фамилия... Воронова, кажется. Или Воронкова? Точно уж и не вспомню. Валя ее очень любил. С ума по ней сходил. И... – Внезапно в глазах Лидии Ивановны появился ужас. – Господи! Зачем это я так сказала? Почему – любил? Любит! Конечно, любит! Ведь он жив, а я его заранее... – Она всхлипнула. – Ох, Валя, Валя, горюшко мое, и где ж ты теперь?
Ника Воронова открыла дверь не сразу. А когда открыла, Галя поняла, почему Валентин «с ума по ней сходил». Высокая, стройная, с высокой грудью, густыми русыми волосами и огромными зелеными глазами, дерзость которых смягчали длинные темные ресницы, Ника была похожа на капризного ребенка царских кровей. Галине приходилось и раньше встречать таких женщин. Как правило, ничем хорошим они не заканчивали.
– Вы кто? – не здороваясь, спросила Воронова.
– Я – Галина Романова. Из милиции. Я звонила вам час назад.
Ника оглядела Романову критическим взглядом:
– Ясно. Не очень-то вы похожи на милиционера.
– Что поделать.
– Ладно, заходи.
Квартира Ники Вороновой не отличалась чистотой. На спинке стула висел лифчик, на диване валялся скомканный халат. На полу лежали фантики от шоколадных конфет, на журнальном столике стояло два бокала и полупустая бутылка вина, рядом – початая бутылка водки и рюмка.
– Будешь? – спросила Воронова, заметив, что Галя смотрит на бутылки.
– Нет, что вы!
– Смотри, – пожала плечами Воронова. – Если хочешь, я налью. Да и сама тебя поддержу.
Только сейчас Галя поняла, что Воронова была не совсем трезва. «Вот откуда этот шальной блеск в ее зеленых глазах», – подумала Романова.
– Кстати, это ничего, что я тебе «тыкаю»? Ты давай тоже без церемоний. Зови меня Никой. И на «ты». О’кей?
– Ладно, – согласилась Галя. – Где мы можем поговорить?
Воронова усмехнулась:
– А что, моя гостиная тебе не подходит? Вижу, что нет. Но в спальне еще хуже, поверь мне. Про кухню я уже и не говорю, там у меня полный бардак. Так что располагайся здесь, подруга.
Воронова убрала с дивана халат и швырнула его на спинку стула. Хлопнула ладонью по дивану:
– Садись!
Галя села. Ника расположилась рядом. Закинула руку на спинку дивана и весело сказала:
– Ну? О чем ты хотела со мной поговорить?
– О Валентине Смирнове.
Ресницы Вороновой дрогнули.
– О Вале? – Голос у нее слегка задрожал. – А почему о нем?
– То есть как? – удивилась Галя. – А разве вы с ним не...
– Не сплю? – Воронова усмехнулась, однако в усмешке ее было что-то вымученное. – Это тебе наверняка его тетка рассказала. Она хорошая женщина, только любит совать нос не в свои дела.
– Валентин пропал. Мы пытаемся его найти.
Ника нахмурилась:
– Да, я слышала. Сначала я думала, что все это дурная шутка, но потом... – Она вновь усмехнулась: – Веришь ли, я даже прослезилась. Думала, вычеркнула его из памяти, но оказалось, не совсем. – Ника выдержала паузу и с неожиданной грустью в голосе добавила: – Сердце помнит.
– Так вы с ним расстались? – уточнила Галя.
Ника посмотрела на нее, подняв брови, и кивнула:
– Ну да, расстались. Конечно расстались.
– Давно?
– Давно. Месяца два уже, наверно.
– А... – Тут Галя немного стушевалась. – А можно спросить, из-за чего?
Ника засмеялась:
– Ну и вопросик! А из-за чего, по-твоему, расстаются люди?
– По-разному бывает, – осторожно сказала Галя.
– Да, по-разному... А если вдуматься, всегда одно и то же.
Ника задумчиво закусила губу, как будто о чем-то вспомнила, посидела так немного, глядя невидящим взглядом куда-то мимо Гали, потом качнула головой и неожиданно предложила:
– Что-то грустно стало. Давай-ка исправим ситуацию.
Ника протянула руку к журнальному столику, взяла бутылку вина и плеснула немного в бокал. Оглянулась на Галю:
– Поддержишь? На брудершафт!
– Я не...
– Иначе ни слова тебе больше не скажу.
– Только если совсем немного, – нерешительно сказала Романова.
Ника встала с дивана, вынула из серванта чистый бокал и наполнила его вином до половины. Протянула Гале:
– Вот, возьми. Вино хорошее, французское. Мне его один битюк таскает. Любовничек мой новый.
Галя взяла бокал. Ника с одобрением кивнула:
– Давай за знакомство, подруга!
Галя хотела чокнуться, но Ника тут же отпила большой глоток, словно ждать ей было невмоготу.
– Ну вот, – удовлетворенно сказала она, покосилась на Галю и добавила: – Люблю вино. Поднимает настроение.
– Когда как, – мягко возразила Галя. – Иногда, когда на душе совсем тяжело, от спиртного становится еще хуже.
– А ты, я смотрю, девка опытная. Да, ты права. Ни черта от него не делается лучше. – Ника залпом допила вино, взяла со столика сигареты и закурила.
Галя посмотрела, как она курит, поставила бокал на столик, так и не отпив, и спросила:
– Вы с ним совсем перестали видеться после того, как расстались?
– Да нет, не перестали. Если честно, он мне названивал чуть не каждый день. Мы вроде как остались друзьями. Я-то знала, что от этого нам обоим будет только хуже. Лучше ведь сразу порвать отношения, правда?
– Я думаю, да.
– Ну, вот. А он мне сказал: «Мне лучше встречаться с тобой как с другом, чем терять тебя навсегда». Что-то в этом роде. Ну не дурак ли, а?
Ника сбила с сигареты пепел и глубоко затянулась.
– Наверное, он очень сильно тебя любил, – сказала Галя.
– Наверное, – согласилась Ника, выпустив изо рта облако дыма. Потом вздохнула: – Мне эта его любовь чуть всю жизнь не исковеркала.
– В каком смысле?
– В прямом. Говорю же, жених у меня новый появился. Мужчинка надежный, крепкий и небедный. Правда, женат, но это вопрос времени. Вот скажи мне, подруга, только честно, как на духу... Кого бы ты выбрала: симпатичного мальчика с дырой в кармане или солидного дядьку с толстым кошельком?
Галя подняла бокал, посмотрела сквозь него, прищурившись, на свет и ответила:
– Я бы выбрала того, кого люблю.
– О как! – Брови Ники дрогнули. – А если любишь сразу обоих? Если одинаково в обоих влюблена? Что тогда ты будешь делать? Как тогда будешь выбирать?
Галя пожала острыми плечами:
– Не знаю. У меня такого никогда не было.
– Твое счастье, – усмехнулась Ника и повторила уже тише и задумчивей: – Твое счастье...
Несколько секунд они сидели молча. Галя заговорила первой:
