Убежденный холостяк, кичащийся своей свободой, вдруг, например, женился. Страстный обличитель подхалимажа во всех его проявлениях становился откровенным лизоблюдом. Приятель, утверждавший, что дня не смог бы прожить без российской березки и кваса с редькой, при первом удобном случае эмигрировал в Америку. Знавал Андрей и другие образцы кардинального преображения. А потом необъяснимая метаморфоза произошла с ним самим.
Раньше Крашенинников терпеть не мог наркош, считал, что лучшее лекарство для «дуриков» – тюремные нары. Наркоманы вызывали у него чувство отвращения, примерно с такой же гадливостью он реагировал на крыс и мышей. Но в один прекрасный день кооператив по ремонту бытовой техники, где работал Андрей, в одночасье рухнул, у них с Раисой был грудной ребенок. По иронии судьбы в то же время закрылась еще одна мастерская, где Крашенинникову иногда подкидывали халтурку. Положение приближалось к катастрофическому. Поэтому, когда подвернулся случай заработать на этих «торчках» и «обдолбышах», он согласился продавать пользовавшийся популярностью в Зеленодольске сравнительно дешевый опиум. Правда, его коммерческая деятельность продолжалась недолго. Попался, можно сказать, на глазах у ребенка – назначил встречу с покупателем, когда гулял с сынишкой, тот лежал в коляске, а товар – в его конверте. На улице Андрея и повязали. Потом он только диву давался – как менты пронюхали про это. Так до сих пор и не знает, кто навел. Без наводки такие события не происходят.
После отсидки с Крашенинниковым произошла обратная метаморфоза – он опять стал презирать «дуриков». Тогда в Зеленодольске появилась общественная организация, призванная вызволять наркозависимых из беды. Ему предложили стать волонтером, так Андрей наотрез отказался. Однако на наркодилеров поглядывал с сочувствием пострадавшего, сознавал, какими опасностями чревата их деятельность. Но человеческие контакты на уровне мимолетного «Как дела?» – «Нормально» остались. Поэтому он и согласился выполнить просьбу спасителя ковра, так как знал, где бывшие корешки проводят свободное время. Один из хороших знакомых, Геннадий, частенько торчал в бильярдной игрового клуба «Лотос». Там и застал его Крашенинников.
– Кого мы видим, кого мы лицезреем! – с наигранным пафосом заголосил Геннадий, увидев вошедшего Крашенинникова.
– Здорово, Гена!
– Здорово, коль не шутишь.
После удара Геннадий переложил кий в левую руку, они обменялись рукопожатием.
– Как она вообще, жизнь-то?
– Помаленьку. Разговор есть.
– Срочный?
– Почти.
– Если срочный, тогда подожди. Придется форсировать.
Он действительно быстро завершил партию несколькими удивительно точными ударами.
– Где будем лялякать?
– Где угодно.
– Тогда пойдем посидим в чебуречной, тут рядом. Хорошие у них чебуреки – с бараниной. В это время дядя Вахтанг их в свежем масле делает. Пальчики оближешь.
Как раз чебуреки Крашенинников не любил. Не из-за вкуса – он, когда ел, боялся брызнуть на себя жирным соком. А такое случалось. Еще хуже, если попадешь на соседа, и уж совсем обидно, если кто- нибудь брызнет на тебя. Один раз ему таким макаром испортили новый плащ. Но раз Геннадию приспичило идти в чебуречную, нужно соглашаться без лишних слов. Сейчас главное, чтобы у него было хорошее настроение.
Быстро взяв по две бутылки пива и по два больших чебурека на брата, они уселись за круглый одноногий столик, привинченный к полу.
– Слушаю тебя внимательно.
– Дело, Ген, такое – требуется оказать маленькую помощь одному хорошему человеку. Ты только не подавись – он из органов. Но человек хороший, и никакой лажи от него не будет. Наоборот – при случае помочь сможет.
– Ты так говоришь, словно его сто лет знаешь. А на самом деле сколько?
– Давно знаю, – приврал Андрей. – Правда, по делам сталкиваться не приходилось. Он из Москвы. А тут у него как раз задание в нашем Зеленодольске. Он расследует убийство следователя Поливанова, которое в январе было. Слышал небось?
– Ну так, – кивнул Геннадий. – Потом и его отца шлепнули.
– Да, заместителя мэра. Так вот у сына в машине нашли метамфетамин. Просыпался между сиденьями. Многие следователи уверены, что это подстава. Поливанов на «колесах» не сидел.
– Еще бы! Уж мы бы точно знали.
– Скорей всего, подсыпали.
– На кой ляд?
– Я-то откуда знаю. Может, чтобы свалить на него какую-нибудь хрень. Мол, тайком баловался наркотой, стал жертвой разборок или что-нибудь в таком роде. Напорол ошибок при следствии.
– От меня-то тебе что нужно?
Геннадий достиг середины дистанции: допил первую бутылку пива и съел один чебурек. Теперь он, закурив, устроил маленькую передышку.
– Про метамфетамин. Сам знаешь, эта голландская фигня у нас не в ходу. Каким ветром ее сюда занесло? Вот я и хотел, чтобы ты поинтересовался у знающих людей, кому до семнадцатого января, то есть до гибели Поливанова, эту дрянь продавали. Может, кто случайно привез, может, завелся какой любитель. Вдруг какой-нибудь поливановский дружок потреблял. Короче, разобраться нужно.
– Ну, Андрюх, ты меня грузишь! Я ведь тоже этим сейчас занимаюсь постольку-поскольку. Перехожу на тренерскую работу. Опасно становится.
– Ты мне будешь рассказывать! Правильно сделаешь, если совсем завяжешь, – покровительственно одобрил Крашенинников. – Но ведь пока связи имеются. Потолкуй по-свойски. Я бы сам поговорил, так у меня уже не осталось знакомых. А ты там пошукай по цепочке без большого напряга. Да – да, нет – нет. Вдруг что-нибудь узнаешь. Поможем человеку.
С большими оговорками Геннадий пообещал, да и то лишь после четвертой бутылки пива.
А через день позвонил Андрею. Загоготал радостно:
– С тебя пузырь!
На этот раз встретились в другой забегаловке. У них при кулинарии открылась харчевня, где давали комплексные обеды за стольник и продавали водку. Очень душевно посидели. Геннадий выяснил, что у одного продавца долго валялся голландский метамфетамин, который никто не брал. Потом подкатился к нему один неконкретный собровец – брал не для себя, понадобился для дела. Так и сказал. Купил одну дозу за шестьсот рублей. Кроме него, метамфетамином в Зеленодольске никто отродясь не интересовался.
– Все, братан. Больше ничего не спрашивай, и это-то сказали сквозь зубы. Сами чисто случайно узнали, что приходил собровец. Он же без формы покупал. Только потом кто-то из пацанов где-то случайно повстречался с ним на улице. Так и узнали. А мы с тобой до сих пор не знаем этого, – со значением добавил Геннадий. – Ты меня ничего не спрашивал, я тебе ничего не говорил. Догоняешь? За это и выпьем, Андрюха. Бывай здоров!
Обрадованный выполненной просьбой, Крашенинников по глупости готов был пересказать все Яковлеву по телефону, однако тот вовремя остановил его, сказав, что приедет в Зеленодольск.
– Еще лучше, если мы встретимся в Москве.
Андрей догадался – для безопасности – и обещал приехать.
– Могу хоть завтра, – сказал он.
– Лучше через день. Как раз завтра мне придется уехать из Москвы.
Часть III
За пределами области
Глава 1
Красная Горбатка
Созвонившись с местным инспектором уголовного розыска Челядиновым, Яковлев
