бессонница, что каждый день слышит, как примерно в одно и то же время прямо под окно подъезжает машина, только какая машина, ему не видно, потому, что над служебными выходами у нас навесы широкие. Он, мол, по звуку сообразил, что грузовик, и несколько дней гадал: трехтонка или полуторка? Угостил меня сигаретами и спрашивает: мол, что, каждый день минута в минуту приезжаете-отъезжаете? Я и говорю, что график жесткий, но всяко бывает, иногда с разгрузкой задержат... минута, может, две туда-сюда, но в целом почти всегда в графике. Он еще что-то про погоду... что, мол, зима, уныло по жизни как-то, и ушел. А вы что, опять из милиции?
– Нет, я из Шахматной федерации, – ответила Женя. – А четырнадцатого вы не выбились из графика?
– В день, когда он выбросился?
– Да.
– Ну... врать не буду, наверняка не знаю. Меня и в милиции об этом спрашивали. Но я, как назло, на часы тогда и не смотрел. В прачечную приехал вовремя, так что, видать, не выбился, но опять же минута- две туда-сюда...
– Спасибо. – Женя развернулась и, не прощаясь с Башковой, пошагала к выходу. Все! Все, что нажито тяжким, непосильным трудом... все пропало...
Мещеряков за спиной буркнул что-то в адрес Шахматной федерации: дескать, развелось чиновников, а великие спортсмены все изошли на дерьмо. Женя не стала с ним спорить. Может, он и прав, в конце концов? Выбравшись из гаража, она сразу же позвонила Гордееву:
– Радуйтесь, Болотников спрыгнул сам, и тому есть доказательства. Моя версия лопнула с треском. Готовы обнародовать свою?
– Конечно, готов. – По голосу было слышно, что адвокат ужасно доволен. – Стройте Воскобойникова, трубите общий сбор. Уже мчусь делиться истиной.
8
К приходу Гордеева все уже собрались. Брусникина сидела как в воду опущенная. Гордееву даже стало ее жаль. Но любое выражение сочувствия она сейчас точно восприняла бы как утонченное издевательство, потому он не стал и пытаться его выражать. Воскобойников, сидя не на столе, а за столом (хоть фотографируй это аномальное явление), что-то писал, но тут же отложил бумаги.
– Савелий Ильич, – юбилейным голосом возвестил Гордеев, – где там ваша заветная бумажечка с десятью фактами?
– Всегда под рукой, – Заставнюк, не глядя в его сторону, достал из папки и положил перед собой список, содержимое которого еще вчера так чудно вписывалось в версию Брусникиной.
Гордеев поминутно одергивал себя: «не скалься! скромнее! Сдержаннее!» Но проклятое словечко «бенефис» так и вертелось в голове, а в крови просто бушевали гормоны дурацкого, почти беспричинного счастья.
Он налил и глотнул кофе, очень быстро, чтобы не подумали, что это театральная пауза, уселся за стол и на одном дыхании выдал три предложения, которые раз сто пятьдесят повторил про себя по дороге сюда:
– И Болотников, и Мельник покончили жизнь самоубийством. До самоубийства их довел компьютер, который для этого и разрабатывался. Осетров – автор идеи создания программы-убийцы, создал ее на деньги военных, а испытывал на своих основных соперниках, Болотникове – в первую очередь.
Все молчали, никто не возражал, и главное – молчали бессодержательно, как будто и не слышали вовсе, как будто он ляпнул только что какую-то банальность о погоде.
– Савелий Ильич, озвучьте, пожалуйста, наши факты. Посмотрим, насколько подходят они к моей версии.
Заставнюк вооружился карандашом.
– Значит, говорите, Болотников и Мельник покончили жизнь самоубийством. До самоубийства их довел компьютер, разработанный Осетровым совместно с военными? Ну, посмотрим... Факт первый: «некто распускает слухи о вредоносной сущности „Владимира“.
– Слух, скорее всего, распустил программист Органский, который понял, что сделал.
– Второе: обанкротившаяся школа Мельника.
– Никакого отношения к самоубийствам не имеет.
Заставнюк с видимым удовольствием нарисовал жирный минус.
– Норинский был инициатором вложения денег компании, в которой работает, в проект „Владимир“.
– Норинский, очевидно, не сразу понял, кто такие эти Development Comp.Inc. Но он вложил деньги и желает получить свои дивиденды.
– У самоубийства Болотникова нет свидетелей, а у самоубийства Мельника есть, – продолжил Заставнюк.
– Не имеет значения.
Заставнюк нарисовал еще один минус.
– Показания Колпакова противоречивы.
– Замороченный компьютером, Мельник заморочил голову Колпакову.
– Мельник – большой ребенок, а Болотников – ярко выраженный лидер и последовательный авантюрист. Постоянный конфликт между ними.
– Военными столь разные люди выбраны для репрезентативности испытаний. А Осетров целился в первую очередь в Болотникова.
– Некстати отъехавший самосвал.
– Ну, это просто. Болотников категорически кончал с собой и повторил бы это еще раз, когда самосвал бы уехал.
– Восьмое: Ведущий программист разругался с руководителями проекта в самый последний момент.
– Он понял, что сделал, и испугался. Отсюда и слухи.
– Девятое: тренеры Чирков и Гуревич тесно связаны с Осетровым.
– Осетрову тренеры были нужны, чтобы выведать домашние заготовки Болотникова и Мельника и тем вернее настроить компьютер на их уничтожение.
– Тайные сношения Мовсесяна с Норинским.
– Скорее всего, Норинский шантажирует военных. Они могли пообещать ему деньги в обмен на молчание тетки Мельника и Мовсесяна. Возможно, Норинский припомнил Мовсесяну и разорившуюся школу, тогда факт № 2 в моей версии тоже к месту.
– Получается, полтора-два факта ваша версия тоже не учитывает? – подытожил Заставнюк.
– Это, кроме того, что всем вам она кажется просто до жути неправдоподобной, да? – усмехнулся Гордеев.
– Почему же? – сказал Воскобойников. – добротная рабочая версия.
– Вы вчера то же самое говорили, – заметил Гордеев.
– Говорил. Причем и вчера, и сегодня абсолютно искренне. И во вчерашней, Жениной версии были небольшие дыры, и в вашей, сегодняшней они есть.
– Например?
– Например, легко могу себе представить некий единичный импульс, заставивший человека на мгновение забыть обо всем и стать одержимым одной-единственной идеей – покончить с собой. Но представить себе такое давление на психику, которое заставило бы человека захотеть собственной смерти настолько, чтобы заранее ее спланировать, мне лично очень сложно.
– Давайте поставим эксперимент, – предложил Гордеев.
– Эксперимент?
– Вот именно. Давайте уговорим Development Comp.Inc. дать нам возможность самим сыграть с „Владимиром“ и посмотрим, захочется вам покончить с собой или нет?
– Мне?
– Конечно. Кто из нас самый знатный шахматист?
9
Для них освободили приемную, гулко просторную, но, естественно, не идущую ни в какое сравнение с конференц-залом гостиницы „Хилтон“. шахматный стол, доска и фигуры были точь-в-точь
