– Так вы певица, – равнодушно произнес Александр Борисович.
– Была когда-то, – со вздохом отозвалась старушка. – Сейчас, конечно, уже не пою. Связки не те. Да и легкие.
– Понятно. Ладно, Прасковья Панченко, спасибо. И простите, что потревожил.
– Да ничего. – Старушка улыбнулась, отчего по лицу ее залучились морщины. – Желаю тебе поскорее найти твою Дину.
– Спасибо.
Александр Борисович повернулся и пошел к двери. Внезапно он остановился.
– Прасковья Алексеевна, – сказал он, обернулся. – Можно мне водички попить?
– А у меня только сырая, – улыбаясь, ответила старушка.
– А я не привередливый. Сгодится и сырая.
– Ладно, – нехотя согласилась старушка. – Ты тут постой, я принесу.
Прасковья зашаркала тапочками на кухню. Едва он скрылась за углом, Турецкий в мгновение ока добрался до двери, ведущей в спальню, и бесшумно ее распахнул.
– Ну, здравствуй! – сказал он и облизнул пересохшие губы. – Давно не виделись, правда?
– Как? – выдохнула девушка. – Как ты догадался?
– Она знала, что тебя зовут Дина. А в разговоре я называл тебя исключительно Дианой, – сообщил Александр Борисович, закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней спиной.
Девушка усмехнулась.
– Досадная промашка, – тихо сказала она.
– Бывает и хуже, – сказал Турецкий, разглядывая рыжеволосую девушку, сидящую в кресле.
Дина сидела в кресле, положив вытянутые ноги на плюшевый пуфик. Она была одета в домашний халат цвета пожара. Она медленно подняла правую руку в которой был пистолет, и направила дуло его Турецкому прямо в грудь.
50
– Прасковья– твоя бабушка? – поинтересовался Турецкий.
– Такая же, как ты – дедушка, – в тон ему ответила Дина. – Она здесь ни при чем. Я живу в этой квартире, пока плачу деньги.
– Сесть-то хоть позволишь? – спросил Турецкий, прищуривая колючие серые глаза.
Дина хмыкнула.
– Ничего, постоишь.
Александр Борисович кивнул на пистолет.
– Поосторожнее с этой игрушкой. Кстати, она настоящая?
– Вот нажму на курок, тогда узнаешь.
– Не на курок, а на спусковой крючок, – поправил Турецкий. – Курок взводят и спускают, но на него не жмут.
– Спасибо за бесплатную лекцию. Зачем ты пришел?
Александр Борисович вздохнул.
– Хотел тебя увидеть, – ответил он. – Заскучал.
– Не ври. Ты пришел, потому что тебе что-то нужно. И я хочу знать, что именно?
Александр Борисович помолчал. Потом медленно проговорил:
– Вчера вечером ты подмешала мне в коньяк снотворного. А пока я спал, ты вышла прогуляться во двор.
– Да ну? Что-то я такого не помню.
– Придется вспомнить. Во дворе ты была не одна. С тобой был твой приятель. Длинное пальто, кепка, трость в руке – импозантный старичок. Припоминаешь?
– Нет, не припоминаю. – Дина жестко прищурила золотистые глаза. – Но ты продолжай. Люблю слушать сказки.
– Во время прогулки, – продолжил Александр Борисович, – вы встретили Данилова. После короткой, но эмоциональной беседы Данилов остался лежать на земле с ножом в груди.
Дина слегка побледнела, но пистолет не опустила.
– Что ты на это скажешь? – поинтересовался Александр Борисович.
– Мне не нравятся твои фантазии, – холодно ответила Дина.
Она вздохнула и положила пистолет на тумбочку. Турецкий незаметно перевел дух.
– Полагаю, теперь я могу сесть? – поинтересовался он.
– Делай что хочешь, – устало сказала Дина.
Турецкий шагнул в комнату и сел на стул.
– Ну, вот, – сказал он. – А теперь ты расскажешь мне всё по порядку. Ты ведь намеренно запутывала следы, когда рассказывала мне о том, что Данилов перебивает номера на краденых машинах. Дело вовсе не в машинах? Так?
Дина посмотрела на него пристальным взглядом.
– Давай так, – сказала она, – сначала ты рассказываешь мне свою версию, а потом я тебе – свою. Если обе версии совпадут, ты победил. Но начинаешь ты, это обязательное условие.
– Не слишком ли много условий, девочка? – Турецкий усмехнулся. – Ладно. Моя версия событий такова. Узнав, что я пришел побеседовать с Давыдовым, ты каким-то образом сообщила об этом подельникам Данилова. Сообщила, намекнула – это неважно. Но ты спровоцировала их нападение на меня. Когда меня оглушили, ты воспользовалась ситуацией, чтобы познакомиться со мной. Этакая добрая самаритянка.
– Звучит неплохо, – сказала Дина и сложила руки на груди. – Дальше!
– Дальше ты втерлась ко мне в доверие и рассказала страшные истории о Данилове. О том, что он бандит, что он сумасшедший и так далее. Вместе с тем, ты использовала наше знакомство, чтобы пристальнее ко мне присмотреться и понять, исходит ли от меня реальная угроза.
– И?
– И, видимо, решила, что я для тебя абсолютно безобиден.
– Ты слишком высокого мнения обо мне, – заметила Дина.
– А ты обо мне слишком низкого. По крайней мере, была. Ты решила, что я обыкновенный болван, но на всякий случай решила избавиться от меня. А точнее, посадить меня за убийство Данилова. Таким образом, ты убивала сразу двух зайцев. Избавилась от нежелательного свидетеля и упекла меня за решетку. Но ты не слишком хорошо все просчитала. Всё произошло... неуклюже. Как будто тебе лень было тщательнее всё подготовить и обставить.
– Послушать тебя, так я какой-то монстр, – с усмешкой проговорила Дина.
– Так и есть, – кивнул Александр Борисович.
Девушка взглянула ему в глаза и вдруг сказала абсолютно серьезным голосом:
– Ты не знаешь всей правды. Ты вообще ничего не знаешь.
– Так расскажи мне!
Дина отвела взгляд.
– Почему я должна тебе рассказывать?
– Да потому что я хочу помочь тебе! Помочь тебе избежать тюрьмы. Но для этого ты должна очень сильно постараться. Убеди меня, что ты ни в чем не виновата.
Дина молчала. Казалось, она что-то обдумывает. Турецкий ждал, пока она заговорит.
– Катя работала в салоне «Феерия», – проговорила, наконец, Дина.
– Я в курсе, – сказал Александр Борисович. – Я уже был там.
– Это я подбросила тебе рекламку «Феерии». Я была в театре и видела тебя. На «Генрихе IV».
– Вот оно что, – пробормотал Александр Борисович. – Значит, это была ты? Вот почему мне показалось знакомым твое лицо. Значит, ты и есть ее таинственная подруга.
– Да. Катя не разрешала мне ходить в этот театр. В тот день, когда я увидела тебя, я была в «Глобусе» первый раз.
– Рассказывай дальше! – нетерпеливо потребовал Александр Борисович.
– Я боялась, что ты неправильно поймешь, но ты всё понял. Ты узнал, что Катя работала в «Феерии». И, скорей всего, ты уже знаешь, почему она это делала. Это – ее проклятие, ее болезнь. Только не подумай,
