Клавдия Ивановна Ермолаева. Она знает телефон Треноговых, правда, в тот день ему не звонила.
– От ее имени мог кто-то позвонить.
– Вполне возможно. Но подтверждений тому не нашлось.
Яковлев встал со скамейки:
– А мы можем прямо сейчас поговорить с этой Клавдией Ивановной?
– Запросто, – взглянув на часы, ответил инспектор.
Было около двенадцати. Они вернулись на главную площадь и, покинув машину, вошли в маленький магазин, сверх всякой меры беспорядочно заваленный садовым инвентарем, пластиковыми мешками с грунтом и удобрениями, ящиками для рассады. В углу сидела миловидная женщина в надетом поверх пальто синем халате и вязаной шапочке.
– Привет честным труженикам прилавка! – гаркнул инспектор.
– Здрасте, Анатолий Степаныч, – ответила продавщица, глядя не на него, а на высокого, худощавого незнакомца.
– Познакомься, это московский следователь, – удовлетворил ее любопытство Челядинов. – Занимается делом Треногова.
Владимир не стал поправлять инспектора. Надо полагать, Клавдии Ивановне безразлично точное название его должности и круг порученных вопросов. Ему же сейчас важно уточнить, звонила ли она директору «Прибормонтажа» домой с сообщением о новых поступлениях.
– Ведь Борис Матвеевич был вашим постоянным покупателем.
– Да, был, – вздохнула Клавдия Ивановна. – Только новый товар в тот день не завозили, распродажи не было, и я не звонила.
– А вообще часто приходилось звонить?
– Раз в год по обещанию.
– Клавдия Ивановна, – приступил Яковлев к значащей части своего разговора, – Красная Горбатка городок небольшой, почти все жители знают друг друга, по крайней мере в лицо. О постоянных покупателях и говорить нечего, вы их знаете как облупленных.
– Поневоле узнаешь. Раз одна и та же публика толчется, – засмеялась Клавдия Ивановна, с кокетливым лукавством поглядывая на москвича.
– Стало быть, когда появляется новый человек, на такого обязательно обратишь внимание.
– Не без этого. Даже летом, когда много приезжих.
– Вот-вот. Треногов же погиб в начале ноября. Тогда в городе вообще мало новых лиц. Но бывают. Не помните, заходил ли в ваш магазин кто-либо из незнакомцев – женщина или мужчина, которые завели бы с вами доверительную беседу. Начали бы с семян, потом вышли бы за рамки этой темы.
– Ой, вы прямо как в воду глядите, – хихикнула продавщица. – Был такой мужчина. Сначала заговорил про какие-то семена, которых в тот день в продаже не имелось. Потом спросил, могу ли я ему позвонить, когда их привезут. Поинтересовался: «Я вас такой просьбой не затрудню?» Нет, говорю, я многим покупателям звоню. Он говорит: «У меня здесь живет знакомый цветовод, директор Треногов». Я сказала, что прекрасно знаю Бориса Матвеевича, звоню ему, когда нужно. Говорю: «И вам могу позвонить». Он дал мне номер своего телефона, мобильного. Сейчас покажу.
Она собралась отойти к столу.
– Записал или продиктовал? – спросил Яковлев.
– Продиктовал. Назвал имя-отчество. Показать?
– Покажите на всякий случай.
Челядинов проворчал:
– Небось написал от фонаря. В смысле – номер выдумал на ходу.
– Скорей всего. Сейчас проверим. Если так, значит, он и наблюдал за Треноговым.
Клавдия Ивановна принесла бумажку, на которой был написан номер Сергея Петровича Телегина. Владимир тут же позвонил по этому телефону. В ответ мужской голос зарычал: «Смотри, что набираешь, козел!»
– Вы можете описать его внешность, в чем был одет?
– Кажется, в синей куртке с капюшоном. А про внешность ничего сказать не могу. Уж очень у него вид... – она задумалась, подбирая нужное слово, – обычный. Таких гавриков на каждом перекрестке навалом.
Глава 2
Крестный отец
Ведущиеся на каждом шагу разговоры об укреплении вертикали власти и реформы органов местного самоуправления сильно нервировали главу городской администрации Владимирцева. Он и без того временами чувствовал себя не очень уверенно, а теперь, когда приходилось одновременно учитывать два возможных варианта, голова просто раскалывалась. Эти реформы способны довести человека до инфаркта!
Конечно, выборы для него выгодны. Хотя бы потому, что до них далеко. Ближе к делу можно что-нибудь придумать, – например, бросить избирателям какие-нибудь подачки, вроде обещаний отремонтировать дороги или построить новую баню. На этот счет существует определенный опыт, проверенный в разных городах. К тому же пресса обязательно начнет разговоры о том, что неизвестно, как поведет себя новый мэр. То есть журналисты обязательно намекнут на то, что у прежнего градоначальника уже все имеется, а новый начнет хапать почем зря и тем самым принесет больше вреда, чем пользы.
При выборах правила игры уже хорошо известны, и это облегчает его задачу. Если мэров будет назначать губернатор области, тут уже совершенно иной расклад сил. В первую очередь ему нужно иметь хорошие отношения с губернатором. Пока же таковыми их при всем желании назвать нельзя. Конечно, тот с ним обходителен, когда дело касается всякого рода официальных сборищ. Однако настоящей теплоты в отношениях нет. Сквозит неопределенность, которая в любой момент может склонить чашу весов либо в пользу Владимирцева, либо против него. Поэтому нужно нащупать какие-то рычаги, чтобы повлиять на этот процесс. В таких вопросах погибший Поливанов был незаменим. Мудрый человек. Он долго помалкивал, зато в нужный момент попадал в яблочко – давал настолько точный совет, который мог перевернуть ситуацию с ног на голову. Правда, было это не очень часто.
Про Поливанова мэр вспомнил еще и потому, что сегодня к нему должна прийти московская следовательница. Ради такого дела Евгений Афанасьевич вчера вне графика позвонил вдове вице-мэра, справился о здоровье, поинтересовался, нужна ли какая-нибудь помощь. Обычно он звонил Валентине Олеговне по понедельникам. У секретарши на этот счет была строгая инструкция, она обязательно напоминала шефу о звонке. Вчера же проявил инициативу без всякого напоминания. Получилось, что звонил два дня подряд, однако это тот самый случай, когда кашу маслом не испортишь. Пусть почувствует его внимание.
Светлана не думала встречаться с мэром, считала это преждевременным. Турецкий же настаивал: сколько можно бить по мелкоте, пора пощупать и ключевые фигуры. Приказал спросить у Владимирцева про сына начальника ГУВД, выяснить, что связывало прокурора Селихова и Земцову. «И вообще», – многозначительно завершил Александр Борисович свое напутствие, давая понять, что из обширнейшего круга проблем она сама должна выбрать нужные, причем не столько подготовив все вопросы заранее, сколько импровизируя.
По предложению мэра, они сели в желтые кожаные кресла за притулившимся в углу круглым столиком. Секретарша принесла кофе, и это было кстати – Светлана чувствовала, что ее клонит в сон. Она даже удивилась: клевать носом в середине дня – это не в ее привычках. Потом догадалась – от Владимирцева исходила аура смертной скуки. Все делает правильно хозяин кабинета, даже пытается шутить с гостьей, а за версту чувствуется, что он страшный зануда. Однако тут уже выбирать не приходилось, нужно довольствоваться тем, что есть.
– Дело разрастается в геометрической прогрессии, – призналась Светлана. – У нас уже людей не хватает. Помимо убийств отца и сына Поливановых нужно довести до конца дело с фальшивомонетчиками, а также расследовать убийство троих совладельцев металлургического завода.
– По-моему, одно из этих дел закрыто.
– Поскольку раньше ими занимался погибший Поливанов, все дела объединены Генеральной
