одну бровь и добавила: – Не смотрите на меня так, в этом не было ничего особенного. Нам с Фоминым просто было по пути, вот и всё. Я живу неподалеку от Киевского вокзала, а он уезжает оттуда домой на электричке.
– Он набивался к вам в гости?
– Нет, что вы! – Виктория Андреевна кокетливо улыбнулась. – Он, конечно, делал намеки, но я быстро их пресекала. Видите ли, я все равно не могла пригласить его к себе. Я живу с мамой и сыном. В тот вечер они оба были дома.
– Что было дальше?
– Дальше машина остановилась возле моего подъезда, и мы с Олегом Ивановичем расстались. Вот, собственно, и всё.
– Хорошо, – задумчиво произнес Турецкий.
– Вы находите? – иронично осведомилась Болдина.
Тут дверь кабинета приоткрылась, и в образовавшемся проеме показалась розовощекая мужская физиономия.
– Виктория Андреевна, – сказала голова, – вы заняты?
– Да.
– Хорошо, я зайду позже.
Дверь стала закрываться, но Виктория Андреевна вдруг крикнула:
– Сан Саныч!
Дверь снова приоткрылась:
– Да, Виктория Андреевна?
– Зайдите, пожалуйста.
– Хорошо.
Дверь открылась шире, и в кабинет вошел невысокий полный мужчина с жизнерадостным лицом.
– Вот, – сказала ему Болдина, – познакомьтесь, это Александр Борисович Турецкий, следователь из Генеральной прокуратуры.
– Очень приятно, – сказал розовощекий мужчина.
– Взаимно, – ответил Турецкий, привставая со стула и пожимая толстяку руку.
– Сан Саныч, – обратилась к толстяку Болдина, – вы ведь, кажется, были с Фоминым приятелями?
– Да, был. А что?
– Господин Турецкий расследует его дело.
– Правда? – Белесые бровки Сан Саныча взлетели к корням взъерошенных волос. – А я думал, что его дело закрыто.
– Как видите, не закрыто, – сказал на это Турецкий. – Присоединитесь к нашему разговору?
– Почту за честь, – сказал толстяк. Он поискал глазами свободный стул, не нашел и сел на диван, подобрав короткие пухлые ноги. – Итак, чем я могу быть вам полезен?
Александр Борисович достал из кармана пачку фотографий и протянул ее толстяку:
– Сан Саныч, посмотрите, пожалуйста, на эти физиономии. Может, вы видели кого-нибудь из этих людей рядом с Фоминым?
Сан Саныч взял пачку и стал внимательно разглядывать снимки, раздумчиво шевеля белесыми бровями. Турецкий и Виктория Андреевна наблюдали за ним молча.
– Вот этот, – сказал он наконец и показал пальцем на фотографию Альхарова. – Его я пару раз видел.
– Вы уверены? – спросил Турецкий.
– Абсолютно, – заверил важняка Сан Саныч. – На зрительную память я никогда не жаловался. Да что там, я даже имя его запомнил. Э-э... Владимир Владимирович, кажется? Нет, не так. Постойте-постойте, сейчас вспомню... Владислав Владиславович? Да, что-то в этом роде.
– Владлен Владленович, – поправил Турецкий.
Толстяк кивнул:
– Точно! Владлен Владленович! Я еще подумал: имя-то какое дурацкое. Это ведь, кажется, сокращение от Владимира Ленина, да?
– Да, – кивнул Турецкий. – Где вы видели Владлена Владленовича?
– В кабинете у Олега. Помню, они что-то бурно обсуждали. Я зашел, и они тут же оборвали разговор. Меня это даже немного обидело. Олег представил нас друг другу, но, по-моему, сделал это чисто машинально.
– Вы с ним о чем-нибудь говорили?
– С этим-то? Нет, что вы. Я отдал Олегу графики работ и вышел из кабинета. Потом я встретил его еще раз, в баре. Знаете, мы с друзьями иногда собираемся в спортбаре, поболеть за любимую команду, попить пивка. Дома-то у всех жены, а они футбол не слишком жалуют. Зашел я в спортбар и вижу – сидят. И опять что-то обсуждают. Вид у обоих озабоченно-деловой. Я кружечку пива у барной стойки выпил, да и ушел.
– Больше вы его не встречали?
– Нет.
– И никаких странностей за Фоминым не замечали?
– Да нет. Хотя... – Сан Саныч задумчиво дернул себя за нижнюю губу. – Знаете, вот я сейчас подумал... Не знаю, важно это или нет...
– Вы скажите, а я решу.
Сан Саныч кивнул:
– Хорошо. Дело в том, что в последнее время Олег стал жить... как бы это сказать... не совсем обычной для него жизнью.
– Что вы имеете в виду?
– Например, недели за три до смерти Олега я увидел у него на руке новые часы. «Ролекс», кажется. Помню, я тогда посмеялся – дескать, наверняка китайская подделка, а как настоящие! Олег как-то странно усмехнулся и говорит: «А что, так бросаются в глаза?» Я говорю: «Еще бы!» На следующий день он пришел на работу в своих обычных «Командирских».
– Так может, это и правда была подделка? – спросил Турецкий.
Сан Саныч мотнул головой:
– Не думаю. Потому что через два дня у него на пальце появилась золотая печатка с бриллиантом. У меня жена ювелир, я понимаю толк в таких вещах. Камушек был дай боже. Тысячи на две тянул, не меньше.
– Рублей?
– Рублей! – усмехнулся Сан Саныч. – Долларов!
– Да-да! – вмешалась в разговор Виктория Андреевна. – Печатку и я помню! Олег показывал мне ее в машине, когда... – Она не договорила и стыдливо покраснела.
– А раньше за ним ничего подобного не наблюдалось? – поинтересовался Александр Борисович.
Сан Саныч и Виктория Андреевна переглянулись, затем посмотрели на Турецкого и хором ответили:
– Нет!
В тот день у Турецкого состоялся еще один важный разговор – с одним из помощников Лескова, покойного коменданта Кремлевского дворца.
– Сергея Игнатьевича я всегда уважал, – солидно сказал помощник. – Некоторые злые языки поговаривали, что ему пора на пенсию, а я всегда говорил: такого коменданта, как Лесков, днем с огнем не сыщешь.
– Что же в нем было особенного? – поинтересовался Александр Борисович.
– Как вам сказать... Вы когда-нибудь видели схемы и планы Кремлевского дворца? Нет? Это настоящий муравейник! Помните, фильм такой был – «Чародеи»? И там один командировочный по коридорам НИИ несколько дней бродил, всё выход не мог найти. Так вот, тот НИИ в сравнении с Кремлевским дворцом – детская песочница. А Лесков, царство ему небесное, знал Дворец как свои пять пальцев.
Турецкий покивал головой, а потом спросил:
– Скажите, а в последнее время он не был взволнован или напряжен? Может, спорил с кем-нибудь?
