– Ничем не могу помочь.
– Но я не прошу у вас денег! Только довезите меня до главного шоссе! Я даже не знаю, где нахожусь!
– Простите, но у меня нет ни времени, ни желания возиться с вами. Обратитесь за помощью к кому- нибудь другому.
– К кому?
– Это меня не волнует. – И он быстрым шагом направился к особняку.
– Ахмет!
Конечно, все надеялись на то, что это был именно Бустум. Конечно, все ждали от него реакции на оклик, но никто и предположить не мог, что она окажется столь мгновенной.
Затаив дыхание, Барагин держал его в прицеле снайперской винтовки и в любой момент готов был спустить курок, но Ахмет, резко крутанувшись на каблуках, выстрелил первым.
Беспомощно раскинув руки, Марго отлетела за ворота и еще несколько метров кубарем катилась по мокрой земле...
На какую-то долю секунды на Барагина нашел столбняк, и этого хватило Бустуму, чтобы в три прыжка преодолеть расстояние до лестницы.
– Нас предали! – истошно кричал он. – Огонь! Открывайте огонь!
Он не успел добраться до спасительной двери, Барагин залепил ему точнехонько в затылок. Ахмет сложился пополам и замер, ткнувшись головой в раскрытую пасть мраморного льва...
Но на третьем этаже услышали предсмертный вопль своего вожака. Округу огласил звон разлетающегося вдребезги стекла, и из всех окон панически в разные стороны потекли нескончаемые ручейки трассеров.
Гарджулло, Мамонтов и Турецкий ответили им слаженным трехствольным хором, после чего, заменив опустошенные рожки, выдали вторую арию.
Противник заткнулся, но лишь на мгновение, требуемое для перезарядки. И снова потекли ручейки, но на этот раз более целенаправленно, заставив агентов серьезно укрыться за забором.
– Что делать? Если мы полезем на рожон, они нас перебьют поодиночке! – Мамонтов пытался переорать визгливую болтовню автоматных очередей. – Нас шестеро, мы не сможем их взять в кольцо!
– Кажется, уже пятеро... – Гарджулло растерянно наблюдал за тем, как Кати Вильсон оттаскивала Марго подальше от простреливаемого участка, как переворачивала ее на спину, вынимала из накладного кармашка брюк шприц, наполненный противошоковым препаратом, и всаживала иглу в плечо...
К счастью, специальный пуленепробиваемый материал, из которого было сделано платье, сдержал удар. Пуля прошила его насквозь, но, потеряв убойную силу, застряла чуть выше левой груди.
– Я жива?... – Марго приоткрыла глаза.
– Жива, жива! – По щекам Вильсон катились крупные слезы. – Мальчики, она жива!
– Будто огромный шмель укусил, – морщилась от неожиданно нахлынувшей на нее боли Марго.
– Потерпи, милая. – Кати уже обхватывала пулю лапками пинцета. – Сейчас тебя такой шмель укусит, какого ты в жизни не видывала...
– Что у вас там происходит? – Реддвей выхватил у Фрэнки наушники. – Турецкий, немедленно доложить!
– Мы накрыли их гнездо! Но подобраться пока не можем!
– Почему? Какие проблемы, черт бы вас побрал!
– Они в укрытии, а мы на открытом пространстве! Путь к особняку один – через ворота! Перелезать через забор – значит становиться живой мишенью! У них целый арсенал! Поливают, как из шланга! Тут никакие хитрости не помогут!..
– Придумайте что-нибудь! – взмолился Питер. – Подмога уже вылетела! Ни один гад не должен улизнуть, это вы поняли?
– Поняли!..
– Выполнять!..
– Есть! – Вырубив рацию, Александр с размаху забросил ее в кусты. – Легко устроился, тыловая крыса! Каждый может сидеть в теплом бункере и давать ценные указания, много ума не надо!
– Видели, как я его снял? – дико хохотал подбежавший к ним Барагин. – Первым же выстрелом!
– Успокойся! – схватил его за грудки Гарджулло. Он вдруг заметил, что Николай уже находится на той грани, которая отделяет исполняющего воинский долг офицера от обыкновенного убийцы.
– Чего мы ждем? – с трудом сдерживался и Мамонтов. – У каждого из нас по гранате в подствольнике. Долбануть залпом, поджарить их всех, как грешников в аду!
– И тем самым отрезать все концы? – Турецкий перезарядил свой автомат и щелкнул затвором. – Нельзя! Все, что угодно, но только не это!
– А что ты предлагаешь? Переть напролом?
Турецкий закинул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой, несколько раз глубоко затянулся и, положив ладонь на плечо Барагину, произнес:
– Коля, многое будет зависеть от тебя. Ты должен будешь нас прикрыть. А мы, как правильно заметил Жора, попрем напролом.
– Это безумие... – прошептал Мамонтов.
Ответный шквальный огонь велся из пяти черных оконных квадратов. Как в биатлоне – пять мишеней, которые надо поразить на одном дыхании. Раз промахнешься – штрафной круг. Но жизнь ведь не спорт. В жизни штрафным кругом не отделаешься...
– Я готов! – решительно произнес Барагин, прилаживая к снайперской винтовке автоматный рожок.
Он взял в прицел правое крайнее окно. Пуля легла в самый его центр, и чья-то темная неясная фигура отчаянно дернулась, всплеснула руками, безжизненно перекинулась через подоконник.
– Вперед! – Турецкий со всех ног бросился через лужайку, а вслед за ним сорвались с места Мамонтов с Гарджулло.
Они бежали, низко пригнувшись к земле, пораженные единственной мыслью-вирусом – только бы достичь «слепой» зоны, только бы добраться до дверей.
А Николай давил и давил на спусковой крючок, резко переводя ствол винтовки с окна на окно и не позволяя обитателям особняка высунуться хотя бы на мгновение. Лишь когда краем глаза заметил, что ребята, целые и невредимые, взбежали по лестнице, он покинул позицию, откатился в сторону и еще долго потом лежал на спине, тяжело дыша и матерясь на чем свет стоит. Такого нервного перенапряжения он никогда прежде не испытывал...
Первый этаж, представлявший собой огромный сплошной холл, был чист – Турецкий, Мамонтов и Гарджулло ощупали лучиками лазерных прицелов каждый его уголок.
Прикрывая друг друга, они осторожно поднялись по винтовой лестнице на этаж выше и оказались в начале длинного коридора, вдоль которого тянулись два ряда дверей.
– Кажется, здесь нет ни души... – проговорил Георгий. – Нас бы уже давно встретили...
– Нет, тут что-то не так. – Марио по-кошачьи двигался по коридору. – Это похоже на ловушку...
– Без паники, – сказал Турецкий. – Тут радоваться надо. Разве плохо, когда в нас не стреляют?
– Плохо... Уж лучше бы стреляли... – Мамонтов распахнул ногой первую дверь и, держа автомат в вытянутой руке, ласточкой влетел в комнату.
Но меры предосторожности оказались напрасными – помещение сияло пустотой и голыми стенами, в нем не было и намека на какой-нибудь предмет мебели. Георгий поднялся, потер ушибленное при падении колено и в сердцах сплюнул:
– Дикари, мать их! Мне бы такой домишко, я бы из него конфетку сделал!
Похожая картина обнаружилась и в других комнатах, совершенно неприспособленных для жилья. Даже в ванной и туалете вся сантехника была с корнем выворочена, из пола торчали обрубки железных труб.
Была у особняка и еще одна странность, заключавшаяся в отсутствии лестницы, которая должна бы связывать второй и третий этажи. Пустячок, но как люди Бустума забрались под крышу?
– Не знал, что эти звери умеют летать, – Гарджулло удивленно оглядывался. – Какого черта? Ничего не понимаю! Объясните же кто-нибудь!..
– Здесь где-то должна быть скрытая панель. – Турецкий прошел в конец коридора и начал прощупывать
