— Это и есть дело, — не принял шутки Меркулов. — И не говори, что ты не понимаешь, в чем тут дело и почему я начал говорить именно об этом. Так вот. Сегодня я разговаривал с генеральным.
— У меня есть знакомый журналист, — заметил я. — Как-то он в составе делегации удостоился рукопожатия папы римского. Тоже все уши мне прожужжал об этом, вот прямо как ты сейчас с нашим генеральным.
Оба посмотрели на меня так сердито, словно я рассказал им идиотский анекдот.
— Генеральный рассказал мне одну интересную историю, — практически не обращая на меня внимания, продолжал свою речь Меркулов. — В то время, когда здесь, в Генпрокуратуре, начальствовал другой тип по кличке И.о., к нему обратился некто Олег Васильев. Знакомая фамилия?
— Артист такой есть, — легко откликнулся я, — только его Владимиром зовут. В балете танцует.
— Этот Васильев работает в администрации Президента, — проговорил Грязнов.
Меркулов кивнул.
— Правильно. Так вот. Васильев имел с генеральным очень долгую беседу. По словам генерального, Васильев его всячески прощупывал. Уже тогда было ясно, что бывший генпрокурор долго не продержится, и кандидатур для его замены было предостаточно. Васильев вел себя так, будто ему было известно, что вечно исполняющего обязанности вот-вот снимут, а вместо него будут рекомендовать нашего шефа. То есть того, кто в итоге и стал генеральным. Такое сложилось впечатление. Васильев, по словам генерального, как бы ходил вокруг да около, словно хотел сделать какое-то конкретное предложение. Они говорили буквально обо всех аспектах общественно-политической жизни страны. Складывалось ощущение, что кандидата в генпрокуроры проверяют, прощупывают на лояльность и, как он сам выразился, на политическую дальновидность.
После того как нынешний генеральный был утвержден в должности, он подумал, что Васильев как работник администрации Президента провел с ним определенную работу, как и с остальными кандидатами на пост генерального, и доложил, естественно, о результатах руководству. Он был даже благодарен Васильеву за его лояльность и профессионализм, потому что думал, что тот доложил о результатах их переговоров предельно точно и честно. Но сравнительно недавно он узнал такое, от чего озадачился. Генеральный узнал, что Васильеву никто и никогда не давал такого поручения — проверить всех возможных кандидатов на пост Генерального прокурора страны. Таким образом, стало ясно, что Васильев действовал по собственной инициативе и непонятно зачем.
После того как я доложил ему о Стратегическом управлении, я был вправе ждать, что меня не поймут — как минимум. Но неожиданно генеральный заинтересовался этим делом. Он много меня расспрашивал, но, сами понимаете, сообщить я ему мог немного. Вот тогда-то он мне и рассказал эту историю. И еще вспомнил, что Васильев в разговоре с ним упомянул о том, что стратегия в наше непростое время — одно из основных условий успеха. В общем-то фраза достаточно невинная. Но в свете нашего с вами дела на этот разговор можно посмотреть совсем с другой точки зрения.
— Если я правильно понимаю, — медленно произнес Грязнов, — у нас появился первый прозрачный подозреваемый, не так ли?
— Совершенно верно, — кивнул Меркулов. — Конечно, этот вопрос входит в компетенцию службы безопасности, но…
— Кстати о доблестных чекистах, — вклинился я в беседу и вкратце рассказал свою эпопею с госпиталем, куда меня не пустили к великому спортсмену Борисову, и загадочную историю исчезновения полковника ФСБ Владимира Аничкина.
— Борисов пока подождет, — нетерпеливо отмахнулся Меркулов. — А почему тебя так интересует этот Аничкин? Он как-то связан с делом маршала, которое ты ведешь?
— Относительно, — пожал я плечами. — Он, видите ли, на минуточку, зять убитого экс-управделами Совмина Смирнова.
— Да? — задумчиво произнес Меркулов. — Ну что ж, разрабатывай пока эту версию, то есть связь этих событий, хотя к чему она приведет, заранее сказать трудно. Не исключено, что здесь может быть что угодно.
Он обвел нас с Грязновым долгим взглядом и сказал:
— Итак, я говорил о выборах. Коммунисты рвутся к власти. Как вы думаете, лидер коммунистов — самостоятельная фигура и представляет то, что о нем пишут и что он сам о себе говорит? Или за ним кто-то стоит?
— Как в трамвае, — ответил я.
— Что? — не понял Меркулов. И правильно, где ему, номенклатурщику, понять.
— В трамвае, — с готовностью объяснил я ему. — Едешь, бывалоча, на работу, а там только об этом и говорят, кто за боссом коммуняк стоит, а кто за Президентом.
— Зря смеешься, — серьезно посмотрел на меня Меркулов. — Иногда глас народа и послушать полезно. Подумай: если кто-то стоит за коммунистом — кто это может быть? И хотя бы на минуту поставь вместо этого мифического кого-то — Стратегическое управление. А?
Крыть мне было нечем. Действительно, стройненькая получается картинка.
И страшненькая такая…
— Сечешь? — не унимался Меркулов.
— Костя, я уже подыхаю от страха, — заверил я его. — Честное пионерское, я сделаю все, что в моих силах, чтобы покончить с этой нечистью.
— Я думаю, что ничего несбыточного тут нет, — сказал Костя. — Это вполне может быть то, чего мы не ведаем, а также то самое Стратегическое управление, которое выплыло наружу в связи с убийством двух стариков. Так что работать надо в этом направлении. Итак, что мы имеем?
Смирнов, Киселев, Воробьев — убиты. Судя по всему, они были не последними членами этой конторы, и убили их в результате внутренних разборок, о которых мы ничего пока не знаем. Скорее всего, они активизировали свои действия в связи с выборами. Время напряженное, и, чтобы победить, они готовы на все. Что конкретно происходит, мы не знаем, но Турецкий обещает покончить с этой нечистью, а значит, он это сделает, он свое слово крепко держит.
— Мерси, — поклонился я.
— Дальше. О громких делах типа убийства Холодова, Листьева говорить пока не будем. Слишком красивая мечта. Но в виду иметь будем.
— Договорились.
— Папка. — Три пары глаз устремились на зеленую кожу, под которой находились таинственные листы. — Ее я отдам на экспертизу одному моему хорошему знакомому. Он — отличный бухгалтер и аналитик. Надеюсь, его анализ будет детальный, и он не сломает себе голову, расшифровывая все эти записи. У вас, друзья, есть ко мне вопросы?
— Есть, — подал голос Грязнов. — Каким ты, Костя, видишь в этом деле мое участие?
— Работай, Слава, по своей оперативной линии, подключай агентуру, — ответил ему Меркулов. — Рой землю. Общайся со следопытом Турецким. Ищите доказательства связи всех этих убийств с этим таинственным Стратуправлением.
— Понял, — серьезно кивнул Грязнов.
На этих мужиков-следопытов было приятно смотреть, честное слово. Да и работать с ними — дело ответственное и, можно сказать, почетное!
Я позвонил домой и сообщил Ирине, что задержусь.
— Но уже и так поздно, Турецкий, — заставила она меня посмотреть на часы.
Ничего себе. Половина двенадцатого.
— Спи спокойно, дорогой товарищ, — пожелал я ей. — Твой муж занимается важными государственными делами.
— Звонила тетя из Риги. Я не могу туда ехать пока. У нее проблемы, может быть, ты что-нибудь придумаешь? Нам с Ниночкой нужен отдых.
Ох, черт!
