честь мундира не уронят, поработают по основной специальности. Человек двести. Нашей армии урон небольшой, да и временный.
— Я чеченцев знаю. Если мы влезем в их внутреннюю свару — через день от всей оппозиции останется десять человек последних авантюристов, а оружие повернется против русских «интервентов», — заявил какой-то явно штатский. — А с тяжелым вооружением как вы собираетесь обойтись?
— Разберемся. Под броней национальность не видно, в самолете — тем более.
— Да вы думаете, что говорите? — не унимался штатский, — это же наше воздушное пространство! Даже если без опознавательных знаков — либо придется признать, что это ВВС России, либо — что ПВО совсем не работает! Как вы это объяснять будете? И у нас в стране не одни дураки, а уж на Западе...
— Не нервничайте. Найдем, что сказать. С министром иностранных дел была беседа, он в принципе не возражает.
Штатский все меньше нравился дядюшке. Театральный опыт помог ему веско завершить дискуссию.
— Дело ясное, — по-президентски решительно сказал он, — надо помочь оппозиции. Переходим к следующему вопросу.
3
В муровском коридоре Турецкий столкнулся с капитаном Сивычем, который вдруг повел себя совершенно не свойственным ему образом. Он схватил Сашу за рукав и оттащил в темный угол, а затем, убедившись, что рядом никого нет, сказал:
— Тебя-то я и ищу, Александр Борисыч. Слышал про взрыв на Песчаных? Это тебя касается. Только что звонил эксперт-пиротехник.
— Да я вчера после обеда весь день дома провалялся. — объяснил Турецкий. — Ну и чего там на Песчаных? Опять банкиры? Или просто «неосторожное обращение»?
— Можно считать, что неосторожное, — все так же таинственно ответил Сивыч. — Только грохнула такая же штучка, как на Малой Филевской.
— Так это дело тебе поручено?
— Случайно там оказался. Больше послать было некого. В общем, дела такие. Квартиру снимал некто Григорьев, уплачено до конца года, сам Григорьев по многократной визе в Канаде. Крупный бизнес, нефть, конверсионные технологии. По моим данным, вроде бы чист, так что через Интерпол его не вытащишь, а сам он вряд ли в МУР поторопится. Труп опознать — практически безнадежно: на том, что от него осталось, — никаких примет. Соседи в один голос говорят, что после отъезда Григорьева никто в квартиру не входил. Была одна зацепка. Пейджер на кухне был. Его сразу не заметили — на микроволновой печи лежал сверху.
— Пейджер? — переспросил Турецкий.
— Ну да. Такая электронная штука, меньше пачки сигарет. Ты ее с собой таскаешь, когда тебе есть сообщение, она пикает. Там экранчик небольшой, несколько предложений можно передать.
— Ну и чего?
— А вот чего. — На лице Сивыча появилось какое-то странное, загнанное выражение.— Пропал пейджер.
— Как — пропал?
— Испарился. Я на месте кое-что изъял, остатки взрывного устройства сюда на экспертизу, а пейджер и ерунду всякую по описи Нелюбину в сейф сдал. Сегодня с утра прихожу к нему, хочу посмотреть, не появилось ли на пейджере какое сообщение. Нету. Все фуфло на месте, а от пейджера одни воспоминания.
— Ну и что ты?
— Что-что... К Романовой. Служебное расследование начали. Только ты сам понимаешь...
— Дела...
— Вот так вот... У меня от расстройства в животе урчит. Знаешь, одни, когда нервничают, есть перестают, а на меня волчий аппетит нападает. Ну кто как, а я пойду перекушу что-нибудь. Пошли, Саша?
Пока они спускались по лестнице, Сивыч тихо сказал:
— Пейджер-то я просмотрел. Только в рапорте не показал и не собираюсь.
— Что-нибудь интересное?
— Поди разберись! «Свяжись с Валентиной», «В пять подъезжай к Филиппу». Одна зацепка есть, кликухи редкие: «Пупок ищет Скронца». Знаешь, Саша, я простой мент и в эти дела ввязываться не хочу. Конечно, и раньше бывало, что вешдоки пропадали, но не в МУРе... А теперь как бы самому с концами не пропасть.
Турецкий засмеялся:
— Раньше проще было: Гунявый да Карзубый, Осетин да Китаец, Колька-Башка да Петька-Заяц. А тут на тебе: Пупок! Да еще Скронц! Это какой-то зверь сумчатый?
— Не знаю, не слышал. — Василий Васильевич к шуткам расположен не был.
— По картотеке не проверял?
— Ты в своем уме? Может, еще на весь МУР раззвонить? Не проверял и не собираюсь. И вообще, я тебе ничего не говорил. Если хочешь — дело дам посмотреть.
— Понял. А как вообще с этим пейджером работают?
— Набираешь по любому обычному телефону номер оператора и говоришь: «Такому-то абоненту передать то-то». Между прочим, «занято» никогда не бывает.
— Слушай, ведь абонента узнать проще простого.
— Я как раз собирался сегодня заняться.
— Будет что нового — сообщай.
Глава двадцать третья «У ПОЛИ»
1
Голова разламывалась. Наверно, сказывалось то, что Турецкий не долечился и снова с утра поехал в МУР, а оттуда в Мосгорпрокуратуру. Но лежать и ждать, пока как следует заживет это злополучное плечо, он просто не мог.
В кармане лежал фоторобот «социолога Игоря», который пока никто не опознал. Романова и параллельно с ней Грязнов искали бабушку Татьяны Бурмеевой — после разговора с ее родителями Турецкий был практически уверен, что Татьяна находится именно там. А тут еще этот пейджер. Турецкий чувствовал, что надо посоветоваться. Где бы найти Меркулова...
На столе резко зазвонил телефон. Саша снял трубку.
— Ну как самочувствие?
— Константин Дмитриевич! — с нескрываемой радостью воскликнул Турецкий. — А я как раз о вас думал.
— Надо бы встретиться.
— Я как раз...
— Ресторан «У Поли» знаешь на Полины Осипенко? — перебил его Меркулов.
