всеми, кто был в реанимации, следил компьютер. Но произошел сбой именно той программы, которая поддерживала Цивилло.
– И что ты об этом думаешь? – растерянно спросил Денис.
– Ничего, – пожал плечами Турецкий. – Знаю только, что за день до меня там был Зеленский, – он кивнул в сторону телевизора. – Мне его дочь рассказала. Только посмотрел на больного через дверь и ушел. В Москву очень спешил... Лучше скажи, как у тебя с ней? – он кивнул на дверь, за которой ждала вызова Зина.
– Да никак... – Шаравин протянул протокол допроса и диктофон. – Ничего не знает, ничего не слышала... Полный тупик. Может, и правда ничего не знает? Если хочешь, послушай.
Турецкий слушал не более пяти минут, потом отключил.
– Тупик... – повторил он. – Хотя Денис сказал правильные слова о начале зачистки местности. Или о долгой неделе длинных ножей. Теперь она в самом разгаре, тебе не кажется?
Шаравин только развел руками.
– Только кто зачищает? – спросил он. – В чьей руке ножи?
– Значит, остается Семионский, – пожал плечами Турецкий. – Который до этого был в тени... Конечно, трудно отказываться от своей любимой, выстраданной, собственными руками выстроенной версии, но что делать? Придется начинать все заново, тем более, что у нас против него ничего нет... Оперативники из ГУВД его пасут там, в «Савое», где он остановился?
До этого он бездумно крутил в руке диктофон, потом положил его на стол. И вдруг замер, будто к чему- то прислушиваясь.
– Рано, рано нам сдаваться, – бормотал он, роясь в карманах. И достал оттуда визитную карточку лозаннского госпиталя. – Цивилло погиб, потому что в компьютере, следившем за его состоянием, произошел сбой индивидуальной программы. А с другими – ничего подобного, так?
– Ну и что? – спросил Денис.
– А то, что такие карточки вручают всем посетителям. А за день до меня там побывал Зеленский собственной персоной. Значит, и ему тоже дали такую карточку? А на ней, смотрите, электронный адрес и сайт госпиталя... Видите? – он показал карточку Шаравину и Денису. – Зеленский прилетел в Москву, и через несколько часов после его возвращения произошел этот самый сбой!
Денис озабоченно переглянулся с Шаравиным.
– Борисыч... – приложил руки к груди Денис. – Я понимаю, ты переутомился. Неужели ты
