— У меня есть алиби, — сказал он спокойно. — Будешь свидетельницей. Ты все это время была со мной, верно?
Она с хрустом потянулась.
— Кроме того получаса, когда я была в душе, — сказала она. — А за это время такой прыткий, как ты, вполне мог все устроить. Так это ты или не ты?
— Спасибо за комплимент, — кивнул он. — Я настолько польщен, что постараюсь побыстрее забыть твой вопрос. И в твоих интересах, чтобы это произошло как можно скорее.
— Мне тоже лучше все забыть? — сощурилась она. — Например, себя? И что я была с тобой здесь? И твой телефон, и как тебя звать?..
— Забыть не означает забываться, — жестко прервал Николай Григорьевич.
— И всегда знать свое место… — вздохнула она, встав и запахнувшись в свой шелковый, розовый халат с павлинами, который почти не скрывал ее ноги. — Стараюсь. Но все никак… Лучше скажи: этого адвокатишку Богуславского ты припугнул? Твоя работа?
— С чего ты взяла? — удивился он.
— Сегодня он был никакой… Ни рыба ни мясо. Привезла его на квартиру к Надьке, школьной подруге, Паша бы меня убил, если бы его увидел… Словом, еле уговорила Надьку оставить ключ, думала, хоть дело будет… Но это же смех один, а не мужик! Бормотал, извинялся, потел, куда-то звонил… А у самого — на полшестого. Только опозорился, представляешь? Потом сослался на занятость и уехал.
— Ты его случайно не убила за это? — усмехнулся он.
— Да ну… Очень уж он жалкий… — зевнула она. И снова прислонилась к его плечу. — Ты присылай таких, чтоб на мужика были похожи. И чтоб Пашка ни в чем не заподозрил…
— У тебя с ним проблемы? — спросил он.
— Не пойму. Совсем еще пацан, чистый пацан… Говорит, что любит. Что не может без меня. Беспокоится за меня. И все время расспрашивает, куда собралась идти, если не беру его с собой… Он меня подозревает, понимаешь? Пару раз устроил мне скандал — куда я ездила да с кем была. А я пару раз сама его проверяла, не водит ли кого…
— Ты серьезно? — Он поднял брови. — Сама, что ли, влюбилась?
— Да нет. Скорее, из чувства собственности, — усмехнулась она. — Мой он, и все. Ни на что больше я уже не способна, можешь не беспокоиться…. Так вот звонила домой по сотовому, проверяла, а он там всегда один, меня ждет и просит приехать побыстрее. Хоть кто-то меня любит. Хоть кому-то нужна. Вот ты меня совсем не ревнуешь.
И попыталась его обнять.
— Это уже проблема! — серьезно сказал Николай Григорьевич, отстраняясь.
— Моя проблема, — подчеркнула она, насупившись.
— Ошибаешься… — Он покачал головой. — Только этого нам не хватало: Отелло и телохранитель в одном лице. Он должен охранять тебя, а не твою постель.
— И еще. Елена к нему подкатывается, говорит, что я, мол, с мужиками тайно встречаюсь, ему изменяю, потому никуда его с собой не беру.
— Елена? Это сестра Сергея? — Он сощурился, словно припоминая. — Час от часу… Кстати, чтоб не забыть, скоро прилетит Рустам, и куда ты его приведешь?
— Рустамчик прилетает? — обрадовалась она. — Значит, что-то подарит! Это вы все забываете, что я еще и женщина. Но приглашать его к себе я и не собиралась. Вот как хочешь. Сережу только схоронила, и все, никого в нашей постели видеть не могу…
— Брось, — махнул он рукой. — Твой Паша каждую ночь что охраняет, то имеет.
— С ним у нас это началось давно. — Она туманно усмехнулась. — Еще при живом муже. И, в конце концов, я свободная женщина и живу в свободной стране, — добавила она. — И прогонять Пашу ради твоих клиентов не собираюсь! Я бы от страха с ума сошла, если бы не он.
— Дело твое. Рустам остановится в «Белграде», номер ему уже забронировали, — сказал Николай Григорьевич. — Семьсот сорок второй, кстати говоря. Место тебе знакомое, там ты не потеряешься. Он пригласит тебя в ресторан, потом — в нумера. Дальше — по обстоятельствам. Но запомни, придется быть паинькой. В нашем деле он еще не довел до конца свою партию.
— Не беспокойся, Рустамчик настоящий мужчина и умеет себя вести с дамами, понимающими в этом толк… — многозначительно улыбнулась она.
— Ладно, ближе к делу. Богуславский тебе все подтвердил? — перебил Николай Григорьевич.
— А нотариус? Он тоже твой человек? Тогда все понятно… Попробовал бы он не подтвердить, я правильно говорю? — усмехнулась она. — Угадала? То есть Богуславский ехал со мной в банк, заранее зная, что бумаги ненастоящие?
Николай Григорьевич не ответил, только пристально посмотрел ей в глаза. Потом снова демонстративно посмотрел на часы:
— Все, тебе пора.
— Коля, тут есть еще одна проблема… Ты так и не сказал, как быть с Еленой. — Она приблизилась к нему вплотную. — Не знаю, что с ней делать… Она может в прокуратуре такого наговорить. Еще решит, будто я заказала мужа.
— А это не так? — усмехнулся он.
— Тебе смешно… а может, ты его заказал?
— А что ей надо? — спросил он после паузы.
— Хочет отнять дом, оставшийся в наследство от Сережи.
— С этим теперь к Пете, — он кивнул в сторону телевизора, на экране которого только что красовался народный избранник. — Дом ведь достался ему. Правда, вместе с тобой… Пусть он и решает проблему. Хотя он может таких дров наломать… Ладно, я посмотрю, что тут можно предпринять. Это все?
— Может, возьмешь меня к себе в помощники? — Она прижалась к нему. — Ты же видишь, я многое понимаю в твоих делах… А ты используешь меня только как подстилку.
— То есть использую наилучшим образом, — холодно сказал Николай Григорьевич, отстраняясь и пропуская ее в переднюю. — До свидания. Я тебе позвоню.
Оставшись один, он сел в позу лотоса и некоторое время сидел так с закрытыми глазами, сосредоточиваясь и стараясь ни о чем не думать. Потом встряхнул головой.
Надо наконец решиться, сказал он себе. Петя успел сказать на всю страну главное, прежде чем на глазах электората едва не потерял сознание. И у всего нашего жалостливого населения наверняка екнуло под ложечкой. Вот как человек, не щадя живота, борется с коррупцией! И теперь все под впечатлением. И власть, и электорат. И потому все, у кого рыло в пуху, сейчас в панике. И можно брать тепленькими любого, кому есть чего опасаться.
Он набрал номер по сотовому:
— Толян, готовность номер один. По всей форме.
— Понял. Сколько нужно? Десятка человек хватит?
— Пару десятков, для солидности, — сказал Николай Григорьевич. — Со всеми делами. Когда приедет телевидение, никаких интервью, ты понял? Затыкайте объективы пятерней, спрашивайте, кто дал разрешение на съемку, это всегда хорошо смотрится. Не мне тебя учить.
— Не первый раз замужем, — согласился абонент.
— И погрубее, с матом. Ничего, сделают купюры, заменят свистом… Это производит впечатление на зрителя. Но не перестарайтесь, как в тот раз. Аппаратуру не бить, кассеты не изымать. Пусть вечером все- таки увидят, ты меня понял?
— А они там точно будут? — поинтересовался Толян. — Телевизионщики?
— Сбегутся, как тараканы на сахар. Это мы обеспечим. Теперь скажи другое. Михайла с Корнеем сейчас где?
— Должны по времени уже быть в Шереметьево, — сказал Толян после небольшой паузы, во время которой, очевидно, смотрел на часы. — Через сорок минут у них посадка на рейс в Женеву.
— Позвони туда, — сказал Николай Григорьевич. — Пусть скажут, как прошли паспортный контроль. Думаю, все будет нормально, но на всякий случай. Передай Михайле, как прилетят, пусть ждут моей команды. Я сам им перезвоню. А пока пусть отдыхают, развлекаются, но в меру. Готовность номер один —
